Все озарилось ярким светом, волна едва не сбила меня с ног. Я пригнулся, закрыл голову. Вниз полетели осколки кирпича и черепицы. Когда грохот убавился, я осмелился взглянуть на холм. Над отелем повисла пыль и дым. Крышу снесло, из разбитых окон уже выглядывали ярко-желтые языки пламени. Из домов высыпали люди. Отель пылал. Даже издали я ощущал тепло огня. — Я мог остановить его! — заявил я рассерженно. — Нет, не мог, — возразил Броуди. — Даже если так, он был не жилец, как только вытащил нож. Я отвел взгляд, понимая, что он прав. Отель превратился в геенну огненную. Горели полы и стены и все внутри. — А как же Грейс? — спросил я. Броуди смотрел на пламя: — Что Грейс? 28 Два дня спустя небо над Руной прояснилось. Около полудня мы с Броуди вышли из машины на дороге и направились на вершину утеса с видом на Стэк-Росс. Над высокой черной башней парили чайки, о подножие разбивались волны, поднимая высоко в воздух стены брызг. Я вдохнул свежий соленый воздух, подставляя лицо едва теплому солнцу. Домой. Накануне утром на Руну прибыла полиция. Словно пресытившись учиненным хаосом, шторм быстро утих после того, как сгорел отель. Еще до наступления рассвета, угли перестали тлеть и дымиться, восстановилась телефонная связь. Мы наконец-то связались с Уоллесом. Залив оставался слишком неспокойным для навигации, зато рассветное небо дружелюбно приняло береговой вертолет, который доставил на остров первые полицейские команды. Руна оказалась в эпицентре следственной деятельности, а я дозвонился до Дженни. Разговор был не из легких, но я заверил ее, что со мной все в порядке, пообещал вернуться домой в кратчайший срок. Пусть остров кишел полицейскими, я не мог уехать сразу. Надо было выдержать допросы и написать отчеты, а главное, у меня остались незавершенные дела. Уйдет много дней или даже недель, чтобы разгрести тела Страчана, Грейс и Камерона, хотя там вряд ли уцелело нечто опознаваемое. Зато следовало заняться останками Мэгги и Дункана, чтобы предоставить экспертное мнение следственной команде. Зайдя так далеко, я хотел проследить все до конца. Что и сделал. Тело Мэгги отправили в Сторпоуэй, Дункана перенесли из фургона. Фонарик в целлофановом пакете дожидался лабораторного анализа. Он был как раз подходящей формы, чтобы нанести травму черепа, к тому же следственная команда обнаружила на каркасе следы крови и ткани. Пусть проверяют, хотя я на все сто убежден, что Грейс убила полицейского его собственным фонариком. Я сделал все, что мог. Больше у меня не было причин оставаться на Руне. Попрощался с жителями, пожал руку Фрейзеру, навестил Эллен с Анной. Они временно поселились у соседей и держались на удивление хорошо после столь трудных событий. — От отеля остались одни кирпичи. А Майкл… — Под глазами Эллен были круги. Анна играла неподалеку. — Мне так жаль, что он умер. И все же я благодарна судьбе, что она оставила мне дочь. Через час береговой вертолет должен был привезти очередную группу полицейских и забрать меня в Сторноуэй. Оттуда я полечу в Глазго, а затем в Лондон, завершив наконец путешествие, начатое неделю назад. Особой радости я не испытывал. С нетерпением ждал встречи с Дженни, но чувствовал печаль за Броуди. Провожая меня, он молчал, погрузившись в собственные размышления. Хоть я и ночевал у него, по приезде полицейских мы почти не виделись. Бывший детектив снова превратился в гражданское лицо, и его вежливо отстранили от расследования. Мне было жаль его. После всего, через что мы прошли, неприятно оказаться на обочине. Добравшись до вершины утеса, сели отдохнуть. Неподалеку стоял каменный монолит Бодах Руна — старик продолжал ждать заблудшего ребенка. Углубление, где мы нашли машину Мэгги, скрылось из виду, хотя «мини» с тех пор перегнали. В ярком зимнем свете кружили и кричали