В итоге попятился Заказчик, а Вайс продолжал на него наступать, отпустив шкатулку и на время забыв о ней. – Потому что обещанная нам сумма есть далеко не у каждого, а мы даже не знаем, кто ты. Есть ли у тебя эти деньги? Артефакт опасен, мы не будем рисковать, не зная наверняка, кто нас нанял. Или не зная наверняка, что ты можешь позволить себе хотя бы аванс. Вайс наступал и наступал, а Заказчик пятился, явно неготовый к такому поведению темного. Неожиданно он споткнулся на ровном месте, повалился назад, неловко дернул головой, из-за чего капюшон слетел. Внимательный наблюдатель наверняка заметил бы, как Вайс несколько раз шевельнул пальцами правой руки, сначала делая подсечку, а потом помогая капюшону, но никто ничего не успел сказать по этому поводу. Один из темных узнал представшего перед ними мужчину: – Это Серджио Карлос! – крикнул он. – Секретарь короля. Что это значит? Это какая-то подстава? Темные заволновались, теперь уже все повскакали со своих мест, даже Ле Сьен. Все пришло в движение, комната наполнилась тихим ропотом. Маги заподозрили, что все это какая-то королевская многоходовка, только пока не могли сойтись во мнениях, к чему она ведет: к дискредитации Ковена и темных в целом или это была их совместная проверка с Арантом на преданность, которую присутствующие здесь не прошли. Карлос постарался побыстрее подняться на ноги, чтобы разговаривать с исполнителями на равных, но в этот момент Ле Сьен неожиданно крикнул: – Эй, держите Экхарта! Он забрал шкатулку! В поднявшейся суматохе Экхарту почти удалось вынести шкатулку из гостиной. А там оставалось только пересечь холл, выбраться на улицу – и уже можно было открыть портал, но он не успел, Ле Сьен заметил его раньше, а кто-то из тех, мимо кого он шел, не стал медлить: сразу ударил заклятием, сбивающим с ног. Шкатулка выпала из его рук и прокатилась по полу, в процессе чего ее крышка открылась. Но только Вайс обратил на это внимание и тихо выругался. Остальные пока еще хватали Экхарта и гадали по поводу причастности короля к заказу. Когда темные обратили внимание на выползшее из шкатулки темное облако, оно уже разрослось, закрыло собой выход из гостиной и двинулось на магов. Кто-то не успел даже среагировать, когда облако окутало его, кто-то попытался атаковать, но заклятия проходили сквозь облако и только рикошетили от стен. Не помогли ни щиты, ни попытки прорваться сквозь облако к выходу. Серджио Карлос спокойно отряхнулся и вздохнул, глядя на темных. Облако разбилось на несколько частей, окутало каждого и теперь проникало внутрь. Темные кричали, но уже ничего не могли сделать. На их крики сбежались другие, но лишь попали в ту же ловушку. Карлоса облако не тронуло. Он спокойно дошел до шкатулки, стянул с рук перчатки, взял ее и закрыл. Тьма перестала разливаться по гостиной. Вскоре крики стихли. Темные поднимались на ноги, выпрямлялись и поворачивались не то к Карлосу, не то к шкатулке в его руках. Их глаза были пусты, руки безвольно свисали вдоль тела. Вайс и Экхарт спокойно стояли рядом, словно никогда между ними не было никаких трений. Карлос улыбнулся, глядя на них. – Что ж, не так плохо. Идемте, господа, нас ждут великие дела. Он шагнул к выходу и все четыре десятка членов Нового Ковена, включая Экхарта, Вайса и Ле Сьена, послушно шагнули следом. Глава 17 – Знаешь, что тебе нужно, Норд? – мягко улыбаясь, произнес советник Фаррел, осторожно беря со столика между их креслами чашку горячего чая на тонком блюдце. Лакей, подавший им вечерний чай, только что вышел из комнаты, в которую король позвал своего самого надежного советника для короткой беседы. – Нет. Что? – устало спросил