— Он, итак, знает! И никому до сих пор не сказал. Прекрати выдумывать! — сорвалось у меня. Лиза замолчала. Глаза ее округлились, она и не моргала вовсе, просто смотрела на меня, пытаясь переварить информацию. — Откуда? — Я… он меня ви… — я должна была сказать правду, что не знаю, но почему-то предпочла не говорить. — Ну да, точно. Такое скрыть сложно. Поверь мне, Эв, это вопрос времени. Сегодня он провожает тебя под зонтиком, завтра опускает лицом в лужу. Вообще, я бы на твоем месте держалась от него подальше. Знаешь, какие слухи ходят вокруг Вишневского? — на последнем предложение тон голоса сестры понизился, она практически перешла на шепот, словно боялась, словно собиралась поделиться самым большим секретом. — К-какие? — Говорят, он одного мальчишку запер у себя дома в шкафу, — шепотом делилась Лиза, не сводя с меня глаз. — А внутрь закинул змею. И та искусала мальчика. Отец Вишневского замял дело, а родителям жертвы пригрозил расправой. — Глупости, — отмахнулась я. Пусть Ян и выглядел пугающим в детстве, но явно не до такой степени. — А как тебе история про девочку, которую они с мальчишками закрыли в кабинете физинвентаря на двое суток? Ее нашли бес сознания, — продолжала нагнетать Лиза. — Смысл? Зачем ее было закрывать? В чем заключается веселье? — Ну... — сестра задумчиво вытянула губы в трубочку, затем ее брови приподнялись и она ответила. — Не хотела тебе рассказывать, там совсем жестоко. — Чего? — Он с ней специально начал дружить, — прошептала Лиза, то и дело поглядывая на дверь за моей спиной. — А потом в один день заставил раздеться. Она отказалась, и они ей отомстили. Пойми, Вишневский заправляет этой школой. Ему… никто не скажет ничего против. Страшный тип. — Подвела итог сестра, вздыхая. — Это все слухи! В любом случае, не рассказывай обо мне и… ну, маме. Пожалуйста, — попросила я, стараясь отойти от темы бурной фантазии нашей школы. — Ладно, — пожала плечами Лиза, развернулась и пошла разглядывать лицо в зеркало. Так, словно ей все равно на меня, и парня, на которого она нагоняла жути. — Взамен ты маме ничего не скажешь про тушь и помаду. Идет? — Идет, — кивнула я. Развернулась и шмыгнула в коридор. Общение с родной сестрой в последнее время перестало приносить удовольствие. А уже в комнате, я залезла в комод с вещами, там, в дальнем углу, за сменной пижамой лежал галстук. Ян не забрал его обратно, в тот вечер он молча ушел, и я до сих пор хранила столь важную вещь в тайном местечке. Думала, надо вернуть, но почему-то возвращать не хотелось. Я сжала странный подарок, разглядывая его со всех сторон. Потом подскочила и подошла к зеркалу. Натянула на себя галстук и улыбнулась. Пусть будет моим талисманом на удачу. Ведь знакомство с кем-то вроде Яна не иначе как удача. Щеки у меня порозовели он воспоминаний, сердце забилось быстрей, и я подумала, что надо бы поскорей выздороветь. 7.2 Галстук мне все-таки пригодился. В конце месяца нас отправили на олимпиаду в соседнюю школу. А для меня каждый раз идти в новое место то еще приключение. И хотя мы должны были отправиться туда целой группой, все равно я волновалась. Лучших из класса собралось шесть человек, в их числе были те девочки, с которыми я особо не общалась, хотя и здоровалась. А еще там был Ян. Он только вернулся с соревнований по борьбе, привез золотую медаль и гордость школе. Вишневского в очередной раз публично нахваливали. Все были рады его возвращению, ну и я в том числе. Мы не виделись целый месяц. Сначала оба болели, потом у него были сборы. Я отчаянно надеялась, что уж на торжественном мероприятии, куда нас пригласили с мамой, мы встретимся. Однако Яна не было, хотя