– Да, в самом деле было очень мило. Я забыла, какой он занятный. Ты с ним видишься? Как с другом? Кармен отрицательно покачала головой. – Он вел себя как последний мерзавец? – О, об этом я уже давно забыла, – ответила Кармен. – Он иногда присылает мне эсэмэски, но я каждый раз думаю: какой в них смысл? – А я подумала, что Том ревнивый тип… – Дело не в этом. – Кармен не представляла себе, как отреагировал бы муж на ее свидания с Ником, но не это было причиной. На лестнице показался Том с чемоданом Флоры. – Он совсем не тяжелый! – протестующе воскликнул Том. Флора победно улыбнулась, чмокнула его в щеку и ушла. И только тогда до Кармен дошло, что отправка Тома за чемоданом была хитростью подруги, не хотевшей говорить о Нике в его присутствии. Эта мысль разозлила Кармен. «Мне надо покончить с вечными напоминаниями о прошлой жизни, о Нике и ни в коем случае не потакать им», – подумала она. Но тем не менее она понимала, что Флора поступила правильно, рассказав о Нике наедине, и это ее сильно встревожило. Глава 6 Утром Том был в скверном настроении, а Кармен чувствовала себя так, словно ее долго били и немилосердно тискали. Типичное утро понедельника после воскресных излишеств. Сидя за кухонным столом, Том попросил жену забрать его вещи из химчистки, чего никогда раньше не делал, и Кармен показалось, что он высказал свою просьбы с каким-то особым подтекстом. Она помедлила с ответом и уже готова была ласковым тоном сказать: «Да, конечно, я съезжу в химчистку», когда муж вдруг добавил: «Если, конечно, найдешь время между телепрограммами». – Какого дьявола! Что ты себе воображаешь? – Я пошутил. Успокойся. Кармен с силой опустила на стол чайник, который держала в руке, и расплескала кипяток под носом у Тома. – Не стоит устраивать восточный базар из-за одной пустяковой просьбы. – Придурок! – резко произнесла Кармен и вышла из кухни. Том вскоре уехал, не попрощавшись, а Кармен снова улеглась в кровать, испытывая неприятное чувство – и не из-за того, что произошло, а из-за злости, вызванной, как она понимала, недостатком серотонина в результате неумеренных возлияний. Однако понимание этого не принесло ей облегчения. Том из электрички прислал эсэмэску: «Извини», а потом еще одну: «Я на самом деле придурок». Она написала ответ: «Прости и ты меня», после чего ей стало немного легче – наверное, причина плохого настроения была все же в размолвке. Кармен попыталась заснуть, но ей это не удалось, и она заставила себя принять душ, одеться и сесть за компьютер в комнате для гостей. Сначала она прочитала утренние интернет-газеты, поискала подходящие вакансии, но ничего не нашла. Сдвинув компьютер в сторону, достала из ящика стола ноутбук Тома. Что она делает? Кармен взглянула на ноутбук и приказала себе остановиться. Это же саморазрушение, ей будет только хуже… Но она ничего не смогла поделать. И так зашла уже слишком далеко. Она нажала кнопку включения. Компьютер тихо зажужжал, и появилась знакомая заставка с фотографией Тома и Зены. Кармен решила смотреть на эту фотографию до тех пор, пока ее не перестанет задевать эмоционально и она не будет воспринимать заставку как изображение двух незнакомцев. Эмоции не успели погаснуть, когда зазвонил мобильный телефон. Звонила мать. У Кармен не было ни малейшего желания с ней разговаривать. Выключив звук сигнала, она оставила телефон в гостевой комнате и, вернувшись в спальню, улеглась в кровать. Чувствовала она себя ужасно – токсические продукты алкоголя отравляли организм. Зачем мы причиняем себе такие страдания? – подумалось ей. Вызываем у себя известную британскую болезнь – обжорство и пьянство. Впрочем, она сама не была пьяницей, да и Том тоже – посмотрите на него. Но всякий раз, когда они пили вместе, все кончалось плачевно. Так зачем они это делают? С этой привычкой пора завязывать. Том, когда напивался, был хуже Кармен – ведь она никогда не становилась агрессивной. Кармен закрыла глаза и постаралась вспомнить тот вечер в Брикстоне. Теперь она явственно увидела Тома в костюме и черном шерстяном пальто, идущего к ней через вокзал. В нем что-то изменилось – видимо, из-за выпивки, в глазах появилось выражение тяжелой, затаенной жестокости. Кармен испытывала неловкость с самого начала той встречи. Она снова отчетливо представила тот вечер. Они скоро опьянели – Том добавил к ранее выпитому, а Киран всегда пьянел быстро. Впрочем, Кармен тоже не отстала, пытаясь с помощью алкоголя справиться с неловкостью и смущением. Она вспомнила, как они шли под сводами пешеходного туннеля, и голос что-то кричавшего за ее спиной мужчины. Она тогда сильно испугалась – и не того человека, а самой ситуации, возникшего напряжения. В оранжевом свете туннеля она