«Результат работы Манхэттенского проекта — главный аргумент политического уравнения послевоенного мира» Генерал Лесли Гровс Пролог Адъютант Гитлера Юлиус Шауб в последние годы редко видел фюрера в хорошем настроении. Но сегодня, вопреки сложному положению на фронтах, тот сиял решительностью и оптимизмом. Такого Гитлера адъютант помнил только в июне 1941 года накануне вторжения в СССР. Шауб был давним другом фюрера, они познакомились еще в 1919 году в Мюнхене, где оба служили рядовыми солдатами и проживали в одной казарме. Шеф-адъютантом Гитлера Юлиус стал только в конце 1940 года. Теперь, он обергруппенфюрер СС, выполняющий секретные поручения Гитлера. Об их характере и содержании никто не знал, даже из ближайшего окружения фюрера. Сегодня, в главном бункере в Берлине, расположенном в ста метрах к северо-востоку от рейхсканцелярии, должно состояться совещание по наступательной операции на Западном фронте. Сюда прибыли: рейсхфюрер СС Гиммлер, рейсхляйтер Борман, начальник Управления имперской безопасности Кальтенбруннер, рейсхминистр авиации Геринг, рейсхминистр промышленности и вооружений Шпеер, фельдмаршал Модель, обергруппенфюрер СС Дитрих, генералы Манштейн и Мантойфель, командиры корпусов и дивизий, готовых к военной операции в Арденнах. Наступление планировалось начать силами 30 дивизий, из которых 12 танковых. Этот бункер Гитлер впервые посетил в конце ноября 1944 года. Пять метров под землей, четыре железобетона и метр грунта сверху, надежно защищали от бомб авиации союзников. Тридцать комнат, помещений различного назначения — от конференц-зала до туалетов и вент камер, расположенных на двух уровнях с выходами в главное здание и аварийным — в сад. Бункер имел общую площадь около 250 кв. м., его строительство было закончено два года назад. После покушения на фюрера 20 июля 1944-го во время Растенбургского совещания в его Ставке, бункер был оборудован сложными системами сигнализации и досмотра всех без исключения, кто входил к Гитлеру. Тогда, во время взрыва погиб старший адъютант, любимчик Гитлера Шмунд, с которым у Юлиуса складывались непростые отношения, после гибели соперника, Шауб ежедневно пребывал в прекрасном настроении. Решительность Гитлера и приподнятое настроение его адъютанта являлось особенностью этого дня, на которую обратил внимание Борман. Рейсхляйтер в последнее время стал сентиментален и подмечал все изменения в поведении Гитлера и его окружения. — Сегодня и фюрер, и его адъютант в хорошем настроении, — сказал рейсхляйтер Кальтенбруннеру, проходя мимо сигнализатора металла, — я уже имел беседу с фюрером двумя часами ранее и был свидетелем его прекрасного настроения! А это значит Эрнст, что победа не за горами! Кальтенбруннер не ответил Борману и первым подошел к Шаубу, протягивая ему свой «Вальтер». Адъютант с улыбкой на лице наблюдал, как ближайшее окружение Гитлера послушно проходило систему сигнализации, и сдавало личное оружие, которое он клал в специальный сейф. — Проходите! — вежливо приглашал Шауб, учтиво открывая дверь в конференц-зал нового бункера, — фюрер ждет Вас! Последними на совещание были пропущены три стенографистки. Не смотря на низкую температуру в конференц-зале, все девушки были одеты по протоколу безопасности в белые блузы и черные юбки. Юлиус вошел следом за ними. Гитлер в это время находился у большой карты, висящей на стене с нанесенными на ней линиями Восточного и Западного фронтов. Он вполголоса о чем-то беседовал с Гиммлером. Увидев своего адъютанта, закрывающего за собой дверь, Гитлер окинул всех присутствующих беглым взглядом и начал совещание. — Фридрих Великий, — с пафосом закричал Гитлер, — который в тяжелейший час своей войны тоже остался в полном одиночестве, выстоял и победил! Сегодня так же, как тогда, вражеский альянс распадется только в результате предстоящего наступления наших войск в Арденнах. Если каждый будет помышлять лишь об успехе, думать только о победе, она не заставит себя