— Хорошо. Покинув здание аэропорта, мы сели в такси, управляемое бородатым сикхом в темно-красном тюрбане, которого звали Манджар, как сообщала табличка, прикрепленная к приборному щитку. Они с Марком долго кричали друг на друга до тех пор, пока Манджар, наконец, как будто понял, куда нам нужно ехать. — Надеюсь, ты не ела, — обратился ко мне Марк. — Если не считать жаренного миндаля... — Я чувствовала его плечо каждый раз, как машина со скрипом поворачивала в очередной переулок. — Недалеко от гостиницы есть хороший мясной ресторан, — громко сказал Марк. — Я рассчитывал, что мы как раз поужинаем там, поскольку я совершенно не знаю, где что находится в этом чертовом городе. «Только бы добраться до отеля», — подумала я, когда Манджар затянул непрошеный монолог насчет того, что он приехал в страну, имея в виду жениться, и он намерен сделать это в декабре несмотря на то, что сейчас не представляет себе, кто будет его женой. Он продолжал рассказывать нам, что работает таксистом всего три недели и учился вождению в Пенджабе, где сел за трактор в возрасте семи лет. Движение на дороге было бампер к бамперу, и желтые такси кружились, как дервиши в темноте. Добравшись до центра города, мы проехали мимо плотного потока людей в вечерних туалетах, присоединявшихся к длинной очереди перед Карнеги-Холлом. Яркие огни и люди в мехах и черных галстуках будоражили старые воспоминания. Мы с Марком любили театры, симфонические концерты, оперы. Такси остановилось перед отелем «Омни Парк Сентрал», внушительным, сияющим огнями сооружением рядом с театральным районом на углу Пятьдесят пятой и Седьмой. Марк подхватил мою сумку, и я следом за ним прошла в элегантный вестибюль. Зарегистрировав меня, он отослал сумку в номер, и уже через несколько минут мы вышли на морозный вечерний воздух. Я была рада, что захватила пальто. Пройдя три квартала, мы оказались у «Галлахера». Витрина этого ужаса всех коров, кошмара коронарной артерии и мечты каждого любителя свежего мяса являла собой огромную выставку в виде холодильной камеры, заполненной всеми сортами мяса, которые только можно вообразить. Внутренность ресторана представлялась местом поклонения знаменитостям, фотографии которых с их автографами покрывали стены. Было очень шумно. Бармен смешал нам крепкие напитки. Я зажгла сигарету и осмотрелась. Столы стояли близко друг от друга, что типично для нью-йоркских ресторанов. Слева от нас двое бизнесменов были поглощены разговором, столик справа пустовал, а за столиком напротив сидел поразительно красивый молодой человек, упорно трудившийся над «Нью-Йорк Таймс» и пивом. Я внимательно посмотрела на Марка, пытаясь понять выражение его лица. Его взгляд был напряжен, и он вертел в руках свой скотч. — Итак, зачем я здесь, Марк? — спросила я. — Может быть, я просто хотел пригласить тебя пообедать, — сказал он. — А если серьезно? — Я серьезно. Ты недовольна? — Как я могу быть довольна, когда жду взрыва бомбы? — ответила я. Он расстегнул пиджак. — Сначала мы закажем, а потом поговорим. Он всегда так со мной поступал, придумывая все что угодно, лишь бы заставить меня ждать. Может быть, в нем просто говорил адвокат. Прежде это выводило меня из себя, и теперь ничего не изменилось. — Настоятельно рекомендую мясо, — сказал он, пока мы просматривали меню. — Плюс салат из шпината. Ничего затейливого. Но стейки должны быть лучшими в городе. — Ты никогда не бывал здесь? — спросила я. — Нет. Спарацино бывал, — ответил он. — Он рекомендовал это место? И отель, полагаю, тоже? — Я не могла сдержать раздражение. — Конечно, — ответил он, теперь углубившись в перечень вин. — Так заведено. Клиенты, прилетая в город, останавливаются в «Омни», потому что это удобно фирме. — А ваши клиенты и едят здесь? — Спарацино бывал здесь прежде, обычно после театра. Поэтому он знает об этом месте, — сказал Марк. — О чем еще знает Спарацино? — спросила я. — Ты ему рассказал, что намерен встретиться со мной? Он посмотрел мне в глаза и ответил: — Нет. — Как это возможно, если ваша фирма оплачивает мою поездку и если Спарацино порекомендовал отель и ресторан? — Он рекомендовал отель мне, Кей. Я должен был где-то остановиться. Я должен был где-то питаться. Спарацино пригласил меня провести вечер с парой других адвокатов. Я отказался, сказав, что мне нужно просмотреть некоторые документы, и просто где-нибудь перекушу. Что он, по-твоему, должен был мне порекомендовать? Ну, и так далее. До меня, наконец, начало доходить, и я не знала, смущена я или расстроена. Возможно, и то, и другое. «Орндорфф и Бергер» не оплачивали мою поездку. Это делал Марк, и фирме ничего не было об этом известно. Официант вернулся, и Марк сделал заказ. Я быстро теряла аппетит. — Я прилетел вчера вечером, — продолжил он. — Спарацино позвонил мне в Чикаго вчера утром и сказал, что ему нужно увидеться со мной как можно скорее. Как ты, наверное, догадываешься, это по поводу Берил Медисон. Ему явно было неловко. — И?.. — Я подгоняла его, моя тревога возрастала. Он глубоко вздохнул и сказал: — Спарацино знает о моей связи, ну... о нас с тобой. О нашем прошлом... Мой пристальный взгляд остановил его. — Кей... — Ты ублюдок. — Я отодвинула стул и кинула свою салфетку на стол. — Кей! Марк схватил меня за руку и потянул вниз. Я зло стряхнула его руку и, с прямой спиной усевшись на свой стул, свирепо уставилась на него. Много лет назад в Джорджтауне, в ресторане, я стянула тяжелый золотой браслет, который он мне подарил, и кинула его в суп из моллюсков. Это было совершенное ребячество, один из редких моментов в моей жизни, когда я потеряла самообладание и устроила сцену. — Послушай, — сказал он, понизив голос, — я не осуждаю тебя за то, что ты думаешь, но все совсем не так. Я не пытаюсь использовать наше прошлое. Только послушай минуту, пожалуйста. Все это очень запутано и связано с обстоятельствами, о которых тебе ничего не известно. Клянусь, я думаю о твоих интересах. Встреча с тобой не планировалась. Если бы Спарацино или Бергер узнали об этом, они подвесили бы меня за задницу на ближайшем суку. Я промолчала. Была так расстроена, что не могла ни о чем думать. Он наклонился вперед. — Начнем с того, что Бергер катит баллон на Спарацино, и в данный момент Спарацино — против тебя. — Против меня? -выпалила я. — Я никогда не встречалась с этим человеком. Что он может иметь против меня? — Опять же все это имеет отношение к Берил, — повторил Марк. — Видишь ли, он был ее адвокатом с начала ее карьеры. Он не присоединялся к нашей фирме до тех пор, пока мы не открыли представительство здесь, в Нью-Йорке. До этого он был сам по себе. Нам был нужен адвокат, специализирующийся на индустрии развлечений. Спарацино жил в Нью-Йорке около тридцати лет. У него обширные связи. Он привел с собой свою клиентуру и предоставил нам широкий фронт деятельности. Помнишь, я упоминал ленч в «Алгонкине», когда я познакомился с Берил? Я кивнула, страсти во мне улеглись. — Это было подстроено, Кей. Я оказался там не случайно. Меня послал Бергер. — Зачем? Окинув взглядом ресторан, он ответил: — Потому что Бергер обеспокоен. Здесь, в Нью-Йорке, фирма только начинает, и ты должна понимать, как трудно в этом городе закрепиться, завоевать солидную клиентуру, создать хорошую репутацию. И кто нам меньше всего нужен, так это такая скотина, как Спарацино, который мешает с грязью доброе имя фирмы. Он замолчал, когда появился официант с салатами и церемонно открыл бутылку «Каберне совиньон». Марк сделал обязательный первый глоток, после чего наши бокалы были наполнены. — Бергер знал, когда нанимал Спарацино, что парень эксцентричен, любит играть быстро и не ограничивать себя рамками, — продолжил Марк. — Ты подумаешь: «Ну, что ж, это просто его стиль. Одни адвокаты консервативны, другие — любители устроить много шума». Проблема в том, что всего несколько месяцев назад Бергер и еще несколько сотрудников фирмы начали понимать, как далеко Спарацино готов зайти. Ты помнишь Кристи Риггс? Мне потребовалось некоторое время, чтобы напрячь память: — Актриса, которая вышла замуж за футболиста? Кивнув, он сказал: — Спарацино руководил этим от начала и до конца. Кристи, пробивающаяся модель, снималась в нескольких рекламных роликах на телевидении здесь, в городе. Это было примерно два года назад, в то время Леон Джонс не сходил с обложек журналов. Они познакомились на вечере, и какой-то фотограф снял, как они уходят вдвоем и садятся в «мазерати» Джонса. Дальше, Кристи Риггс оказывается в вестибюле «Орндорфф и Бергер». Она встречается со Спарацино. — Ты имеешь в виду, что Спарацино стоит за тем, что произошло? — спросила я недоверчиво. Кристи Риггс и Леон Джонс поженились в прошлом году и развелись примерно шесть месяцев спустя. Их бурные взаимоотношения и грязный развод развлекали весь мир день за днем в вечерних новостях. — Да. — Марк пригубил вино. — Объясни. — Спарацино выбрал Кристи, — начал он. — Она красива, умна, честолюбива. Он ухватился за нее как раз в тот момент, когда она начала встречаться с Джонсом. Спарацино предлагает ей план игры. Она хочет, чтобы ее имя не сходило у всех с языка, и она хочет быть богатой. Все, что от нее требуется, это заманить Джонса в сети, а затем начать плакать перед камерами об их жизни за закрытыми дверями. Она обвиняет его в рукоприкладстве, пьянстве, утверждает, что он психопат, употребляет кокаин, ломает мебель. Ну, а дальше, ты знаешь: они с Джонсом разводятся, и она подписывает миллионнодолларовый контракт на книгу. — То, что ты рассказал, заставляет меня испытывать немного больше симпатий к Джонсу, — пробормотала я. — Самое поганое в этом деле то, что он на самом деле любил ее, и у него не хватило мозгов понять, с чем он на самом деле столкнулся. Он начал игру с заранее проигрышного шара и закончил в клинике Бетти Форд. С тех пор он исчез. Один из лучших защитников в американском футболе сломлен, уничтожен и косвенно надо благодарить за это Спарацино. Копание в дерьме и вытряхивание грязного белья — не наш стиль. «Орндорфф и Бергер» — старая, уважаемая фирма, Кей. Когда Бергер почуял, чем занимается его специалист в области индустрии развлечений, он уж наверняка был не в восторге от сотрудничества с ним. — Почему ваша фирма просто не избавится от него? — спросила я, ковыряя вилкой салат. — Потому что мы ничего не можем доказать, по крайней мере, сейчас. Спарацино знает, как сделать все без сучка, без задоринки. Он силен, особенно в Нью-Йорке. Это то же самое, что ухватить змею. Не укусив, она тебя не отпустит. Этот перечень можно продолжить. — Глаза Марка были злыми. — Когда начинаешь просматривать послужной список Спарацино и проверять некоторые из его дел, которые он вел еще до того, как присоединился к фирме... Уму непостижимо, что обнаруживается. — Какие дела, например? — я испытывала почти омерзение, задавая этот вопрос. — Множество исков. Некий топорный писатель решает сделать неавторизованную биографию Элвиса, Джона Леннона, Синатры, и когда приходит время публикации, знаменитость или ее родственники преследуют биографа по суду, при этом организуются дебаты на телевидении и радио и в журнале «Пипл». Книга все равно выходит и при этом получает бесплатную рекламу. Все дерутся за нее, так как, вызвав такое зловоние, она становится необычайно привлекательной. Все ждут пикантных подробностей. Мы подозреваем, что метод Спарацино состоит в том, чтобы представить писателя, а затем уйти за кулисы и предложить «жертве» или «жертвам» деньги «под столом» за организацию, скандала. Все это — инсценировка, и работает безотказно.