Где находится кабинет Аранта, понятно было сразу даже в темноте: дверь была чуть приоткрыта, из нее в темный коридор падала узкая полоска света. Рейн уверенно зашагал вперед, но потом настороженно замедлился и следом остановился. В темноте у двери как будто что-то шевельнулось. Рейн нахмурился, вглядываясь и пытаясь что-нибудь рассмотреть, но ничего так и не увидел. Сделав еще несколько шагов вперед, он для верности применил магию: световой шар зажигать не стал, но воспользовался заклятием, повышавшем чувствительность зрения. Никого. Значит, показалось. Не в первый раз. Рейн остановился у двери кабинета Аранта, чтобы отменить заклятие: в наполненном дневным светом помещении оно могло стать причиной временной слепоты. – Поверьте, я прекрасно понимаю, что вы чувствуете, Арант, – донеслось из кабинета, пока он возвращал глазам обычную чувствительность. Лана. Что она здесь делает? Рейн едва успел задаться этим вопросом, когда она продолжила: – Я люблю Рейна не меньше вашего. И поэтому считаю, что нам нельзя медлить. Если бы он оставался собой, он не хотел бы этого. Мы обязаны это остановить… – Мы говорим о моем единственном сыне! Слова упали на него гранитной плитой, прижав к земле, раздавив. Они оглушили, смешали его и без того сумбурные после бессонной ночи мысли, которые он с таким трудом привел в относительный порядок. Рейн даже не запомнил, как с силой толкнул дверь и сделал шаг вперед. Арант, сидевший лицом к двери, конечно, увидел его сразу и вскочил на ноги. Лана встала и обернулась гораздо медленнее. – Рейн… – выдохнул Арант, как будто хотел что-то спросить или просто сказать, но слова умерли у него на губах раньше, чем он успел начать их произносить. Все и так было понятно. Аранту, но не Рейну. Тот все еще чувствовал себя выброшенной на берег рыбой. Он широко раскрывал глаза, хватал ртом воздух, но не мог издать ни звука. Столько вопросов проносилось в его голове, и он никак не мог выбрать главный. – Рейн… – повторил Арант, но был тут же перебит: – Меня зовут Марек. Марек Кролл. Я сын последнего канцлера Республики. Или по крайней мере, я всю жизнь так думал. Почему, Арант? Как ты мог? – Что? – словно защищаясь, уточнил тот. – Как я мог – что? Оставить тебя? Это было не мое решение. Я хотел жениться на твоей матери, я был готов на все ради этого. Я любил ее. Но я не подходил ей, и ее семья решила иначе. Можно было бы побороться с ними, но для этого нужны были двое, а твоя мать не хотела. Нищий темный маг без перспектив при условии отказа в приданом и содержании был ей не нужен. Рейн покачал головой и пояснил свой вопрос: – Как ты мог мне не сказать? Потом, когда мы встретились за Занавесью! Столько лет, Арант! Не ври, что у тебя не было возможности, мы столько раз разговаривали… В том числе о моем отце. Демон меня забери, я собирался мстить за него! Я мог снова разрушить свою жизнь во имя человека, которого сам же ненавидел, но перед которым чувствовал себя в долгу, потому что он дал мне жизнь! И ты ничего мне не сказал?! Арант отвел взгляд, склонил голову, признавая свою ошибку. Он ничего не ответил, и это было лучшее из того, что он мог сейчас сделать, потому что Рейн чувствовал, как натянутые струной нервы готовы лопнуть от любого прикосновения, от любого слова. И тогда случится взрыв. Взрыв такой силы, что разрушения будет уже не восстановить. Лана не обладала чутьем Аранта, поэтому она сделала попытку объяснить ситуацию: – Рейн, он не хотел ничего плохого. Уверена, он по-своему защищал тебя… – Лана! – перебил ее Арант, останавливая. Но слишком поздно. – Защищал? – переспросил Рейн, нервно рассмеявшись. На лице его появилась странная, безумная улыбка, как у какого-нибудь маньяка. – От чего он меня защищал? От знания, что для меня нормально ненавидеть Дангеста Кролла, потому что он не имеет ко мне никакого отношения? От знания, что не родной отец изгнал меня из магического мира, обрек на медленную мучительную смерть в трущобах мира людей? От знания, что я не один, что у меня все еще есть семья? Не меня он защищал, Лана, а себя! От моих закономерных вопросов. От объяснений, как можно было бросить собственного ребенка, оставить его жить в доме мерзавца. Вся моя жизнь могла сложиться иначе, ты понимаешь это?! Последние слова он выкрикнул так громко, что Лана непроизвольно сжалась, сделала шаг назад. – Нет, ты не понимаешь, – процедил Рейн, чувствуя, как его снова обволакивает тьмой, как затопляет злобой и ненавистью с головы до пят, наполняет до краев так, что уже начинает выплескиваться. Он сделал шаг к Лане, заставляя ее снова отступить назад. – Ты знала и молчала! Тоже защищала его! Кормила меня какими-то дурацкими историями о сыне, которого я ему напоминаю… – Рейн, перестань, остановись! – прикрикнул на него Арант. Он замер, больше не приближаясь к Лане, перевел взгляд на человека, который был его лучшим другом последние двенадцать лет. А оказался отцом. Лживым, трусливым отцом, бросившем его. – Ненавижу, – процедил Рейн сквозь зубы и уточнил, снова повернувшись к Лане: – Вас обоих. С этими словами он развернулся и стремительно зашагал к выходу. Потом по коридору, вниз по лестнице и по улице. Тьма бежала по его венам, наполняла голову и сердце, отравляла каждый вдох, и он никак не мог от нее закрыться, дистанцироваться, выстроить стену. Теперь он точно знал, что печать Легиона взломана и больше не работает, но за годы, которые он ее носил, Рейн успел отвыкнуть от темного потока, забыть техники по его обузданию. Или просто пребывание на темном уровне сделало его уязвимее для него. О том, ради чего он изначально пришел к Аранту, Рейн ни разу не вспомнил. Глава 12 За всю свою предыдущую уже достаточно долгую и очень насыщенную жизнь Марк Арант испытывал чувство вины примерно раза полтора. И вот сегодня наступил день, когда короткий список этих случаев пополнился еще одним. Он действительно чувствовал себя виноватым перед Ланой. За то, что вовремя не узнал о Скверне, которая может прицепиться к темному «на той стороне». Девочка потратила полгода и тонну здоровья, чтобы вернуть к жизни его сына, а теперь оказывается, что все было зря. Он чувствовал вину за то, что не отпустил Рейна сразу: это было бы гораздо проще, чем убить его сейчас. И еще больше он чувствовал себя виноватым за то, что вовремя не рассказал Рейну правду об их родстве, а теперь Лана попала под раздачу. Она ушла из его кабинета со слегка подрагивающими губами и глазами, полными непролитых слез: не хотела плакать при нем. Сильная девочка. Арант с самого начала испытывал к ней симпатию, как к сестре Марты. И успел заранее полюбить, как потенциальную невестку. И теперь ему было больно за нее. Впрочем, все это уже не имеет значения, если Рейна не спасти. Эта боль перекрывала все другое. Арант не заметил, как за окном стемнело. Через три дня должна начаться весна, но в Аларию, где всегда был довольно мягкий климат, она в этом году отчего-то не торопилась. Он знал, что ему стоит пойти домой. Вот прямо сейчас, чтобы порыться в своей обширной библиотеке, половина книг в которой запрещена Легионом, найти какой-то выход… Но не мог себя заставить. Потому что понимал: выхода нет. Нет, он может быть, но найти его нереально. В прежние времена, к которым относится прочитанный им дневник, это уже пытались сделать, решение искало целое братство несколько недель, но ничего не нашли. А ведь это были маги, получавшие знания еще тогда, когда темная магия не находилась под запретом, когда древние фолианты не уничтожались и не прятались под замок. Большая часть тех знаний давно утеряна, и последние пару веков никто не развивал темное направление. В том, что светлый поток бессилен в данном случае, Арант не сомневался. Скверна порождена уровнем темных. Или просто прижилась именно там. Она поражала только темных магов. И тогда, и сейчас. Значит, она связана с темным потоком. Сцеплена с ним. А избавиться от темного потока не так-то просто. Таких случаев в истории магии можно по пальцам одной руки пересчитать. От печальных размышлений и бесцельного хождения по кабинету его отвлекла зазвучавшая в клубе музыка. Звуковой полог приглушал ее достаточно, чтобы она не била Аранта по ушам, когда он вечерами работал здесь, но в полной тишине ее было слышно. Значит, клуб уже не только открылся, но и переходит в режим работы именно клуба, а не ресторана. Он вернулся к своему креслу, опустился в него и достал из ящика стола заговоренное зеркало. После недолгого колебания отправил по зеркальному лабиринту обращение к Марте. Арант не очень-то любил это новомодное, как он называл, развлечение, поскольку оно пришло из мира людей. Сама идея пришла, а маги уже придумали, как это сделать привычными им способами. Не