ждать… Германия превыше всего! Шауб не раз слышал от фюрера подобные воодушевляющие речи. Он понимал, что такими словами Гитлер хотел должным образом настроить командующих соединений, корпусов и дивизий на победу. Юлиус подумал: «Неужели фюрер всерьез верит, что, наступая на крошечном участке последними имеющимися в его распоряжении боеспособными соединениями, можно достичь своей цели — разгрома вражеской коалиции?» Хорошее настроение внезапно исчезло от таких мыслей, и Шауб снова взглянул на фюрера. Он был удивлен его фанатизмом, и готовностью генералов осуществлять утопическую стратегию точечного наступления, которое способно изменить ход войны, ибо перед лицом превосходства противника ни на какой прочный успех рассчитывать не приходилось. — Мы стоим на пороге Великой победы! — продолжал фюрер, — нанося удар по англо-американским войскам, мы заставим этих свиней убраться восвояси, тем самым ликвидируем Западный фронт, нанесем сокрушающий удар по советским войскам и быстро переломим ход всей войны в нашу пользу! История еще не знала подобного, мы впишем в нее свою Великую победу, и весь мир содрогнётся от нашей решительности, мощи, веры в себя и нацию… Шауб снова взглянул на Гитлера. Ему стало жаль его по-человечески, в последнее время у адъютанта закрадывалась мысль о том, что фюрер психически не здоров и напоминает истеричного шизофреника, а не вождя арийской расы. — Фельдмаршал Модель, ставлю Вам задачу, — перешел к конкретике Гитлер, подходя к карте, — главный удар наносит 6-я танковая армия СС обергруппенфюрера Дитриха и 5-я генерала фон Манштейна. Совершив прорыв, 5-я танковая армия быстро идет вперед. Дислоцированной севернее 6-й танковой армии СС, необходимо сломить сопротивление союзников, и двигаться, не отставая от 5-й, углубляясь в оборону противника не менее чем на сто километров… Главной целью являются мосты через реку Маас, которая отделяет Арденны от остальной Бельгии. Затем необходимо развивать наступление на Антверпен и столицу Бельгии — Брюссель. — Мой фюрер, — обратился Модель к Гитлеру, когда тот закончил, — я докладывал Вам, что запас топлива у танковых армий не позволит нам даже просто доехать до Брюсселя, не говоря уже о сражении! — Модель! — закричал неожиданно Гитлер, — топливо рассчитывай пополнить за счёт захвата вражеских запасов в городах Льеж и Намюр! Если оно тебе к тому времени вообще понадобится… Поддержать наступление должна секретная операция с кодовым названием «Удар возмездия», и поверьте — мы развернем вспять ход всей войны! По окончании совещания, Юлиус Шауб выполнил секретное поручение фюрера, он доставил в бункер известного аса Люфтваффе Руделя, и сразу проводил его в кабинет Гитлера. Беседа была долгой, но о чем конкретно Гитлер вел разговор с Руделем, осталось тайной даже для адъютанта по секретным поручениям. Никто из участников прошедшего сегодня совещания, кроме Гиммлера не понял, на что надеялся фюрер, произнося слова: «…весь мир содрогнётся от нашей решительности и мощи…». Неизвестно было, кто готовил операцию «Удар возмездия», какие войска должны участвовать в ней и почему эта операция была подготовлена в засекреченной обстановке в тайне от высшего военного командования Вермахта? Об этом на совещании не было сказано фюрером ни слова. Никто не мог знать, что в Рейхе недалеко от Берлина в городке Бад — Саров под эгидой «Ваффен-СС» работала засекреченная группа физиков под руководством Вильгельма Онезорге, а на авиазаводе в Ораниенбурге были подготовлены четыре тяжелых бомбардировщика «Хейнкель — 177» с увеличенной до шести тонн бомбовой нагрузкой. Неужели четыре самолета могли переломить ход проигранной Гитлером войны? Союзники В начале сентября 1944 года из порта Клайд, военно-морской базы королевского флота Великобритании, расположенного на восточном берегу нескольких бухт залива Ферт-оф-Клайд Ирландского моря, отчалил трансатлантический лайнер «Куин Мэри». Этот пассажирский корабль, с 3-мя трубами, расположенными