Сатклифф перевернул газетную страницу и фыркнул: — Очередная фигня. Я ждал. Сатти со вздохом сложил газету: — Преступление на сексуальной почве… — На сексуальной почве? У Сатти постоянно отекало то лицо, то шея, то все тело, а кожа имела мертвенно-бледный оттенок. Ни дать ни взять — жертва неумелого бальзамирования. Мы никогда не звали его полным именем. Просто Сатти, чтобы не пугать народ еще больше. — Ну и жарища, черт подери. — Сатти провел ладонью по редеющим потным волосам. — Мне будто кровь от Фредди Меркьюри перелили со всем букетом заразы. — Он поднял голову, вспомнил о моем присутствии и желчно улыбнулся. — Ты же знаешь, Эйд, я отключаюсь при слове «сексуальный». Но в Оуэнс-парк съездим, раз ты жаждешь поработать… Преступление на сексуальной почве… Больше девушек Сатти ненавидел только меня. Всякий раз, как я садился в машину или выходил из нее, он принимался мазаться спиртовым антисептиком. Со стороны это выглядело так, будто он радостно потирает руки. Я одарил его улыбочкой, чтобы не скучно было. Потом включил поворотник и выехал на дорогу. 2 В Оуэнс-парк мы приехали около полуночи. