— Не, ну реально, что делать-то? — уже другим, немного обиженным тоном спросил Колян. — Как я прокачаю свой навык? — Я тебе уже сказал: со дня на день новый штурм будет, вот и прокачаешь! — Но ты же хочешь, чтобы я сам знаешь кого до штурма нашёл! — А для поисков у тебя уже достаточно прокачки, — ответил я. — Но вот с пленными действительно лучше прямо сейчас всё решить, пока ты ничего не натворил. Жору и майора мы отыскали довольно быстро. Первый отъезжал куда-то с водителем, и мы успели его перехватить, а второй проводил разбор полётов со своими заместителями в небольшой беседке на заднем дворе. Мы подождали буквально десять минут, пока Ринат освободится, после чего я предложил обсудить нашу проблему с пленными прямо в этой же беседке. На удивлённые взгляды ответил: — Свежий воздух не помешает, подышим хоть. Все поняли, что я хочу, показать наше обсуждение и решение проблемы пленных Системе, поэтому вопросов не последовало. Я же уже осознал, что придётся принимать не самые приятные решения, и очень хотел показать искину нашу твёрдость и решительность. — Я помню ваш негативный настрой относительно некоторых пленных, — сразу перешёл я к делу. — Тянуть с решением этой проблемы не вижу смысла. Давайте сейчас всё обсудим и примем решение. — У нас нет негативного настроя к пленным, — сказал Ринат. — У меня уж точно. Я человек военный и права военнопленных для меня не пустые слова. Но речь не о пленных. — Базар идёт о крысах! — добавил Сибиряк. — Не спорю, — согласился я. — Крысы — самое подходящее слово. Но в любом случае сейчас это наши пленные. — Ты неправ, Макс! — возразил Ринат. — Они не пленные! У нас здесь идёт настоящая война, и надо исходить из законов военного времени. Я полностью тебя поддерживаю, когда речь идёт о пленных, но пойманные предатели ими не являются! Хоть они и сидят у нас под стражей, но это не пленные. У них другой статус. И ты это прекрасно знаешь! Это заключённые в ожидании трибунала. А трибунал должен состояться. Я настаиваю. — Я и мои пацаны тоже, — добавил Сибиряк. — Такие косяки смываются только кровью. Ринат был прав, я знал, что военнопленными могут называться лишь захваченные представители армии врага. И он был прав в том, что шла настоящая война, и мы все жили и действовали по законам военного времени. И прав он был относительно трибунала для предателей. Я всё это знал, и, более того, разделял его позицию, просто подсознательно пытался если не избежать, то хотя бы отсрочить неминуемую расправу над предателями. Не из-за жалости к ним. Я ненавидел их не меньше, чем мои товарищи, но просто боялся массовой казнью дать Системе повод начать выдавать квесты на подобные вещи. Но тянуть дальше было некуда, тот же Сибиряк уже кипел от нетерпения наказать предателей. И все знали, каким это наказание будет. Но это нужно было оформить именно как наказание, а не как массовое убийство, именно поэтому я решил провести разговор на виду у Системы. — На самом деле я с вами согласен, — сказал я. — Предатели должны быть наказаны. Но нам нужно различать орков, которые, служа Шаману, просто прятались в Свободном Городе, а в определённый момент по приказу своего лидера напали на штаб, и тех, кто называл себя нашими товарищами, но предал нас. — Не спорю, — ответил Ринат. — А по мне всех надо валить! — нахмурился Сибиряк. — Если мы казним всех, — сказал я. — то орки Шамана перестанут сдаваться в плен. Информация распространяется быстро. Они будут биться до конца в любой ситуации. А оно нам надо? А вот казнь предателей, наоборот, заставит задуматься тех, кто в теории мог бы предать. Мы не должны быть кровожадными, мы должны быть справедливыми! Сколько у нас реальных предателей? — Таких немного, — ответил Жора с нескрываемой грустью. — Так радоваться надо! — сказал я. — Это значит, что либо у нас изначально мало предателей, либо, глядя на ситуацию, они передумали предавать. Первое, конечно, лучше, но второе тоже хорошо! Сколько точно их? — Семеро, — ответил Ринат. — Четверо блатных и трое наших. Один из них у тебя сейчас на допросе. — Его отдать пока не могу. Ценный кадр, охотно информацией делится. — Отдай им вместо него того, который молчит, — неожиданно предложил Колян. — Если не собираешься ему язык развязывать, то зачем он тебе? — Ну он, вообще-то, не предатель, в наших рядах никогда не состоял, — сказал я и призадумался. Мало того что этот человек был помощником моего главного врага, он ещё и отказывался сотрудничать. А я при этом собирался сохранять ему жизнь. Но ради чего