симметрично по отношению к корме и носу, был спущен на воду в 1934-м. Лайнер способен пересечь Атлантику за четверо суток со скоростью чуть более 30 узлов. Этот корабль «призвали на военную службу» в марте 1940 года, перекрасив его в серо-стальной цвет, и с того дня элегантная «королева» стала называться «Серым призраком». В его помещениях произвели демонтаж парадных элементов, придававших лайнеру роскошь, установили портативные койки, и дополнительно прикрепили к переборкам гамаки. Теперь вместимость судна составила 5,5 тысяч солдат, взамен 2140 пассажиров. В первых числах мая 1940 года на этом лайнере началась переброска войск из США в Англию. Но уже в конце 1941-го «Серый призрак» был вновь переоборудован. Вместо прежних, установили подвесные койки, специально изготовленные из трубчатой стали. Салон первого класса был превращен в госпиталь, громадный гостиный зал и офицерская кают-компания были до предела напичканы этими койками. Вместимость лайнера увеличилась до 16 тысяч солдат, 12 500 коек и 3500 человек, оставшихся без спальных мест, могли размещаться в летнее время на палубе. Сидели вплотную друг к другу, так что повернуться было почти невозможно, спали по очереди. Плюс к тому экипаж в тысячу человек, делали «Серый призрак» своеобразным рекордсменом по вместимости. В этот сентябрьский день, именно на этом лайнере Черчилль в очередной раз отправился за океан в Квебек с большой свитой, на встречу с президентом Рузвельтом, восьмую по счету за время войны. Она имела кодовое название «Октагон», что означало восьмиугольник, и была названа так, то ли по числу встреч, то ли по геометрии Квебекской крепости. Эти знаменитые фортификационные сооружения на мысе Диаман имели вид восьми лучевой звезды на карте. Здесь и должна была состояться встреча двух лидеров. Крепость являлась частью оборонительных укреплений Старого города, и признана историческим и архитектурным памятником. К тому же имела статус действующей военной базы, и являлась официальной резиденцией монарха и генерал-губернатора Канады. Черчилль сидел в своей каюте, обставленной специально для этой поездки роскошной мебелью, и смотрел в иллюминатор на вечерний закат. Рядом в соседней каюте была создана «комната карт», где они были развешены на стенах и наглядно показывали положение на фронтах Второй мировой войны. В этой каюте через полчаса должно состояться его совещание с членами Британского комитета начальников штабов во главе с фельдмаршалом Бруком. Перед самым отъездом в Канаду Черчилль подписал постановление об отмене в Лондоне светомаскировки и после долгих темных ночей улицы города загорелись ярким электрическим светом. Лондонцы и в особенности дети радовались этому событию, как чуду, многие малыши видели это впервые в своей жизни. Но через несколько дней немцы начали бомбардировку Лондона новыми ракетами «Фау-2» и Черчиллю пришлось снова вводить светомаскировку. Это окончательно испортило Черчиллю настроение перед отъездом и сегодня, сидя в каюте, он с горечью и неудовлетворенностью думал об отношениях союзников по антигитлеровской коалиции. Прошлогодняя встреча с Рузвельтом с кодовым названием «Квадрант», означающее четверть круга состоялась там же в Квебеке. Главная задача, которую Черчиллю нужно обсудить с президентом в ходе предстоящей конференции — совместное создание атомной бомбы. Необходимо было устранить причины, невыполнения американской стороной соглашений по этому вопросу, достигнутых на «Квадранте». В Британии началось строительство полномасштабного завода по производству обогащенного урана с американской помощью и экспертизой. Рузвельт быстро согласился с идеей совместного предприятия, но через полгода американские ученые получили приказ, запрещающий делиться информацией о создании нового оружия, с кем бы то ни было. Складывалось впечатление, что на пути к глобальному военному могуществу английский партнер представляется теперь американцам лишним. Великобритания была нужна на начальном этапе, теперь она стала помехой, лишним потенциальным обладателем сверхоружия. Тогда, в 43-м Черчилль также отправился за океан на «Сером призраке», скорость которого давала возможность легко уходить от немецких подлодок, при этом корабль всегда шёл зигзагами, остерегаясь торпед. Существовал строжайший приказ командования, не останавливаться ни при каких обстоятельствах, даже для спасения терпящих бедствие. Черчилль, привыкший перестраховываться, приказал разместить на корабле 5 тысяч немецких военнопленных, захваченных в Африке. Информация об их переброске в США в качестве подарка Рузвельту умышленно распространялась по английскому радио, что побудило Гитлера отдать приказ о запрете торпедирования «Серого призрака». Но в этот раз на корабле находилось пять тысяч раненых американских солдат, возвращающихся на Родину со второго фронта. Немецких подлодок уже можно было не опасаться, гитлеровский флот к этому времени потерял преимущество в Атлантике и был подвержен постоянным налетам англо-американской авиации, торпедных катеров и охотников на подлодки. Черчилль понимал, что создать атомную бомбу без участия США у Англии не получится. Огромные расходы бюджетных средств на ведение войны с Германией и огромные платежи по ленд-лизу США не позволял вложить в атомный проект достаточных средств. И это понимание давило премьер-министру на психику, он начал ощущать, что все сильнее зависит от политики Рузвельта и американское влияние в Европе становится преобладающим. Именно поэтому Черчилль, подчиняясь чувству реализма, с некоторых пор называл себя «лейтенантом Рузвельта». А еще не так давно он был независимым лидером своей страны, и одним из равных союзников на встрече в Касабланке в январе 1943-го. Рузвельт тогда, преодолев расстояние в 9 тысяч километров, прилетел на конференцию на гидросамолете «Dixie Clipper», названным «летающей лодкой» и находился в приподнятом настроении. Черчиллю удалось навязать ему свой план, предусматривающий захват всего африканского побережья и дальнейшего наступления на Германию и Италию с юга с выходом на Балканы. На каждой встрече лидеров присутствовали члены Объединенного комитета начальников штабов США и Великобритании, которые имели разные взгляды на стратегию ведения боевых действий. Члены Объединенного комитета начальников штабов США не были убеждены в правильности рассуждений англичан, однако тогда не нашли веских контраргументов. Им не хотелось направлять дополнительные силы на Средиземное море, которое они не считали главным стратегическим направлением. Но уже на прошлогодней встрече в Квебеке Рузвельт занял более жесткую позицию. Президент прислушался к мнению своего генерала Маршалла, считавшего высадку союзнических войск на севере и юге Франции приоритетной, и заявил, что необходимо концентрировать войска для десанта через Ла-Манш. — Но позвольте, сэр, — возразил ему Черчилль, — Вы же сами согласились с предложенной мною стратегией «не пускать советские войска в Европу». — Видите ли, друг мой, — парировал Рузвельт, — ситуация на советско-германском фронте может резко измениться в ближайшее время после разгрома танковых армий Вермахта на Курской дуге. По состоянию на сегодняшний день, немцев там без сомнений русские разобьют, и я в первую очередь озабочен Вашей стратегией «не пускать советские войска в Европу». — Поэтому нужно быстрее оккупировать Румынию и выйти на Дунайскую равнину, чтобы преградить путь советским войскам в Европу, — раздраженно взвизгнул Черчилль. — Не стоит выдавать желаемое за действительность, — вздохнул Рузвельт, — только сегодня закончилась операция «Хаски», которую планировали провести за неделю. Немцы выбиты с острова Сицилия, но какой ценой? Пять недель по времени! Сколько его понадобится, чтобы Италию полностью освободить от гитлеровских полчищ? Ведь это ваши прогнозы, что англо-американские войска будут в Риме в ближайшие несколько недель, а еще слова: «Кто владеет