В течении дня он общался с разными людьми: меня кружило от потока информации, от новых персонажей, в которых я выискивала что-то важное для себя, угадывала, какие отношения на самом деле их объединяют. Сын ни разу не позвонил — мне показалось, он не ночевал дома. Секретарша, работающая в его компании, занимавшейся неизвестно чем, многим походила на Натали, но не настолько была красива и одевалась в обычных магазинах. От моего глаза не ускользнуло, как Олег Маратович кошачьим взглядом исподлобья разглядывает её удаляющиеся ноги. Ценитель женской красоты, подумала я. Мне показалось, что настроение у него сегодня приподнятое — меня это стало бесить. — Твоя Натали… — разлеглась я на столе рядом с компьютером, отодвинув в моём мире в сторону канцелярские принадлежности, — жёнушка твоя, королева красоты, которая Кисуня, изменяет тебе… Ты уже забыл? И не с кем-нибудь, а с Дениской. О чём это говорит? О том, что твой сын тебя не любит! А почему? Значит, пошёл весь в тебя — самовлюблённый, эгоистичный и привык получать всё, на что глаз упал. Олег Маратович сверял какие-то цифры — результат его радовал, об этом говорила довольная мина. Каждый новый ряд цифр делал его ещё довольнее. — Для них стараешься, да? — не унималась я. — Им на Испанию? Чтобы они там… и в Испании, и в твоём доме прекрасно проводили время, пока ты тут пашешь… — Я нависла прямо у лица. — Какой же ты слепой! Твоя жена спит с твоим сыном, идиот! Поезжай домой прямо сейчас — сам увидишь! Он уставился мимо документов, отложил их в сторону, скрестил пальцы и начал о чём-то думать. Я отпрянула, когда он схватился за телефон — звонил водителю. Затем я бежала вместе с ним по коридору, едва поспевая. В лифт я уже не вбегала, а взлетала и влетала, почувствовав невидимые крылья — обалдела сама от себя. Впоследствии мы двигались тем же маршрутом: за рулём — водитель, на заднем сидении — я и Олег Маратович. Его поведение меня озадачило: он не отвечал на звонки, не продолжал вести дела бизнеса как обычно в машине, он напоминал мраморное изваяние — как только Инфинити притормозил возле парадного входа в особняк, изваяние вскочило с места. Я едва успела вбежать с ним внутрь. Олег помчался по лестнице, перескакивая через ступени и далее держал курс на спальню, но я-то была догадливее и осведомлённее, чем он — я свернула в другое крыло, во владения сына. Когда я приложила ухо к двери Дениса, то услышала разговор. Напомню: моя новая способность позволяла хорошо всё слышать. — Олег приехал! У входа его машина! Кто-то по-тихому провернул изнутри замок — не на закрывание, наоборот открыли. Через минуту примчался сам и на правах хозяина дёрнул за ручку. Я, естественно, вошла с ним. Денис сидел развалившись в кресле, на нём была домашняя одежда в спортивном стиле. Натали стояла ближе к выходу с буклетом в руках. Она отпрянула, увидев мужа — буклет при этом смялся. — Ну вот, — обиженно произнесла она. — Сюрприз не удался! — Это в папином духе всё обламывать! — цинично прокомментировал младший. — Что здесь происходит? — спросил Олег Маратович. — Милый… — Натали повела его по коридору. — Насчёт твоего юбилея… — Буклет она спрятала за спину, будто он и содержал тот самый сюрприз. Хотя я, внимательно приглядевшись, определила: это каталог бижутерии. — Давай я пока не буду ничего говорить, иначе какой это сюрприз? У неё был поразительный талант — создать интригу, но я прекрасно знала, что это отговорка, лишь бы Олег не заподозрил неладное, творившееся в стенах его дома. Натали с Денисом прекрасно проводили время, и тут приехал хозяин — одна секунда: любовники быстро состряпали повод, который, дескать, вынудил жену заглянуть в комнату пасынка для того, чтобы обсудить запланированную вечеринку в честь Олега Маратовича. В хитрости и изворотливости им не было равных. Но мой план при этом сорвался. — Правильно! Езжай на работу! — взъерепенилась я. — Убедился, что всё в порядке? Езжай! Безглазый осёл! Натали провожала его у машины, махала ручкой — его величество отчалили по делам. Мне было трудно принять решение: с кем остаться… Если бы я могла разорваться на несколько частей… В этот раз я выбрала дом. Не