— Это по работе. У вас есть презервативы? Она посмотрела на меня, достала из выдвижного ящика упаковку и протянула мне. Точно такую же, как в «Палас-отеле». — Такие есть только у вас? — Нет, еще в двух клиниках нашей сети. — Не в городе? — Нет. — Они поступают в розничную продажу? Врач покачала головой. — Значит, если кто-то воспользовался таким презервативом, то, скорее всего, получил его здесь? — Логично. — Вы, случайно, не записываете, кому их выдаете? Она начала качать головой задолго до того, как я договорил. — Конечно нет. Во-первых, мы раздаем средства контрацепции всем, кто в них нуждается. В основном студентам и работникам секс-индустрии. Во-вторых, это вопрос конфиденциальности. Работа такой клиники строится на доверии. Если бы пациенты не могли обращаться к нам анонимно, мы бы эту войну проиграли. — Понимаю, — сказал я. — Спасибо, что нашли время для беседы. Я знаю, вы очень заняты. Видимо, разочарование в моем голосе было столь очевидным, что она сказала: — Уже нет, вы же распугали пациентов. Где, вы говорите, нашли упаковку? — В отеле. — Презерватив в отеле, — улыбнулась врач. — Все равно что иголка в стоге сена. — Отель давно закрыт, но в субботу ночью там при странных обстоятельствах умер человек. Мы пытаемся найти свидетелей. — Закрыт? — Она сосредоточенно наморщила лоб. — Вы ведь не про «Палас-отель»? — Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, — кивнул я. — Если кто-то принимал клиентов там, у них не будет неприятностей? — Наоборот, это нам очень поможет. Врач пристально посмотрела на меня: — Я слышала разговор двух девушек. Кажется, они иногда наведываются в один из номеров. — В закрытом отеле? — Вы не представляете, что творится в пустующих зданиях. Кто-то сдавал девушкам номер за процент от их заработка. В городе немало таких эксплуататоров, и иногда мне очень хочется заявить в полицию, но в данном случае девушки от этого только выигрывали. Место вполне безопасное. Платить немного. И можно сходить через дорогу за презервативами или провериться. — А кто конкретно из девушек? — Боюсь, большего сказать не могу. Я подвинул презерватив к ней, но она улыбнулась. — За счет заведения, детектив. Я покачал головой: — Терпеть не могу, когда хорошие вещи пропадают зря. 3 Я запросил у патрульных адрес Маркуса Кольера — дневного сторожа — и занялся бумажной работой. По негласному уговору, мы с Сатти полсмены проводили порознь, и в это время я писал за него рапорты. Лишняя работа, да и нарушение правил, но мне доставляло странное удовольствие подделывать его скупой, мелкий почерк. И просто не видеть Сатти какое-то время. Прошло несколько часов, но патрульные, похоже, не собирались давать адрес. В последнее время двери передо мной захлопывались, стоило мне назвать свое имя. Еще я запросил данные с камер наблюдения на Оксфорд-роуд, где в последний раз подожгли урну. Вдруг Паррс решит проверить, чем я занимаюсь. За пять дней произошло три пожара. Все это время поджигатель то ли случайно, то ли намеренно выбирал урны подальше от камер наблюдения. Вряд ли в этот раз будет иначе. Наконец я устал ждать и позвонил Анисе. Она сразу же дала мне адрес Маркуса Кольера. До начала смены нужно было скоротать несколько часов, и я решил наведаться к нему. Было еще светло, но день клонился к вечеру. Улицы заполнили наглые парни моего возраста в обнимку с такими красивыми женщинами, что сердцу становилось больно. Я старался смотреть не на них, а на городской пейзаж. На бесконечные строительные краны, тонущие в смоге. Маркус Кольер жил в Солфорде. При виде почтового индекса я поморщился. Это был район с самым высоким уровнем вооруженной преступности. Почти четверть случаев применения огнестрельного оружия в городе регистрировалась в радиусе не дальше