Римом, тот владеет Италией!» А до Рима еще нужно дойти, друг мой! Гитлер так просто не отдаст нам «итальянский сапог»! Пока войска не выйдут к северным границам Италии, нет хода на Балканы! — Всё это так, — нервно ответил Черчилль, — но наступление на Рим начнется со дня на день, и мы успеем выйти через Балканы к границам СССР раньше советских войск… — Я сомневаюсь в этом, — протестовал Рузвельт, — не успеете глазом моргнуть, как Советы освободят свою территорию от войск Вермахта. Это стратегия и я уже вижу, что так и будет! — И что же тогда? — злился Черчилль, — мы не сможем противостоять СССР и пустим его войска в Европу? — Придется, друг мой! — рассуждал Рузвельт, — как Вы себе представляете выход наших войск к границам СССР, если части Красной Армии окажутся там раньше наших? Объявим СССР войну и приступим к боевым действиям в их тылу? Поэтому, я согласен с генералом Маршаллом, что нужно открывать второй фронт, обещанный нами Сталину и высаживаться на севере и юге Франции. Иначе Красная Армия, разгромив Германию, без нас оккупируют Францию! — Выходит, что наступление на Рим придется откладывать? — удивился возмущенно Черчилль. — Зачем? — спокойно вопрошал Рузвельт, — продолжаем наступать, как и запланировали, но теми силами, которые там имеются у нас на сегодняшний день. Я понимаю, Вас устраивает, что американцы сейчас в Средиземном море решают проблему охраны пути английских торговых судов в Индию, но нужно думать о будущем Европы! Что касается русских, то мы у них в долгу, Советский Союз несет основную нагрузку в этой войне, и мне уже понятно, что он и в одиночку свернет голову фашизму. Пора нашим войскам десантироваться во Франции и как можно скорее двигаться к Берлину, промедление чревато потерей Европы для нас! Ваша первоначальная стратегия, предусматривающая взаимоуничтожение СССР и Германии в ходе войны, потерпела крах! К концу встречи Черчилль понял, что теряет статус равного партнера в антигитлеровской коалиции, уступая возрастающей роли СССР. Выходило, что с мнением Сталина, которого Черчилль прозвал «дядюшкой Джо», придется считаться, несмотря на уверенность, что СССР не имеет возможности заниматься созданием атомной бомбы. Перспектива обладания новым супероружием уже становилась главным аргументом в политике. Поэтому Черчиллю нужно было на предстоящей встрече с Рузвельтом обсудить вопрос об эффективном сотрудничестве по созданию атомной бомбы, как первоочередной задачи. Имея супероружие, остановить русских можно в любой выгодный для США и Великобритании момент. Черчилль не скрывал антипатии к Сталину и на каждой двухсторонней встрече, старался настроить против него Рузвельта. Вспоминался неприятный момент в двухсторонних отношениях союзников, когда Рузвельт пытался организовать тайную встречу со Сталиным. В мае 1943 года его эмиссар, бывший посол в Советском Союзе Дэвис прибыл в Москву, с секретным письмом президента к Сталину с предложением двухсторонней встречи. Сталин предусмотрительно отказался игнорировать Черчилля, но действовал решительно. Когда накануне Курской битвы он узнал о переносе даты открытия второго фронта, тут же отозвал послов из Вашингтона и Лондона. Наступило резкое похолодание союзнических отношений. Рузвельт в этот момент сделал неуклюжую попытку доказать Черчиллю, что идея двусторонней встречи исходила не от него, а от Сталина. Это было не так, хитрый «Дядюшка Джо» всего лишь спровоцировал Рузвельта на этот шаг, пообещав в одной из своих телеграмм распустить Коминтерн. Известно, что эта мощная международная организация управлялась из СССР и активно использовалась им для вербовки агентов советской разведки, работающих, как правило, на идейной основе. В середине мая Сталин официально выполнил свое обещание Рузвельту и тут же Дэвис приехал в Москву с секретным письмом. Черчилль не верил в такие совпадения и понимал, что «дядюшка Джо» ничего не потерял, похоронив Коминтерн. На самом деле его руководящий орган Исполком, был