— И что ты ответил? — Что перезвоню. Хотел сначала посоветоваться с тобой. — Зачем? Нам обоим ясно, что ты уже принял решение. Только ссоры мне не хватало. Я снова взглянул на водителя. — Дженни, послушай… — Или не так? Я замялся. — Я так и думала. — Дженни… — Мне надо идти. Опоздаю на работу. Она повесила трубку. Я вздохнул. Не так я планировал начать это утро. Так позвони ей и скажи, что отказался от предложения. Палец завис над кнопками. — Не волнуйся, дружище. Моя жена тоже любит покапризничать, — сказал водитель через плечо. — Переживет, так ведь? Я кивнул. Вдалеке взлетал самолет. Водитель начал поворачивать, я набирал номер. Трубку взяли тотчас. — Как туда добираться? — спросил я Уоллеса. 2 Большую часть дня я провожу с мертвыми. Порой с давно мертвыми. Я судебный антрополог. Это профессия и факт жизни, с которым большинство людей предпочитают не сталкиваться, пока не придется. Некоторое время я сам был таким. Когда мои жена с дочерью погибли в автокатастрофе, работа каждый день напоминала мне об утрате. Поэтому я стал терапевтом, доктором медицины, который посвящает себя живым, а не мертвым. Однако произошли события, заставившие меня вернуться к прежнему ремеслу. Призванию, так сказать. Отчасти патология, отчасти археология. То, чем я занимаюсь, выходит за пределы обеих дисциплин. Даже после уничтожения, когда организм сгнил и разложился, оставив сухие кости, он по-прежнему может много рассказать. Хоть целую историю, если понимать его язык. Этим я и занимаюсь. Упрашиваю мертвых исповедаться. Уоллес был уверен, что я не откажу ему. Мне уже забронировали место в самолете на Льюис — главный остров из внешних Гебридских. Рейс задержали почти на час из-за плохой погоды, поэтому я сидел в зале ожидания, стараясь не слушать, как несколько раз объявляли рейс в Лондон и огласили завершение посадки, а затем он исчез с табло. Наш самолет то и дело падал в воздушные ямы, но, к счастью, полет длился недолго. Полдня уже прошло, когда я поймал такси из аэропорта к причалу паромной переправы в Сторноуэе, мрачном городке, который полностью зависит от рыботорговли. Пристань, где меня высадили, была сырой и холодной, с привычной для таких мест духотой из-за смешения запахов дизеля и рыбы. Я ожидал, что сяду на один из больших паромов, которые выбрасывали дым в дождливое небо над серым заливом, а оказалось, для меня подобрали маленькое рыбацкое судно, не предназначенное для перевозки людей. Лишь наличие полицейского «рейнджровера», занимавшего полпалубы, подтверждало, что я не ошибся. Посадочный трап качался, вызывая тошноту одним видом. На бетонной пристани стоял сержант в форме, засунув руки в карманы куртки. Щеки и нос залились несходящей краской от полопавшихся капилляров. Мешковатые глаза злобно оглядели меня, пока я выгружал сумку и ручную кладь. — Мистер Хантер? Я сержант Фрейзер, — мрачно сообщил он. Имя не упомянул и руки не пожал. Он грассировал в нос, не как шотландцы на основной части суши. — Мы вас давно ждем. С этими словами он поднялся по трапу, не предложив помочь мне с багажом. Я перекинул сумку через плечо, поднял алюминиевый кейс и последовал за ним. Трап был мокрый и скользкий, он хаотично приподнимался и опускался с ударами волн. Я едва не упал, приноравливая шаги к неритмичным колебаниям. Затем кто-то подбежал сзади на помощь. Молодой полицейский широко улыбнулся, забирая у меня кейс. — Позвольте мне. Я не стал возражать. Он пошел в «рейнджровер», привязанный к палубе, и поместил кейс в багажник. — Что у вас там, труп? — бодро спросил он. Я поставил сумку