— Ты же знаешь, что медицина — это моя жизнь. Я столько лет проработала в этой больнице… Петр понял, что снова проигрывает, настаивать бессмысленно — Таня не уйдет. — Я так соскучился. Он придвинулся ближе и, обняв за талию, притянул к себе. Вдыхая сладковатый аромат ее кожи, приник требовательным поцелуем к мягким губам, а руки отправились в знакомое путешествие по ее телу. — Петь. — Таня предприняла попытку высвободиться. — Давай не сегодня, я очень устала, правда… Он бросил обиженный взгляд и, демонстративно убрав руки с ее талии, отвернулся к окну. Московская область. БО «Васильки» Щелкнул замок, и дверь открылась. Громов вошел в комнату. Две девушки, сидевшие друг напротив друга, как по команде с опаской посмотрели на него. Больше всего в своей работе он ненавидел такие моменты — каждый раз ощущал себя палачом, пришедшим за очередной жертвой. — Привет, — нарушила затянувшееся молчание Лера. — Привет, — ответил он улыбнулся. — Ну как ты? — Спасибо, уже лучше, Тимур… — проговорила Маслова, потупив взгляд. — Передай Адольфу, что я согласна… Громов подошел к девушке и, приподняв ее голову за подбородок, заглянул в глаза. В очередной раз он видел, как еще вчера горевший огонь сопротивления погас, очередная девушка смирилась со своей участью. — Лер, ты хорошо подумала? Девушка несмело кивнула. — Ладно, передам, — согласился Тимур и, повернувшись на 180 градусов, посмотрел на Ирину. — Пойдем — сухо обратился он к ней. — Бушин тебя ждет. — Я никуда с тобой не пойду, — возразила Ира и взобралась с ногами на кровать, всем видом показывая серьезность своих намерений. «Упрямая, как ослица», — подумал про себя Громов и возвел глаза к небу. Лера в ужасе следила за происходящим, делая знаки Ире, что та сошла с ума. Она знала, что Тим, хоть и не отличается жестокостью, терпеть такое пренебрежение вряд ли станет. Он, пожалуй, самый адекватный из всех охранников, и если его слушаться, то вреда он не причинит. Ирина, затаив дыхание, наблюдала за Тимуром. Она прекрасно осознавала, что играет с огнем, но не могла поступить по-другому. После того, как Лера согласилась, дух протеста против всей этой несправедливости загорелся в ней с новой силой, придавая энергии, чтобы бороться. — Пойдешь, — уверенно констатировал Тим и двинулся в сторону Иры. Та не пошевелилась и демонстративно отвернулась от него. Громову ничего не оставалось, как схватить ее за запястье и резко дернуть на себя, практически стаскивая с кровати. От неожиданности она вскрикнула и, споткнувшись, почти влетела в руки Тимура. Замерев от случайной близости, они с вызовом смотрели друг на друга. В ее глазах пылал такой огонь, что Громов невольно восхитился этой женщиной. С виду тихоня, такие обычно ломаются в первые несколько часов, а она не просто держится, но еще и готова сражаться. Тим чувствовал, как под ладонью бешено стучит ее пульс, причем ничуть не реже его собственного. — Урод отпусти, мне больно, — прошипела Ира, глядя ему в глаза. — Ничего, потерпишь, — холодно отозвался он, спокойно выдержав взгляд. Вдыхая ее ни с чем не сравнимый запах, Громов отчетливо ощущал, как тот распространяется по его телу, мгновенно проникая под кожу. Нервно дернув головой, чтобы отогнать наваждение, первым отвел глаза. Посмотрев на камеру в углу комнаты, он направился к двери и потянул за собой Иру. Ей ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. — Подожди, дай я хоть обуюсь! — Обойдешься, — бросил он и, не сбавляя скорости, покинул помещение. — Скотина! Протащив сопротивлявшуюся женщину несколько метров по коридору, Тимур не выдержал и резко прижал ее к стене, нависая сверху. — Слушай, я, конечно, понимаю, что не нравлюсь тебе… Будь моя воля, я бы тебя вообще не видел, но мне приказали привести, и я сделаю это любой ценой, даже если придется волочить тебя по полу, — тяжело дыша, выпалил он, наблюдая за тем, как ее зрачки расширились. — Как шестерка, выполняешь чужие приказы, — презрительно фыркнула Ира, провоцируя Громова, и вздрогнула, услышав, как его ладонь ударила о стену рядом с ее лицом. Она поняла, что перегнула палку, но отступать было некуда. — Заткнись, — прорычал Тимур, на секунду прикрыв глаза. Эта женщина бесила его и волновала одновременно, но он никак не мог понять, что больше. Потребовалась вся выдержка, чтобы не свернуть ее шею прямо там. — Постараюсь не делать тебе больно, если сама не вынудишь меня своим поведением, — добавил уже спокойнее. Тим чувствовал, как вздымается ее грудь, упираясь в него, но не позволил посторонним мыслям завладеть сознанием. Ира ничего не ответила, просто не могла сказать ни слова. Будучи плотно прижатой к стене, ощущала каждый мускул его тела, касающийся ее, и растерялась. Она слишком поздно задержала дыхание, чтобы не