переименован в Международный отдел ЦК ВКП(б) и продолжал действовать. Работа по вербовке агентов дублировалась другой мощной международной организацией — Еврейским антифашистским комитетом, созданным в СССР еще в начале 1942 года. В США был создан Еврейский совет по оказанию помощи СССР в войне во главе с Альбертом Эйнштейном. Назревала необходимость трехсторонних переговоров, которые впервые состоялись в Тегеране. Именно там Черчилль увидел, как Рузвельт симпатизирует Сталину, и это огорчило его, «задело за живое». Несмотря на возражение Черчилля, президент США все же поселился со свитой в советской резиденции. Черчилль пытался убедить Рузвельта, что его будет прослушивать советская контрразведка, а меры безопасности, на которые ссылался Сталин, придуманы лишь для того, чтобы до начала переговоров знать планы и позицию американского президента. Но Рузвельт отмахнулся от Черчилля, как от назойливой мухи, что выводило премьер-министра Великобритании из эмоционального равновесия в ходе всей конференции. Что же получается? Рузвельт доверяет Сталину больше, чем ему? С первого заседания Тегеранской конференции Черчилль убедился в «дипломатической зрелости Сталина», ранее он считал большевистское руководство неквалифицированным в международной политике и дипломатии. Советский лидер умело сочетал прямолинейность в несговорчивости и дипломатические хитрости для достижения своих целей. Считая его «упёртость» за тупую прямолинейность, Рузвельт и Черчилль неожиданно «нарывались» на искусно расставленные Сталиным «дипломатические ловушки». Так, например, они принялись активно «проталкивать» согласованную между собой дату начала операции «Оверлорд» — высадки англо-американских войск во Франции, на май 1944 года, и тем самым успешно похоронили «балканскую стратегию Черчилля». И наоборот, опасаясь подвоха, натыкались на глухую несговорчивость Сталина и преждевременно «выкладывали свои козыри» в споре. На Тегеранской конференции обсуждался пресловутый польский вопрос. Англия и США, поддерживая враждебное Советскому Союзу эмигрантское польское правительство в Лондоне, стремились восстановить такую Польшу, которая была бы послушна англо-американскому диктату и могла бы легко быть превращена в антисоветский плацдарм. Рузвельт и Черчилль возобновили попытки добиться восстановления советско-польских отношений, понимая, что без этого не могло быть и речи о возвращении в освобожденную Польшу их ставленников из числа сидевших в Лондоне польских эмигрантов. В ответ Сталин заявил, что, если это сбежавшее правительство прекратит враждебную СССР политику, не будет поддерживать связей с немцами в Польше, солидаризируется с партизанами и станет призывать к активной борьбе с оккупантами, тогда Советское правительство будет готово начать с ним переговоры. Советский Союз вновь подтвердил свою заинтересованность в воссоздании сильного, независимого, демократического польского государства с правительством, защищающим национальные интересы страны и дружественно настроенным к СССР. Обсуждали судьбу Третьего Рейха. В этом вопросе прозвучали первые разногласия между Рузвельтом и Черчиллем, предложившими каждый свой план по его разделу. Президент США хотел, чтобы Германия была расчленена на пять государств: республики Пруссию, Ганновер, Гессен, Баварию и Саксонию. Восточная Пруссия по его замыслу должна была полностью достаться Польше. Черчилль предлагал разделить Германию на Северную и Западную (Вестфалию), которая должна находиться под контролем Лондона. А большую часть южной Германии (Баварию и Гессен) объединить с Австрией и Венгрией в некую «Дунайскую конфедерацию». Он также предлагал передать Польше всю Восточную Пруссию и значительную часть Силезии. Сталин выступил категорически против этих планов, в особенности в отношении идеи Черчилля об образовании конфедерации из придунайских государств. Но при этом согласился с необходимостью отделения от Германии Восточной Пруссии, разделив