Сорроу, стоявший у окна со скрещенными на груди руками. Во время серьезных разговоров он часто стоял так: спиной к своему собеседнику, Фаррел давно к этому привык, а потому его это не задевало. Он точно знал, что для Норда Сорроу это не знак пренебрежения, а скорее, свидетельство бескрайнего доверия. Это означало, что он может позволить себе говорить с тобой, не следя каждую секунду за реакцией, которую так или иначе выдает выражение лица, движение глаз и изменения позы. – Тебе нужен серьезный враг, которого все будут бояться. – В смысле? – Чтобы проще было управлять людьми, их надо держать в постоянном страхе. Перед внешним врагом или внутренним. У Кролла были монархисты и темные. Маги так боялись терактов одних и разрушительного воздействия магии других, что были готовы терпеть бессменного канцлера, только бы он держал тех и других в узде. А что сделал ты? Обезглавил монархистов, объявил, что темная магия никак не влияет на мироздание и при этом не придумал новых врагов. Не относишься серьезно к республиканским радикалам, вступаешь в диалог с официальной оппозицией. Вот и получается, что тебя кусают все, кому не лень. Потому что никто ничего не боится. А если бы боялись, то и поперек говорили бы реже. Лишь бы не стало хуже. – Сомнительная политика. – Для Кролла она работала, – усмехнулся Фаррел. И когда король обернулся к нему через плечо, удивленно приподнимая бровь, поспешил его успокоить: – Это все, конечно, шутка, но в каждой шутке, как известно, есть доля правды. – Очень надеюсь, что для тебя эта доля так же мала, как и для меня, – фыркнул Сорроу, снова отворачиваясь. – И ты не станешь рекомендовать это Тане в случае моей преждевременной кончины, когда она будет править самостоятельно, а ты станешь при ней патроном. Фаррел, едва успевший поднять чашку, чтобы сделать первый осторожный глоток, поставил ее обратно на блюдце и пытливо посмотрел на затылок короля. – Патроном? – переспросил он. – Я решил назвать это так, – кивнул Сорроу. – Заступник, защитник, покровитель… Это, конечно, не полноценное правление, как у регента, но и королева – не ребенок. Ты станешь ее опорой и твой голос будет весить не меньше, чем ее. И ее нового супруга, если таковой будет. Думаю, это достаточно укрепит ее позиции. – Если я правильно понимаю, ты наконец принял решение, которое от тебя требовал Касич? – Не только принял, но уже и задокументировал. Объявлю о нем на завтрашнем заседании Совета. Решил предупредить тебя заранее, чтобы ты был готов. Подозреваю, что Касичу мое решение не понравится, а потом… Со мной что угодно может случиться. – Думаешь, они действительно попытаются? – поинтересовался Фаррел тревожно, отставляя чашку обратно на столик. – Почти уверен. Но это, конечно, не значит, что я собираюсь им позволить. С завтрашнего дня все меры безопасности будут усилены. СКБ скомпрометирована, придется полностью заменить ее стражами и боевиками Легиона. – Неужели ты больше не доверяешь Чоу? – Просто Мору я доверяю больше. Это раз. И я не знаю точно, кого из подчиненных Чоу завербовали, поэтому надо менять всех. Это два. Быстро найти другого агента среди новых людей будет непросто, это даст мне фору, а мне нужно немного времени. Мор близок к вычислению заговорщиков. Я говорю тебе это все еще и потому, что твоя жизнь тоже может оказаться под ударом, но это произойдет не раньше, чем они избавятся от меня, так что не волнуйся. – О, я уже не в том возрасте, чтобы волноваться за свою жизнь, – отмахнулся Фаррел. – И все же… Поберечься стоит. – Хорошо, – согласился Фаррел спокойно, снова беря в руки чашку. – Но это все будет завтра, Норд. А сегодня пока еще можно