рядом. — Нет, так только кажется. Спасибо. — Не за что. Парню было не больше двадцати. Дружелюбное, открытое лицо, аккуратная форма, несмотря на дождь. — Я констебль Маккинни, зовите меня Дункан. — Дэвид Хантер. Он от души пожал мне руку, словно восполняя промах Фрейзера. — Так вы занимаетесь судебной медициной? — Боюсь, что да. — Здорово! То есть не здорово… ну, в общем, понимаете. Давайте спрячемся от дождя. Застекленная пассажирская кабина находилась под рулевой рубкой. Снаружи Фрейзер гневно разговаривал с бородатым мужчиной в непромокаемой одежде. За ним стоял высокий прыщавый подросток. Фрейзер тыкал пальцем в воздух. — …так долго прождали, и вы заявляете, что не готовы отчалить? Бородач невозмутимо смотрел ему в глаза. — Должен подъехать еще один пассажир. Без него мы не тронемся с места. И без того красное лицо Фрейзера побагровело. — Это не увеселительный круиз. Мы и так выбились из графика, так что живо поднимайте трап. Бородатый мужчина посмотрел на него, как дикий неприрученный зверь. — Лодка моя, и график устанавливаю я. Сами поднимайте, если так приперло. Фрейзер набрал воздух в легкие, но тут с трапа донеслись шаги. Миниатюрная молодая женщина спешила наверх, качаясь под весом тяжелой сумки. На ней было теплое ярко-красное пальто. Велико на два размера. На уши натянута толстая шерстяная шапка. С песочными волосами и заостренным подбородком, она выглядела как эльф, весьма привлекательно. — Привет, ребята. Никто не хочет мне помочь? — Она тяжело дышала. Дункан дернулся вперед, но хозяин лодки остановил его. Широко улыбаясь, так что белые зубы засветились сквозь темную бороду, он легким движением забрал у нее сумку. — Ты вовремя, Мэгги. Мы чуть не уплыли без тебя. — Хорошо, что дождались, а то моя бабушка вас убила бы. — Женщина встала, уперев руки в бока и пытаясь отдышаться. — Привет, Кевин. Как дела? Отец все так же тебя запрягает? Подросток покраснел и опустил взгляд: — Ага. — Ага, некоторые факты жизни никогда не меняются. Тебе уже восемнадцать, пора требовать повышения зарплаты. При виде полицейского «рейнджровера» у нее в глазах сверкнуло любопытство. — Что происходит? Просветите меня, пожалуйста. Бородач кивнул в нашу сторону: — Спроси у них. Если это не военная тайна. Увидев Фрейзера, женщина едва удержала улыбку, и выражение ее лица стало вызывающим. — Здравствуйте, сержант Фрейзер. Какой сюрприз. Что вынудило вас посетить Руну? — Дела, — выпалил Фрейзер и отвернулся. Кем бы ни была молодая дамочка, он не обрадовался встрече. Капитан парома с сыном принялись за работу. Со скрипом поднялся трап, и деревянная лодка заколыхалась, когда потянули якорную цепь. Бросив заинтригованный взгляд в мою сторону, женщина пошла в рубку. С выхлопом дизеля паром отдал швартовы и запыхтел прочь из залива. Море было неспокойным, и переправа вместо двух часов заняла почти три. Как только мы вышли из залива Сторноуэй, Атлантический океан оправдал свою репутацию. Паром бился носом о бушующую серую поверхность разгневанных волн. Каждый раз он поднимался на гребень и соскальзывал вниз с тошнотворной силой, а затем процесс повторялся заново. Единственным убежищем была тесная пассажирская каюта, где ощущались дизельные пары и горящие радиаторы. Фрейзер и Дункан сидели с несчастным видом и молчали. Я пытался расспросить Фрейзера о деле, однако он, очевидно, знал не больше меня. — Ничего особенного, — проворчал он, вытирая со лба пот. — Скорей всего какая-то пьянь заснула близко к костру. — Уоллес сказал, его нашел некий детектив, инспектор полиции на пенсии. Кто он?