почувствовать еле уловимый аромат его парфюма, легким облаком окутывающего ее и подчиняющего своей воле. Тяжело дыша, изо всех сил старалась справиться с внезапно охватившими ее эмоциями, ранее неизвестными. Она испытала дрожь во всем теле, но от страха или от близости этого мужчины, понять не смогла. Ирина заметила его пронзительный взгляд, скользнувший по ее губам и, судорожно вздохнув, облизала их. — Надеюсь, ты меня услышала, — устало сказал Тимур и, отпрянув так же резко, продолжил движение, крепко сжимая ее запястье. Но почувствовав, что она уже не сопротивляется, слегка ослабил хватку. *** Настойчивый стук в дверь разрезал тишину кабинета, и Бушин, поспешно закрыв дверь, ведущую в смежную комнату, на ключ, разрешил войти. В кабинет вошел Громов, пропуская вперед себя Ирину. — А вот и наша судья. — Адольф Михайлович расплылся в улыбке, от которой волосы на спине Иры зашевелились. — Проблемы? — обратился он к Тимуру, кивая на ее запястье в его руке. — Ничего серьезного, — ответил Громов и, отпустив Иру, продолжил: — Лера Маслова просила передать, что согласна работать на вас. Вопреки ожиданиям, после того как Громов выпустил ее руку, Ирина ощутила себя не освобожденной, а наоборот, будто брошенной. Но все это лишь игра воображения, решила она. Тимур лишь менее неприятен ей, чем все остальные. — Хорошая работа, — похвалил его Гитлер, похлопав по плечу. — Можешь быть свободен. А я побеседую с нашей новой знакомой. Громов кивнул и, не взглянув на Иру, поспешил покинуть кабинет, ему совершенно не нравилось наблюдать эти «беседы». Ира испугалась, паника сковала все тело. Совсем не хотелось оставаться с Бушиным наедине, но выбора ей не предоставили, как и путей к спасению. Адольф внимательно всматривался в ее лицо, с легкостью считывая все эмоции. Он видел огонь, бушующий в ее глазах, и предвкушал, как потушит его. Гитлер любил это сладкое чувство превосходства и намеревался в полной мере ощутить его вновь. — Добрый вечер, Ирина Алексеевна — приторно-сладким голосом начал он. — Хватило ли вам времени на размышления? — Вполне, — уверенно ответила она, гордо вскинув голову, и устремила на Бушина свой взгляд, полный презрения и ненависти. — И каков же ваш ответ? — ухмыльнувшись, осведомился Адольф Михайлович. — Я не позволю делать из себя проститутку, — чеканя каждое слово, произнесла Ира и замерла, ожидая его реакции. Внешне оставаясь смелой и сильной, внутри она дрожала от страха. Гитлер расхохотался и подошел ближе. — Признаюсь честно, я даже рад, что вы такая гордая. Тем интереснее будет наблюдать за тем, как вы стремительно опускаетесь на самое дно под моим чутким руководством… — Да вы просто жалкое ничтожество, Адольф Михайлович… Бушин не дал ей договорить, звериный оскал окрасил его лицо. Ирина побледнела, но не пошевелилась, сохраняя остатки самообладания, чтобы показать, что не боится. Она не могла позволить себе дать слабину, прекрасно понимая, что Гитлер сразу же воспользуется этим. Схватив Ирину за волосы, он заставил ее поморщиться от боли и отклонить голову к плечу, открывая его взору изящную шею с бешено пульсирующей жилкой. — Еще раз ты позволишь себе подобное, накажу, — предупредил Адольф, притягивая женщину к себе. Панический ужас парализовал ее, Ира больше не принадлежала себе. Как ни пыталась она пошевелить хоть чем-то, не могла, руки, как плети, повисли вдоль тела. Она четко осознала, что проиграла этот бой. Едва касаясь носом ее кожи, Бушин провел невидимую линию от шеи к уху, вдыхая пьянящий запах ее страха, и удовлетворенно заглянул в лицо. Губы ее дрожали, а зрачки были расширены настолько, что почти полностью поглотили радужку. Довольно ухмыльнувшись, он грубо швырнул ее на пол, как ненужную вещь, и навис над ней, в очередной раз доказывая свое превосходство. — Не забывай свое место, — напомнил Адольф. Оставшись довольным преподанным уроком, он вернулся к столу и взял рацию. — Ребят, кто свободен, зайдите ко мне, — приказал Бушин и погрузился в бумаги, лишь изредка поглядывая на Иру. Она сидела на полу и боролась с подступающими слезами. Нет, она не заплачет, только не здесь. Не доставит ему такого удовольствия! Стук в дверь вернул Ирину в реальность. — Вызывали? — спросил Андрей, входя в кабинет. — Да, — коротко ответил Гитлер. — Что я должен сделать? — Отведи ее в комнату, — строго распорядился он. — До новых встреч, ваша честь. Гринев кивнул, не задавая лишних вопросов, поднял Ирину за плечо и вывел из кабинета. Андрей, как специально, видя, что ей тяжело идти, все ускорял шаг, заставляя почти бежать за ним. Но она не сопротивлялась, сил не было ни физических, ни моральных. Она мечтала лишь о душе и сне. Открыв дверь в комнату, Андрей просто втолкнул ее внутрь, а затем закрыл на ключ.