были его родные. Я пела без особого удовольствия, и платье, которое выбрала мама, мне не понравилось. Лишь одна мысль грела в тот выходной — Вишневский. И вот, наконец-то, случилось чудо. Я сижу в миневене в ожидании остальных. Уроки уже начались, и мы тоже скоро отчалим, как только Ян соизволит явиться. Пока мы ждали, я осторожно вытащила из рюкзака галстук. Вздохнула, проводя пальцами по окончанию. Сердце волнительно прыгало, предвкушая незнакомое место. Мысленно я утешала себя — все будет хорошо. Войду последней, сделаю глубокий вдох, да и скорей всего двери будут открыты. Нечего бояться. Однако страхи так быстро не уходят. Не в тринадцать лет. — Привет, — послышался голос Вишневского возле моего уха. В салоне было много свободных мест. Почему он сел рядом, почему сразу заметил свой галстук?.. Я смутилась, захлопала ресницами. Дыши, Ева, дыши. — П-привет, — ответила с улыбкой на губах. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы Ян подумал, будто я влюбленная дурочка. — Пожалуйста, дети, пристегнитесь, — скомандовала сопровождающий учитель. Мы покорно потянулись к ремням, а уже через пару минут машину выехала на трассу. Вишневский со мной не разговаривал, его взгляд был направлен на дорогу. В кремовой рубашке и классических брюках он выглядел необычно по-взрослому строго. Хотя мы всегда ходим в форме, но сегодня Ян показался мне другим. И рядом с ним я почувствовала себя ребенком. В голове было столько слов, например, поздравить с победой, спросить, трудно ли было на соревнованиях. Да только я не могла. Робость сковала, завязала язык настолько туго, что мне оставалось сжимать галстук и жевать нижнюю губу. Такой я себя особенно ненавидела. Мир любит победителей, а я навечно застряла в рядах проигравших. Когда мы прибыли к школе, где должна была проходить олимпиада, учительница выдала каждому карточку с номером класса и пожелала удачи. Провожать она нас не планировала. Я сжала крепко карточку с номером десять, и на миг растерялась. Девочки, которые ехали с нами, сдавали историю. Вишневский математику. На литературу я шла в гордом одиночестве. И пока мы шли в толпе незнакомых людей, еще ничего. Но стоило мне остаться одной в пустом коридоре на третьем этаже, я моментально растерялась. Пульс частил, подушечки пальцев начали покалывать. Я оглянулась, сделала глубокий вдох, и решительно направилась искать нужный кабинет с номером карточки. А возле него последовал очередной прострел. Закрытая дверь. Как же ненавижу эти проклятые закрытые двери. Я стояла напротив, держа в воздухе руку, в нерешительности обвести пальцами ручку. — Ева, — послышалось за спиной. Сердце совершило кульбит, возвращаясь обратно в грудную клетку. Кажется, я не дышала. — Ян? — шепотом спросила, не веря своим глазам. Ведь математика была на втором, и, судя по часам, тест уже начался. Это я опаздывала. — Галстук, ты не наденешь его? — спросил Вишневский, изучая меня внимательным взглядом. И нет, в нем не было усмешки или чего-то злого. Наоборот, чернильные глаза с ореховым отливом таили в себе теплый огонек, который моментально меня успокоил. — Галстук? — не поняла я, облизнув пересохшие губы. Вместо ответа, Ян подошел ближе, стянул ранец с моих плеч, открыл его и вытащил свой галстук. Быстрыми движениями рук он надел мне через голову свою вещь и затянул, поправляя воротник на шее. Я опешила от столь неожиданной близости. Наверное, мы всегда удивляемся при виде чего-то волшебного, как комете упавшей с неба, или радуге после дождя. Ян, стоящий напротив меня, был таким же волшебным в тот момент. Он придавал мне уверенность, хотя и сам этого не знал. — На