прошло и полминуты, как в зеркале вместо его отражения появилось лицо Марты. – Марк? – удивилась она. Он улыбнулся. Что ж, не «господин Арант» – это уже хорошо. От звука ее голоса на сердце стало немного легче и теплее, хотя Арант никогда не признался бы в этом вслух. – Марк, что случилось? – мягко поинтересовалась Марта, напряженно хмурясь. – Лана дома? – ответил он вопросом на вопрос. – Была. Пришла, заперлась у себя в комнате, не выходила несколько часов, потом куда-то убежала, так ничего мне и не объяснив. На тебе тоже лица нет. Что происходит? Он облизнул пересохшие губы и рассказал о случившейся утром стычке: о том, как Рейн узнал правду и как отреагировал. – Можешь сказать: я тебя предупреждала, – добавил он в конце. Марта не раз пыталась его убедить, что лучше рассказать Рейну правду. – Никогда не понимала, в чем прелесть пнуть упавшего, – с серьезным видом возразила Марта. – Поэтому ничего такого говорить не буду. Это ведь едва ли все, правда? Лана не была бы в таком состоянии из-за подобной ссоры. Понятно же, что рано или поздно Рейн успокоится и простит вас обоих. И меня заодно, ведь я тоже знала и молчала. Думаю, он просто в шоке сейчас, но это пройдет. Он взрослый разумный мужчина… – Ты права, – перебил Арант мрачно. – Это не все. Во второй раз рассказ о Скверне и о том, что она, очевидно, засела в Рейне и теперь распространяется по членам Ковена, дался легче. Аранту удалось пересказать все с невозмутимым видом и ровным голосом, даже несмотря на то, что лицо Марты с каждым его словом бледнело на глазах. – О, древние боги… – выдохнула она, когда он закончил. – Этого не может быть, просто не верится… Неужели ничего нельзя для него сделать? Арант покачал головой. – Увы, Марта. Боюсь, что в этот раз мы проиграли сразу. Марта помолчала немного, глядя на него сквозь зеркальный лабиринт. На ее лице отражалось сочувствие, но когда она заговорила снова, ее слова не были соболезнованиями: – Нет, Марк, я не верю, что ты вот так просто сдашься. Человек, создавший Темный Ковен, два десятка лет живший в тени и ходивший по лезвию бритвы, отрицавший правила и законы, не может просто взять и сдаться, когда речь идет о его единственном сыне. Вы с Ланой вытащили его из небытия. Никто не верил, что это возможно, а вы сделали. И нет причин думать, что вам… нам всем не удастся снова сделать невозможное. Или что мы хотя бы не попытаемся. Он ничего не успел ей ответить. Просто не нашел сразу нужных слов, чтобы возразить и объяснить, как обстоят дела на самом деле, а потом время ушло, распахнулась дверь его кабинета и, увидев вошедших, Арант смог только коротко бросить: – Договорим потом. Он коснулся зеркала, прерывая связь, и положил его на стол отражающей поверхностью вниз. – Чем обязан, господа? – поинтересовался он у вошедших. – Не помню, чтобы назначал собрание. – Мы сами его назначили, – нагло заявил вошедший первым Вайс. Он же подошел ближе всех к столу Аранта, держа руки в карманах брюк, ехидно улыбаясь и едва не лопаясь от распиравших его восторга и предвкушения. Арант скользнул взглядом по остальным визитерам. Отметил среди них Ле Сьена, который держался позади, в тени. Он вошел и сразу сел на дальний, стоящий почти в углу кабинета диван. У него на лице были написаны озабоченность и нежелание участвовать во всем происходящем, но глаза выдавали его. Они поблескивали азартом человека, чья мечта близка к исполнению. Ни Экхарта, ни Фелиции среди явившихся представителей Ковена Арант не нашел, что было плохим знаком. Еще хуже будет, если они тоже пропали. – Я бы сказал, что вы слишком много на себя берете, но подозреваю, что вы и так об этом прекрасно знаете, – холодно заметил он, возвращая взгляд к Вайсу, который явно собирался быть основным спикером. – Поэтому просто поинтересуюсь: какова повестка? – Исчезновения наших братьев, – заявил Вайс, пытаясь изобразить волнение и скорбь, но терпя в этом неудачу. – Уже все об этом знают, но мы не понимаем, почему вы бездействуете. – А каких именно действий вы от меня ждете? – удивился Арант. – Мы не знаем, с чем имеем дело, нужно разобраться… – Неужели? – притворно удивился Вайс и обернулся к столпившимся позади него членам Ковена, одарил их выразительным взглядом. – И вы уже поручили кому-то разобраться с этим? Я знаю, что Легион предлагал вам помощь, но вы, кажется, от нее отказались?