её между Польшей и СССР. Советский лидер высказал предложение по поводу послевоенных границ Польши, предусматривавшее компенсировать ей потери её восточных воеводств, вошедших в состав СССР в 1939 г. за счет разгромленной в будущем Германии. Это предложение Сталина, как и его идею о границе между Польшей и СССР в соответствии с так называемой «линией Керзона», пришлось принять. Получилось так, что на конференции выявилась доминанта политики Сталина по германскому вопросу, и он явно был в выигрыше по сравнению с Рузвельтом и Черчиллем. Перспектива обладания новым супероружием никак не повлияла на ход переговоров, Сталин уверенно вел себя, как независимый лидер, которого не пугало создание кем бы то ни было атомной бомбы. Вспоминая каждый раз об этом, Черчилль с ужасом мысленно стал допускать, что СССР тоже продвинулся в создании нового супероружия и на предстоящей в Квебеке встрече предполагал поделиться с Рузвельтом своими соображениями. Иначе объяснить самоуверенность Сталина Черчилль не мог. Президента США больше волновал вопрос о создании немцами атомной бомбы, он почему-то не опасался успехов советского атомного проекта, и Черчилль твердо решил заострить внимание на работе советского ученого-атомщика Курчатова. Размышления Черчилля прервал его личный секретарь Джон Колвилл, вошедший в каюту после кратковременного стука в дверь. — Все собрались, сэр, — доложил Джон, — и ждут Вас! Черчилль поднялся, закурил новую сигару и вышел из каюты в сопровождении Колвилла. Войдя в «комнату карт» он окинул взглядом собравшихся и уселся на свое место. Здесь присутствовали его помощник Чарльз Ральфи, советник Линдеманн, консультант по вопросам науки Черуэлл, маршал авиации Портал, адмирал Кэннингэм, генералы Исмей и Лэйкок и руководитель Имперского Генерального штаба фельдмаршал Алан Брук. — Начнем, господа, — объявил Черчилль, — мне бы хотелось, чтобы фельдмаршал ознакомил нас с реальным положением на советско-германском фронте. Прошу Вас, Алан! — Слушаюсь, сэр, — отчеканил Брук, выходя к одной из главных карт с указкой в руках, — я покажу и проинформирую о семи блестяще проведенных операциях Ставки Верховного главнокомандующего СССР на советско-германском фронте за 1944 год, исходя из последних полученных сообщений нашей военной разведки. Первый удар немцам и их союзникам был нанесён под Ленинградом еще в 1943-м. В январе войска Волховского фронта перешли в наступление, форсировали реку и отрезали немцам путь к отступлению. Зажатые в кольце в районе Новгорода, немецкие соединения были уничтожены. Перешли в наступление войска Ленинградского фронта, которые 20 января соединились с войсками Волховского фронта. Советская Армия освободила всю Ленинградскую область и вышла на границы Прибалтики и Финляндии. Второй удар был нанесён немцам на Украине и закончился освобождением ее правобережной территории. В конце января Советская Армия начала наступление из районов Кировограда и Белой Церкви, а в феврале она окружила и уничтожила в районе Корсунь-Шевченковский 10 дивизий и 1 бригаду немцев. Командование Вермахта рассчитывало, что весеннее бездорожье приостановит наступление русских, но эти надежды не оправдались. Несмотря на весеннюю распутицу, по дорогам, покрытым толстым слоем жидкой грязи, Советская Армия развернула наступление с целью полного освобождения правобережной Украины. По пути отступления немцы попадали в большие и малые «котлы», где погибло огромное количество живой силы и техники. В наступление перешли войска трёх Украинских фронтов. 