я это делал? Этот парень однозначно не стал бы на путь исправления. И информацию с него получить было невозможно. Конечно, Колян его ещё не пытал, но тем не менее меня ужасно разозлило поведение несговорчивого пленника. — Знаешь что? — сказал я Коляну. — Передай ему: если он не станет сотрудничать и не расскажет всё, что знает, мы его казним. И если он сразу же не изменит позицию, то так и поступим. При его косяках перед нами или надо искупать, или принимать полное наказание. — Когда крыс можно будет забрать и замочить? — спросил Сибиряк. — Я думаю, раз общее решение мы приняли, то детали уже сами определяйте: как, когда и где. — Может, официальную казнь замутим? — неожиданно предложил Жора. — Вдруг Система ништяков даст. — Чтобы устроить официальную казнь, нужно утроить официальный трибунал. А у нас тут, по сути, выездное заседание тройки. Вот и приговор будем исполнять так же — тихо! — Ну как скажешь, — разочарованно произнёс Сибиряк. — Ещё раз говорю! Я осознаю, что это всё можно сделать очень эффектно, и что можно получить разные плюшки, но я пока ещё не готов делать шоу из казни. Просто заберите их и накажите. Сами. Каждый своих. Ринат и Сибиряк синхронно кивнули, давая понять, что их такой вариант тоже устраивает. — Если честно, казни нам ещё только не хватало, — тяжело вздохнув, сказал майор. — И так у ребят нагрузка на психику. Но и ведь оставить это нельзя — такое не прощается! Придётся нам с Валеркой. Ринат вздохнул ещё тяжелее, очень уж ему не хотелось выполнять функции палача. — Отдай нам, мы грохнем, — как ни в чём не бывало, произнёс Сибиряк. — Дело непыльное. Как бы ни сопротивлялась вся моя сущность такому поступку, но всё же мне пришлось сказать майору: — Коляну своих отдай. Он всё сделает. — Да не надо! Мы порешаем, — возразил Жора. — Отдайте Коляну! — настойчиво сказал я. — Ему это нужно! Товарищи посмотрели на меня с нескрываемым удивлением, но вопросов задавать не решились. — Квест у него горит, — соврал я, желая немного сгладить ситуацию. — И не забывайте! Ваша задача наказать, но не издеваться! Как бы ни хотелось кому-то! На этом мы разошлись. Товарищи отправились решать только что поставленную задачу, а я пошёл в штаб. У входа в дом натолкнулся на Мирона. — Всё нормально? — спросил я скорее для приличия, так как не представлял, что в таком несложном деле, как приём в клан, могут возникнуть проблемы. Но Арбатов меня удивил. — Хрен там! — мрачно сказал он. — Бедняга чуть не сдох во время процедуры. Заклятие на нём сильное стоит. Ничего нельзя сделать. — А где он сейчас? — В переговорке. Там прохладно же. Можешь его навестить, он будет рад. Намёк я понял: Смоляков хотел со мной поговорить. — А что за заклятие такое у него, если аж плохо стало? — спросил я. — Не могу знать, — грустно ответил Мирон. — Система деталей не раскрыла, слишком мал мой уровень для получения подобной информации. — Ну тогда пойдём навестим нашего друга, поддержим морально. — сказал я, и мы с Арбатовым отправились в подвал. Глава 24 Смоляков сидел в переговорке за столом, и вид у него был исключительно печальный. — Как самочувствие? — спросил я его. — Да ничего. Немного голова разболелась во время приёма, но быстро прошло. — Ну вы хоть подробно расскажите, что у вас там произошло? — спросил я тоже присаживаясь за стол. — Да чего рассказывать? — ответил Мирон. — Дал запрос Системе, что хочу его в клан принять, а она ответила, что это невозможно по причине наложенного заклятия. — Но как тогда он смог в моём клане быть? — удивился я. — А неизвестно. Но скорее всего, это происходит, потому что у меня основное умение — иммунитет к Магии Крови. А на нём явно именно такое заклятие. Вот оно и конфликтует с умением. Ведь в случае приёма что-то одно должно не работать: либо заклятие, либо иммунитет. А состоять в твоём клане ему ничего не мешало. — Наверное, ты прав, — согласился я. — Но неужели никак нельзя это дело снять? — Можно. Но это по силам только жрецу или магу. Ты, наверное, можешь. — Очень сомневаюсь, — ответил я. — Чтобы снять заклятие, его надо видеть, а я не видел, когда Фёдор был в моём клане, и не думаю, что увижу, если назад решу принять. Ты ведь тоже не видел, пока этот самый конфликт не произошёл. — Есть логика в твоих словах, — согласился Арбатов. Пока мы разговаривали, Смоляков смотрел то на меня, то на Мирона, и судя по печальному выражению лица бывшего распорядителя, особых надежд на избавление от «подарка» Шамана он не питал. — А что это, вообще, за заклятие? — спросил я Мирона.