знаю, не прогадала ли… Остаток дня жена вела себя скучно: накладывала косметические маски на лицо, лежала на диване, слушая музыку. С Денисом они больше не общались, и мне показалось, что он уехал. Ночей через пять возле дома появилось много людей: возводили шатёр на газоне. Декораторы работали в активном режиме — территория была оформлена белой вуалью и букетами живых цветов в лиловой гамме. Ресторан прислал поваров — те трудились на кухне. Я бродила среди них, с интересом наблюдая за работой. Моментами сталкивалась с Натали — в прямом смысле, она носилась, как угорелая, отдавая распоряжения и поглядывая на часы — при этом нервничала. Вместе с ней среди людей сновала распорядитель — женщина лет сорока в благородном бежевом дуэте платье-жакет, но с вызывающими серебристыми серёжками, похожими на диски. Неподалёку смонтировали сцену, на которой установили аппаратуру приехавшие музыканты. Парень и девушка начали распевку — я постояла, послушала их. Девушка была явно одарённой, вот только прилагалась она вторым номером к менее талантливому вокалисту. Олег Маратович с утра отъезжал, затем в кабинете отвечал на звонки, принимал поздравления, затем занялся собой. На столах появились блюда в шикарной подаче — я разглядывала их, как музейные экспонаты. Большинство блюд мне было неизвестно в своём составе, и я принялась их дегустировать. Официанты проносились мимо меня, а я с наслаждением пробовала шедевры кулинарного искусства, разложенные на блюдах, затем поправляла, чтобы не оставалось пустое место. Не знаю, стоило ли заморачиваться… Это в моём мире всё исчезало, а в реальности ничего не менялось. В какой-то момент я пригляделась и не смогла понять — съеденные мною завитушки так и не появились, как бы я не фокусировала на них внимание. Длинные столы с угощением, что находились под открытым небом, были рассчитаны на первую часть юбилея, шатёр готовили к прохладному вечеру. Денёк сегодня выдался тёплый: приехавшие гости-мужчины были одеты в костюмы, а дамы — в вечерние платья с наброшенными на плечи палантинами, или жакетами. Спиртное уже разливали, и я приложилась к сухому красному вину, высосав его до дна с помощью соломинки. Странно, но жидкость в моём бокале так и не восполнилась, вместе с тем я заметила реакцию разливавшего официанта, который уставился на мой бокал, будто увидел привидение — юноша огляделся по сторонам, забрал его и унёс. Я переключилась на белое вино, которое закусывала морепродуктами. Такие закуски я отродясь не пробовала. Меня впечатлили крупные креветки, облитые соусом и чем-то обсыпанные, а также устрицы. Ещё зелёная масса — я так и не разобрала из чего она. Вокруг меня расхаживали холёные люди, беспрерывно улыбающиеся, казалось, что они безумно рады друг друга видеть. Фигуры перемещались, словно на шахматной доске. Наконец среди них появилась хозяйка праздника — Натали была безупречна, ей очень шло дорогое платье сложного цвета — из оттенков персикового и кофейного, спинка была прозрачной. В плане украшений минимализм: небольшой кулон на тончайшей цепочке и маленькие серьги. Юбиляр гордился женой — я прочла это в его глазах. Выражение лица виновника торжества кардинально отличалось: был ли он один, или рядом блистала жена. Глядя на него я злорадствовала, иногда отпускала нелестные комментарии, когда он нахваливал Натали. Выглядело абсурдно: гости одаривают комплиментом, я же мерзким словцом. И кто из нас честен: я, или эти люди? Разумеется, я! На сцену вышла молодая певица: её приезд и оказался тем сюрпризом — об этом объявила в микрофон хозяйка вечера. Имя певицы мне ни о чём не говорило, но, когда заиграла музыка, я узнала шлягер, достаточно известный на всю страну. Олег Маратович просиял, даже взбирался на сцену, чтобы выказать певице своё восхищение. Я удивилась, каким же он стал многословным в этой части вечера. В разгар банкета объявился сын. От меня не ускользнуло выражение упрёка на лице Олега Маратовича — он ничего не сказал, но следил, как тот подходит и приветствует гостей с той же дежурной улыбкой. При встрече с некоторыми гостями Денис между делом упоминал о безотлагательных делах, с которых он только