удачу, — сказал Вишневский. Затем совершил то, что никто до этого не делал. Ведь врач говорил, так нельзя. Но Ян не слушал никого. Он коснулся ручки дверей, распахнул ее и жестом указал, чтобы я проходила. Страх, который сдавливал горло, который держал в тисках все мое хрупкое тело, почему-то отпустил. Впереди был свет, люди, учитель, а рядом Ян. — Спасибо, — прошептала я, провела рукой по галстуку и переступила порог неизвестного кабинета. Позже никто так и не смог провернуть подобный трюк: ни мама, ни папа, ни даже психолог. Открыть дверь в неизвестность мог только Ян. Я искренне в это поверила. А его галстук, несмотря ни на что, превратился в волшебный талисман, который я носила с собой, если предстояло нечто волнительное. Как бы сильно моя обида не росла на Вишневского после, какими бы горькими не были слезы, я не могла избавиться от галстука. Словно он стал частью моей кожи, моего глупого сердца. Глава 8 Наши дни Под конец дня случилось ужасное. Я и подумать не могла, что Ян дойдет до такого бреда, полнейшей глупости. Но, кажется, у демона нет стоп-сигналов. Вечером, когда мы сидели в кафе с Максимом, Мишей и Мариной, позвонила Оксана. Она визжала от радости и заливалась соловьем. По итогу выдала, что познакомилась с одним очень крутым, три раза подчеркнуто, и безумно красивым, пять раз подчеркнуто, парнем. А еще сказала, мы его знаем. Когда дверь открылась, и среди посетителей оказался Вишневский, а рядом с ним Оксана, у меня дыхание оборвалось. Даже рот открылся, но я быстренько взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и натянула маску равнодушия. Ян, одетый в повседневную одежду, черные джинсы, горчичную толстовку и белые кеды, выглядел, конечно, отпадно: словно сошел с обложки. На него сразу обратили внимание, как молодые девушки, так и взрослые дамы. Он перебирал пальцами брелок от своей машины, которую ему в прошлом месяце купил отец. Дорогой спорткар, явно не для пробок, и не для города. — Всем анье! — в привычной манере поздоровалась Оксана Молчанова. Она любила Корею и порой использовала фразочки из любимых сериалов. — Знакомьтесь! Это мой Янчик. — А мы разве… — задумчиво вскинул бровь Макс, разглядывая новою любовь Молчановой. Я стиснула челюсти, смотря исподлобья на Вишневского, который выдал свою фирменную улыбочку. Демон отлично менял маски, на меня только они не котировались. — Точно, в кино тогда виделись. Тетрадка, да? — губы Яна растянулись в ухмылке, и он, наконец, соизволил посмотреть в мою сторону. И если это не специально, то я точно схожу с ума. — Ну да. Неожиданно, — удивленно произнес Максим. — А вот и нет, — хихикнула Оксана. Они отодвинули стулья и уселись за наш круглый столик в центре оживленного зала. Ну вот, теперь с меня сто потов сойдет, пока этот проклятый вечер не закончится. — Оксана очень настойчивая девушка, — выдал соловьиным голоском демон. Я сжала руки в кулачки, предчувствуя градус разговоров. Вишневский явно сложил пазл и понял, что о моем секрете друзьям неизвестно. Поэтому решил помочь, как только он умеет. Горло свел спазм от напряжения, и я потянулась к молочному коктейлю. — Ой, ну скажешь тоже, — Молчанова прильнула к Яну, обвив его руку, да так посмотрела, что коктейль у меня чуть обратно через нос не вышел. Это что теперь, Вишневский мне покоя не даст даже в компании моего парня? Мысленно я взмолилась ко всем богам, но боги никогда не отвечали взаимностью. Кажется, они там, на своих удобных плюшевых облаках, поставили крест на девочке с обилием внутренних тараканов. К моему удивлению, первые полчаса прошли гладко. Ребята познакомились, даже завязался диалог по интересам. Ян откинул