мили от улицы Маркуса. Криминальные кланы устраивали разборки, совершали грабежи и убийства. Практически безнаказанно. Никто не осуждал случайных свидетелей, если они не обращались в полицию. Молчание здесь было единственной гарантией безопасности. Из-за этого бо`льшая часть преступлений оставалась неучтенной. Я приезжал сюда, только чтобы доставить полицейские уведомления. Об угрозе жизни. Мы с Сатти передали кучу таких уведомлений мужчинам, женщинам и даже подросткам. Большинство от охраны отказывались. Маркус занимал комнатушку в обшарпанной общаге в конце тупиковой улицы. Я въехал на нее под чей-то свист, а потом наступила тишина, но отнюдь не умиротворяющая. Свист служил сигналом раннего оповещения. Натурально, какой-нибудь мальчишка стоял на углу улицы и свистел. Тогда его работодатели — местные дилеры — захлопывали окна, откуда они как бы невзначай роняли пакетики с наркотой, которые внизу подхватывали постоянные клиенты. Стоило раздаться свисту, как все замирало и мрачное действо приостанавливалось. Краснокирпичные стены общаги закоптились от смога, некоторые окна были заколочены досками. От моего стука дверь едва не сошла с петель. Замок был сорван. В сырой, захламленный коридор пришлось протискиваться мимо стиральной машины. Я видел такое во многих домах. Уставшие от грабежей жильцы припирали на ночь двери бытовой техникой потяжелее, чтобы в дом не вламывались наркоманы. Я поднялся наверх и постучал в комнату номер 3, где жил Маркус Кольер. За дверью было тихо. Из комнаты на другом конце коридора неслись звуки низкопробного телешоу. Я постоял, прислушиваясь, потом подошел к дальней двери и постучал. Раздался женский голос, сиплый от выпивки, возраста или от того и другого одновременно: — Ты рановато… — Я друг Маркуса, где его искать? — Друг Маркуса? — За дверью замолчали, потом послышался низкий безрадостный смех. — Теперь меня уже ничем не удивить в этой жизни. Я отступил. Дверь открыла женщина среднего возраста в ночнушке леопардовой расцветки, примерно на размер меньше нужного, обдав меня запахом марихуаны. — Привет… — Соседка оглядела меня с ног до головы. — Нужна компания, дружок? — Нет, я не за этим. — Маркус тебе деньжат задолжал? Я показал ей удостоверение. — С такими друзьями и врагов не надо, — рассмеялась она. — Как вас зовут? — Джин. — Она прислонилась к дверному косяку. — Потри меня, и твои желания сбудутся. — У вас есть ключ от его комнаты, Джин? Она собралась что-то сказать, но передумала. — Возможно, я не замечу, что` вы курите… — Да-да. — Соседка с притворным разочарованием поджала губы и исчезла в комнате. Потом ногой захлопнула дверь, видимо на всякий случай. Спустя минуту появилась снова и горячей влажной рукой вложила ключ мне в ладонь. Придвинулась ближе. — Могу обслужить по дружбе… — Я женат. Она смерила меня долгим взглядом, потом отодвинулась: — Не верю, красавчик. Женатики у меня, наоборот, в постоянных клиентах. Будешь уходить, ключ под дверь подсунь. Я вернулся к комнате Маркуса и открыл дверь. Каморка, провонявшая сыростью. На полу смятая форма охранника, будто человек испарился, а одежда осталась. Из мебели кровать, стул и письменный стол. Я осмотрел кровать, сдвинул грязные простыни. Пусто. Потом обошел комнату. Коробки от фастфуда, оставленные на жаре, покрылись плесенью, на полу валялись грязные салфетки и почти неотличимые от них платежные квитанции. В карманах форменного кителя обнаружились протекшая ручка, разменная мелочь и маленький пакетик. Я аккуратно его достал. «Здоровая жизнь». Такой же презерватив, что и в номере четыреста пять, где, похоже, оказывали секс-услуги. Значит, в отеле действительно промышляли проститутки. Теперь ясно, что имел в виду Али, говоря о предприимчивости Маркуса. Но где он сам?