что приехал, хотя его никто ни о чём не спрашивал. Юбиляр краем уха слушал разговоры сына, а моё ухо улавливало, как при этом скрипят его зубы. На протяжении вечера он пытался с собою совладать — наступит момент, и Олег Маратович выскажется… Разумеется, не при гостях. Но это был не единственный косяк Дениса — ближе к завершению он нажрался, как скотина. Вид его стал взъерошенным, поведение оставляло желать лучшего — я заметила, как он нахально ощупал официантку, оказавшись с ней в одном проходе, та раскраснелась и быстро убежала. После данного инцидента я больше её не видела. Теперь за его передвижением стала следить Натали, выражение её лица было таким же порицающим, как у его родителя. Мне показалось, что их мысли только и заняты сыном-пасынком, похоже им всё надоело. В это время гостей развлекали танцоры. Олег Маратович несколько раз ходил к заветной тумбочке, чтобы заглотить пару-тройку таблеток. Растворившись в суете, я совсем забыла о цели моего пребывания здесь, забыла, что меня не так давно умертвили, забыла про Веронику… Опять меня одолели душевные муки — они тут веселятся, а мы тлеем в земле. Несправедливо. — Твой сын ненавидит тебя, ненавидит, презирает! — проговаривала я, сопровождая хозяина, как его неотъемлемая часть. — Взгляни на него — это твой позор! О таком наследнике ты мечтал? Ему плевать на тебя! Плевать, что среди гостей есть важные люди, от которых в твоей жизни многое зависит, и они сейчас оценивают какой у тебя сын, делают выводы: можно ли с тобой вообще иметь дело… Да он просто издевается над тобой! Он делает это нарочно, чтобы досадить тебе! Неужели ты до сих пор ничего не понял? Территорию покидали последние машины, а Олег Маратович быстрым шагом направлялся к комнатам сына — тот стоял перед зеркалом и расстёгивал рубашку, корячился. Пиджак валялся на полу. Денис не сразу понял кто вошёл. — А теперь давай с тобой поговорим! — произнёс родитель. — И мне плевать, что ты сейчас плохо соображаешь! Тебе плевать и мне плевать! Ты позоришь меня перед всеми, и я не собираюсь выжидать, когда ты очухаешься! Я слишком много тебе позволял из-за того, что ты рано потерял мать… Но не ты один — и я потерял жену! Почему я должен терпеть такое отношение к себе!? Я отводила в сторону глаза, когда выслушивала поучительную брань Олега Маратовича, я даже придумала занятие рукам: пока из него лился словесный поток, я теребила разноцветное перо, вставленное в вазу и видела, как оно колышется от моих прикосновений. Меня это забавляло. Внезапно я отшатнулась — Олегу Маратовичу зарядили в глаз. Мы замерли все трое в испуге от случившегося. Поведение Дениса вышло за пределы допустимого. Отец пришёл в ярость и зарядил в обратную, у Дениса пошла носом кровь. Затем добавил ещё — тот перестал держаться на ногах и теперь стоял на четвереньках, пытаясь подняться. Олег Маратович толкнул его ногой в бок, ударил ещё… Распахнулась дверь. Натали закатила истерику — если бы не она, неизвестно чем бы закончилась драка. Жена пыталась их разнять, плакала — постепенно она утянула мужа с собой, отдав распоряжение прислуге, чтобы сбегали за аптечкой. Я смотрела на этот балаган и понимала: произошедшее здесь — моя работа. Утром за завтраком собрались: я, Натали и Олег с фингалом под левым глазом. Сын не спустился. Олег Маратович, немного подождав, отправил горничную разузнать — та доложила, что Денис Олегович объявил голодовку. — Каков наглец! А? — выпалил хозяин, приступая к завтраку. — Ты слышала: голодовку?! — адресовал он жене. — Испортил мне праздник и чем-то видите ли недоволен! — Как там его нос? Перелома нет? — забеспокоился он, обращаясь к горничной. Гуля была в этом доме кем-то вроде посредника между членами семейства. — Всё на месте, Олег Маратович… До свадьбы заживёт. — Толстокожий стервец! — повернулся он к супруге. — Напрасно ты за него переживала. — До чего докатились, Олег Маратович! Собственного сына, да по морде… — эти слова на сей раз принадлежали мне. — Толи ещё будет… Скоро он вас «порадует» другими сюрпризами — покруче. После завтрака супружеская пара релаксировала в собственной сауне, являющейся частью дома. Я отдыхала с