шутку и все выпали в осадок, ну кроме меня, конечно. Я то и дело переводила взгляд на часы, старательно отсчитывая минуты. Пытка какая-то — сидеть за одним столом с этим человеком. — Ой, какой классный сет, — неожиданно взвывала Оксана, замечая у официанта набор блюд на подносе. Она подскочила из-за стола и начала клянчить Вишневского пойти вместе с ней, но зная Яна, он явно не планировал идти. Собственно, так оно и вышло. В итоге Молчанова подняла всех, кроме меня и ее экс-парня. — Забавляешься, да? — прошипела, когда дружная компания направилась к стойке, узнавать про сет и стоимость. Вишневский положил руки на стол и чуть придвинулся, скидывая маску добрячка. С его лица, наконец, сошла поддельная улыбка. — Боишься, Исаева? — Да, — с вызовом ответила, едва не скрипя зубами от злости. — Что убью тебя, что не выдержу однажды. — Рано или поздно, — усмехнулся демон, в его глазах сверкали огоньки. — Ты обманываешь людей, они думают, Ева нормальная. Они такие дураки. — Не смей, понял, — прошипела я, громко выдыхая. — А то что? — голос Вишневского прозвучал с нотками ярости и возбуждения. Мне вдруг показалось, он сейчас поднимется, схватит меня и вытащит из этой кофейни. А потом публично унизит. Однако демон продолжал сидеть, играя на струнах моих нервных клетках. — Ребят, смотрите! — чудо вернулось незаметно, хотя Молчанову сложно назвать воплощением чуда, да и поднос в ее руках тоже. Ребята расселись по своим местам, довольные и улыбчивые, а мне хотелось провалиться под стол или просто уйти. Жить на одной планете с Яном невыносимо, по крайне мере, когда он имеет козыря в рукаве. Проще расстаться с Максом, чем терпеть эти муки ада. — Эв, ты чего? — спросил Демин, наклоняясь ко мне. Его губы неожиданно коснулись моего уха, скользнув ниже, к шее. Я моментально напряглась, и аккуратно постаралась отодвинуться. Не знаю почему, но мне не хотелось демонстрировать нашу близость с Максом Вишневскому. — Задумалась просто, — соврала я, переводя взгляд на демона. Оксана что–то шептала ему в ухо, касалась его рук, но он не реагировал. Молча прожигал меня ледяным взглядом. Между нами словно парило электрическое напряжение. Казалось, чиркни спичкой и случится пожар. А потом я не выдержала. Мы с демоном существовали на непонятной линии, граничащей между безумием, ненавистью и чем-то еще. Я мечтала разорвать эту линию, навсегда исчезнуть из поля зрения Вишневского, и забыть наше прошлое. Если бы тогда я послушала Лизу, возможно, не было бы так больно. Нет худшей реальности, чем удар в спину от того, кого защищал грудью. — Извините, ребят, — произнесла я, поднимаясь из-за стола. — Мне срочно домой нужно, я совсем забыла… — Домой? — удивился Макс, разглядывая меня. А вот Ян только ухмыльнулся, будто прекрасно понимал — очередной блеф. — Да, обещала сестре помочь и забыла. Простите, ладно? Рада была познакомиться, — съязвила, переводя взгляд в сторону Вишневского. Пусть так. Пусть лучше никто не знает о том, что мы знакомы, о нашем грешном прошлом, и о том, что когда-то я ему доверяла. — Ага, — кивнул демон, положил руку на затылок Оксане и резко притянул ее к себе, нежно целуя в края губ. Она взвизгнула, смутилась, а потом сама прильнула к нему, и легкий поцелуй перерос в жаркий, с явным продолжением. Я отвернулась, взяла рюкзак и начала протискиваться между Мишей и Мариной, которые, кажется, перестали удивляться такой открытости подруги. Макс тоже подскочил. Видимо он решил, раз ухожу я, то уходит и он. Мысленно я улыбнулась этому. Однако когда мы оказались на улице, Демин чмокнул меня в губы и сказал, что вечером наберет. Вот тебе и окончание свидания. 8.2