чайки. Дул ветер, но уже не так сильно, рассеялся покров туч, сменившись пухом кучевых облаков, безмятежно разбросанных по голубому небу. В некотором смысле день будет прекрасным. — Отсюда открывается мой любимый вид, — сказал Броуди, глядя на бурлящее море. Ветер трепал седые волосы, напоминавшие движение волн за сто метров внизу. Погладил собаку. — Давно Бесс не выпадал шанс размять здесь лапы. Я потер плечо. Болело, но я почти привык. Сделаю рентген и пройду лечение, когда вернусь в Лондон. — Что будет дальше? С Руной? — спросил я. Остров пережил настоящую встряску. За несколько дней он потерял четырех жителей, включая своего покровителя. Ужасный характер насильственных смертей только сгущал трагедию. Внес свою лепту и ураган, потопивший в заливе рыбацкую лодку и сорвавший с цепи яхту Страчана. Обломки красивого судна найдут позже, но это меньшая из потерь. Руна не скоро оправится. У Броуди опустились уголки рта. — Как знать? Поживут первое время. Но ни рыбацкой фермы, ни новых рабочих мест, ни инвестиций — ничего не будет. А без этого острову не выжить. — Думаете, его ждет участь Сент-Килды? — Ближайшие пару лет вряд ли. В итоге — да. — Губы дрогнули в улыбке. — Будем надеяться, уходя, жители не станут топить своих собак. — А вы здесь останетесь? Броуди пожал плечами: — Посмотрим. У меня нет причин стремиться куда-то еще. У ног Броуди лежала колли, положив голову на лапы, и молча смотрела на хозяина. Довольный, он достал из кармана теннисный мяч и забросил. Собака сорвалась с места, принесла мяч, виляя хвостом. — Жаль, что мы не смогли поговорить с Грейс, спросить, зачем она все это делала, — сказал я, когда Броуди снова забросил мяч. — Из ревности. Страчан все объяснил. И из ненависти, наверно. Иногда удивляешься, насколько мощная это сила. — Все равно многое непонятно. Почему Дженис Дональдсон и Дункана она убила ударом по голове, а Мэгги и Камерона зарезала. Были ведь и другие жертвы. — Дело случая. Вряд ли она планировала убийства, просто срывалась, когда накатывало. Фонарик подвернулся под руку. Подробностей мы уже не узнаем. Колли снова принесла мяч. Броуди поднял его и забросил. Печально улыбнулся: — Не на все вопросы находятся ответы, как усердно бы мы ни искали. Иногда надо просто смириться. — Видимо, так. Он зажег сигарету и с наслаждением затянулся. Я проследил взглядом, как он убрал пачку. — Не знал, что вы левша. — Что? — Вы только что бросили мяч левой рукой. — Правда? Я и не заметил. У меня заколотилось сердце. — Пару дней назад на кухне вы все делали правой рукой. Тогда я сказал вам, что убийца Дункана — левша. — И что? — Просто я подумал, почему тогда вы пользовались правой, а сейчас левой. Он посмотрел на меня озадаченно и слегка раздраженно. — К чему ты клонишь, Дэвид? У меня пересохло во рту. — Грейс была правшой. — Откуда ты знаешь? — Когда она держала Анну, нож был в правой руке. Я не обратил на это внимания, а сейчас вспомнил. Как-то я наблюдал, как она готовит еду. Правой рукой, не левой. — Может, память играет с тобой злую шутку. Хотелось бы. На мгновение затеплилась надежда. Правда, быстро испарилась. — Исключено. В любом случае можно будет проверить, с какой руки отпечатки на ноже и кисточке. — Она могла владеть обеими руками. Броуди затянулся. — Ты видел истинное лицо Грейс. Неужели думаешь, Страчан солгал? — Нет, я не сомневаюсь, что она убила Мэгги и бог знает сколько еще человек до приезда на остров. Страчан предположил, будто она виновата в смерти Дженис Дональдсон и Дункана. Он мог ошибаться. Мне хотелось, чтобы Броуди рассмеялся, отшутился, нашел прореху в моей логике. Однако он лишь вздохнул: — Ты слишком долго пробыл на острове, Дэвид. Начал уже копать там, где ничего нет. — С чего вы взяли, что Дункана убили его собственным фонариком? Броуди нахмурился.