крепко схватила Тома за руку и прижалась к нему. Зачем? Ради удобства? Или для того, чтобы остановить его, не дать сделать что-то непоправимое? Но где находился Киран? Его не было, он как будто испарился. Остался только Том и она, вцепившаяся в его руку. Почему Киран не помог ей? Говорят: такие воспоминания часто возникают как замедленная съемка, но у Кармен все было наоборот. Вот она держит Тома за руку, в следующее мгновение – уже стоит одна, тот парень лежит на земле, а Том, наклонившись над ним, молотит его по голове кулаками. Неподвижно лежащее тело, лицо залито кровью. В следующий момент Том и Киран подхватывают ее под руки с двух сторон и быстро ведут по пешеходному туннелю. Она хочет остановиться, вызвать «Скорую помощь», но они с двух сторон гудят ей в уши: «Нет, Кармен, быстро иди вперед и не оглядывайся». Кармен села на постели. Одно дело – говорить о насилии, рассказывать истории о том, как кто-то избил человека, и совсем другое – видеть произвол непосредственно. Это было ужасно и страшно, выбивало из нормальной колеи, не давало спокойно жить. Киран сказал, что Том склонен к насилию. Неужели он прав? Нет, с этим надо немедленно покончить. Ей нужно выйти из дома, увидеться с надежным человеком, все ему рассказать и привести в порядок свои мысли и чувства. Но с кем она может поговорить утром в понедельник? Кэт, как и собиралась, вышла на работу. Однако такой человек все же был. Кармен закрыла старый ноутбук, засунула его в ящик, села на велосипед и поехала в Пенге, к матери. Кармен вошла в дом тихо, без звонка: в отношениях с Люцией такие формальности являлись излишними – все же это до сих пор был и ее, Кармен, дом. Мать сидела за кухонным столом и смотрела ток-шоу, посвященное влиянию порнографии на общество. – Я тебе звонила, – сказала мать, когда Кармен наклонилась, чтобы поцеловать ее и погладить по голове. – Да, я знаю, но решила не перезванивать, а просто приехать и повидать тебя. Люция встала, чтобы приготовить кофе в старомодном кофейнике. – Ты видела это? – спросила она, кивнув в сторону экрана, на котором появилась довольно пикантная сцена. – Это ужасно. Зачем ты такое смотришь? – Кармен поискала глазами пульт, чтобы выключить телевизор. – Мужчины подобны животным. Ты видела, на что это похоже? Если мы не примем охранительные законы, то все закончится бог знает чем. – Не все мужчины такие. Ответ не убедил Люцию. – Мужчины делают все, что хотят, и не надо убаюкивать себя иллюзиями, что мы можем как-то контролировать их поведение. Люция не любила мужчин. Она не хотела о них слышать, после того как отец Кармен оставил семью, когда дочери было десять лет. Шлепанцы шаркали по линолеуму в такт шагам матери, которая ходила по кухне и безостановочно что-то говорила. Она была в пеньюаре, и это являлось нехорошим знаком. Люция в начале года вышла на пенсию, оставив работу администратора в муниципалитете, и Кармен опасалась, что мать не справится с этой переменой и впадет в депрессию. Они сели за столик. Кармен сидела здесь тысячи раз за прошедшие годы. Люция налила черный кофе в две чашки. – Как прошла свадьба? – Хорошо. Нет, в самом деле хорошо. Мы прекрасно провели выходные. – Как Том? – Отлично. – Как дети? Они были на свадьбе? – Был только Джейк. Мэрси еще мала, а Мэл решила покапризничать. – Я очень беспокоюсь за эту девочку, – сказала Люция. – Думаю, она сильно переживает. – Мэл еще подросток, мама, – возразила Кармен. – Нет, с ней не все в порядке, но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что произошло. Но такова жизнь – случилось то, что случилось. Другие же справляются. Как мальчик? – Джейк? Замечательно. – Он всегда казался мне очень милым. Ну а что малышка? – Мэрси? О, у нее все хорошо. Мама, как твои дела? – Ты сама выбрала этот жребий, Кармен. – Мама, прошу тебя. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Люция красноречиво пожала плечами, будто говоря: «Да, можем, но что от этого изменится?» – Что ты делала в выходные? Выходные Люция провела у своей подруги Сильвии. Кармен знала эту Сильвию с самого рождения и дружила с ее дочерью Джулией. Несколько лет назад Джулия умерла от рака, и этот период стал, естественно, очень тяжелым для Сильвии. Постепенно она успокоилась, но недавно, как сказала Люция, муж Джулии Эдриан снова женился, и новая жена неодобрительно отнеслась к его визитам к Сильвии. – Сильвия не видела Эдриана с Рождества. – Но ведь вполне естественно, что он переехал к новой жене. – Это очень тяжело для Сильвии. Обычно он приезжал к ней на выходные. Такие дни – самое тяжелое время для одиноких людей. Кармен согласилась с ней, но мысленно принялась возражать – Люция любила спекулировать на чувстве вины.