26 марта соединения 2-го Украинского фронта вышли на государственную границу СССР с Румынией и вступили на ее территорию. В начале апреля советские войска нанесли немцам поражение в предгорьях Карпат, и вышли на государственную границу СССР с Чехословакией. Третий удар, сэр, — продолжал Брук, оперируя указкой на карте, — был нанесён немецким и румынским войскам в районе Крыма. Владея этим полуостровом, гитлеровцы ставили под угрозу советский Черноморский флот и всё побережье. Крым являлся для них мостом к Балканам и средством давления на Турцию. Подступы к Крыму, в особенности его ворота — г. Перекоп, а также район Севастополя гитлеровцы сильно укрепили и считали их неприступными. Бои за освобождение Крыма начались 8 апреля. Войска 4-го Украинского фронта взяли Перекоп, форсировали Сиваш и вышли в Крымскую степь. Одновременно Приморская армия, захватившая в 1943 г. небольшой плацдарм в районе Керчи, также прорвала фронт и двинулась на соединение с войсками 4-го Украинского фронта. 13 апреля был освобождён Симферополь. Остатки разбитых немецко-фашистских войск укрепились в Севастополе. Советская Армия начала 7 мая штурм его укреплённого района. После трёхдневных ожесточённых боёв 9 мая Севастополь был освобождён. Черноморский флот и авиация уничтожали вражеские транспорты, препятствуя эвакуации из Крыма немецких войск и военных грузов. За месяц до этого, 10 апреля была освобождена Одесса. Всё это, сэр, изменило обстановку на Чёрном море и приблизило Советскую Армию к Балканам. Четвертый удар был нанесён финнам в Карелии и привёл к освобождению её большей части. Во время войны немцами и финнами была создана мощная сеть укреплений на одноименном перешейке — так называемый «Карельский вал», как бы «новая линия Маннергейма». Финны считали её неприступной. Однако Советская Армия успешно прорвала все финские укрепления. 20 июня 1944 г. был взят Выборг. Спустя неделю очищена от врага Мурманская железная дорога и освобождена столица Карело-Финской республики — Петрозаводск. Пятый удар по немецким войскам был нанесён летом текущего года, сэр, в Белоруссии и Литве. Немцы придавали большое значение этому участку фронта, через который лежал кратчайший путь в Германию. Используя многочисленные болота, реки и озёра фашисты превратили всю Белоруссию в мощную крепость. Чтобы взять её, Советская Армия начала наступление одновременно войсками трёх Белорусских фронтов. Под Минском их войска загнали немцев в железное кольцо. Утром 3 июля Минск был освобождён. Около 60 тысяч немецких солдат и офицеров, взятых в плен в Белоруссии, были отправлены в лагери военнопленных. Советские войска победоносно двинулись на Запад, и 13-го июля была освобождена столица Литовской Советской республики — город Вильнюс. Освободив Белоруссию и большую часть Литвы, Советская Армия вступила на территорию Польши, подошла к границам Германии. Шестой удар нанесли войска 1-го Украинского фронта, освободившие Западную Украину и ее центр — Львов. Продолжая успешное наступление всё лето, Советская Армия полностью освободила украинскую землю от немцев, форсировала Вислу и создала за ней мощный плацдарм западней Сандомира. И наконец, седьмой удар был нанесён в августе текущего года войсками 2-го и 3-го Украинского фронта, которые освободили 24 августа столицу Молдавской республики — Кишинёв. Немецко-румынские войска попытались оказать сопротивление в районе Яссы, но группировка немцев и румын попала здесь в «котёл» и была полностью уничтожена. Стремительное наступление Советской Армии в Молдавии завершилось взятием 31 августа столицы Румынии — Бухареста. Не имея сил продолжать войну, Румыния капитулировала. Ее новое правительство подписало условия перемирия, предложенные Советским Союзом, и объявило войну Германии. Блестящая победа советских войск в Румынии повлияла на весь ход войны на Балканах и в юго-восточной Европе. Советское правительство обратилось к болгарскому с нотой от 5 сентября сего года, и заявило, что, поскольку Болгария фактически воюет против СССР, он будет отныне считать себя в состоянии войны с Болгарией. Но народ поднял восстание в Софии, сэр, и не далее, как вчера, сверг фашистское правительство. Сегодня войска Советской Армии на пороге столицы Болгарии — Софии. В результате седьмого удара для советских войск открылся путь на территорию Венгрии, создалась возможность освободить Югославию… Я закончил, сэр!