наслаждаться жизнью. Например, вечерним чаем. Так ведь? – Да, – подтвердил Сорроу с улыбкой, все же поворачиваясь к другу и садясь в свое кресло. – Сегодня можно ничего не бояться. Он взял со столика чашку на блюдце, осторожно попробовал чай, но тот оказался уже не очень горячим, поэтому Сорроу сделал большой глоток и удовлетворенно хмыкнул. – Каждый раз им удается удивить меня вкусом. – Да, я тоже заметил, что сегодня появились новые нотки. Кажется, что-то фруктовое? – Я бы сказал, ягодное, – снова улыбнулся Сорроу. – Черная смородина? – Кажется, да. Они переглянулись и одновременно рассмеялись. И оба совершенно неискренне. ⁂ Таня весь день оставалась в семейной части дома с детьми, не желая появляться на людях. После вечера у Фарлагов она почувствовала в муже перемену: тот явно приободрился. Но когда он поделился с ней своим планом, Таня не оценила. – Это слишком опасно. Для тебя – слишком опасно! Но он не стал слушать. Только едва заметно улыбнулся, поцеловал ее в кончик носа и прошептал: – Доверься мне. Мужу Таня доверяла, но всем остальным – недостаточно, а потому план не стал нравиться ей больше. Но спорить она не стала, признавая, что у Яна есть право решать. И понимая, что ее протесты не приведут ни к чему, кроме ссоры. В определенных ситуациях он не менял своих решений. В такие моменты его можно было только поддержать или просто не мешать. Таня выбрала последнее. Маленькую Кэти она уже уложила спать, а мальчишки, наконец уладившие разногласия, пока еще в кровати не торопились, развлекаясь в игровой комнате. Таня пыталась читать, но мысли не желали концентрироваться вокруг событий в книге, все время убегали к мужу. Поэтому, когда дверь их общей гостиной отворилась и в нее вошел Ян, она с готовностью захлопнула книгу и отложила на маленький столик. – Как все прошло? – напряженно поинтересовалась она. – Сегодня все прошло по плану, – улыбнулся муж в ответ, пересекая комнату и останавливаясь рядом со столиком для напитков. – Посмотрим, как все пойдет дальше. Таня молча наблюдала, как он взял бокал и налил в него что-то темно-коричневое. Это было не самое типичное для него поведение: Ян никогда не расслаблялся напитками, устав от трудов праведных, поэтому оставалось только порадоваться, что никто, кроме нее, этого не видел. Иначе это могло вызвать вопросы. Вместе с бокалом Ян сел в соседнее с ней кресло и только тогда пригубил напиток. Таня почувствовала, как напряжение переполнило ее, подкинуло, заставило встать и пройтись по комнате. – Как дети? – спокойно поинтересовался Ян. Таня не смотрела на него, но чувствовала, как он наблюдает за ней, слышала по голосу, как слегка улыбается, задавая этот вопрос. Муж хотел ее немного расслабить, но у него ничего не вышло: она только нервно дернула плечами. – Нормально. Кэти уже спит, мальчишки еще играют. Знаешь, больше всего в этой ситуации я боюсь за них. Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг ты чего-то не учел? А если удар будет нанесен не с той стороны, с какой ты ожидаешь? Ведь что угодно может случиться. С тобой, со мной, с ними… Это все очень плохая идея, Ян. По мне, так уж лучше было просто отречься от этого дурацкого престола – и пусть дальше сами разбираются… Он ничего не ответил. И от этого гробового молчания у Тани холодок побежал по спине. Она вдруг поняла, что в комнате очень тихо. Слишком тихо, как будто она тут одна. Заставить себя обернуться и посмотреть на мужа было непросто. Он все так же сидел в кресле, только глаза его теперь были закрыты, а голова откинулась на спинку. На ручке кресла стоял пустой бокал из-под напитка, и пальцы его все еще держали, но уже не сжимали.