ними, втягивая медовые и хвойные ароматы. Олег и Натали молчали, переваривая последние события, затем разговорились и увлеклись обсуждением гостей. Некоторым из них перемыли все косточки. Они уже поднялись к себе, когда в дверях появился охранник, чей пост располагался в домике, расположенном у ворот. Хозяина попросили спуститься. — Вам стоит это увидеть! — произнёс охранник. Часть 5 Олег Маратович вначале замешкал, видно, ему было лень выходить на улицу после бани, но лицо охранника не поддавалось никакому описанию, тот был бледнее бледного. Разумеется, я не могла пропустить такое событие и увязалась с ними. Я мысленно потирала руки — мой звёздный час настал: сейчас нашему самоуверенному павлину откроют глаза, и он наконец узнает, что носит рога, да ещё какие! — Нам позвонила гостья со вчерашнего банкета… — попутно докладывал охранник, — она забыла, где оставила клатч. Ну маленькая такая сумочка… Хотя не важно — сумочку она сама отыскала у себя дома. Но я успел просмотреть записи с камер… — И что там? — Лучше взгляните сами. Клянусь — никакого монтажа! Я заступил вчера в двенадцать, и весь банкет никуда не отлучался. И на обед не отходил, мне приносили. Мы друг за другом проследовали в домик с мониторами, оборудованный для охраны. Я сразу узнала виды, куда были направлены камеры, развешенные по территории. Парень склонился над клавиатурой и начал мотать. — Смотрите! Случайно заметил… Олег Маратович склонился тоже, прищурился. — Вот, видите: на горке лежат бутербродики? Вот, смотрите внимательно на бутербродик с краю… — Ну? — Смотрите! — Охранник замер. — А теперь опс! — Он перевёл взгляд на хозяина. — Вы видели? Он исчез! Хотя никто не подходил. Давайте покажу ещё раз! Он отмотал назад и продемонстрировал снова. У Олега Маратовича пока на лице проявилось только смятение, вот-вот он отмахнётся от «глюка на плёнке» и уйдёт, но охранник предоставил ему новые факты. — А теперь смотрите ещё! Видите, стоит бокал? А теперь смотрите внимательно! Сейчас увидите… сейчас-сейчас… Вино в бокале начало уменьшаться! И вот он пустой! И взгляните на вид этого официанта — он тоже смотрит на него, как на светопредставление какое-то! А теперь он его берёт и уносит. Вот, с другой камеры — он его несёт… Гляньте на его лицо — пацан просто в шоке! И это не всё! Сейчас будет трюк с фруктами. Вот! Так, разложены фрукты… Вам видно? Бах! Арбуз испарился! Бах — дыня! А вот лежит эта… как она называется… А! Тарталетка! — Он оживился, напомнив своим поведением болельщика в преддверии гола. — Вот! Смотрите, смотрите, сейчас она исчезнет! Оп! — Охранник вдруг замер, выдохнул: — Исчезла… Олег Маратович уже смотрел на парня в упор, пытаясь придумать объяснение, но видимо ему ничего не приходило в голову. Затем он стоял и соображал. — А ещё я где-то видел… креманка опустела, — не унимался тот. — Могу найти! — Не дожидаясь команды он начал разыскивать фокус с креманкой, дав хозяину время для размышлений на этот счёт, затем продемонстрировал. Они не видели в каком шоковом состоянии находилась я, когда он показывал эти кадры, уличающие моё присутствие. Теперь всё зависело от того, насколько им хватит воображения, чтобы объяснить необъяснимое. Я надеялась, раз до сих пор о потусторонней жизни в народе ходят лишь несуразные выдумки, то на большее можно не рассчитывать. — Скинь мне на флэшку! — приказал Олег Маратович. — Весь банкет? — охранник округлил глаза. — Нет. Выбери всё, что тебе показалось странным. — Да уж… Если те явления, что я вам предъявил, можно назвать не иначе, как странными… то… — И поменьше тренди! Ни слова при Наталье Максимовне! — Хозяин собрался на выход. — И вообще помалкивай! От моего взгляда не ускользнули два силуэта в окнах второго этажа: один принадлежал Натали, другой сыну. Каждый стоял у своего окна и внимательно следил за передвижением Олега Маратовича. Не часто хозяин заходил в домик охраны и не часто торчал там столь продолжительное время. Нервишки у тех напряглись. Мне захотелось понаблюдать, как он будет объяснять жене — с какой целью охранник пригласил хозяина в свою «будку». И я приготовилась слушать. — Милый, что стряслось? На тебе лица нет!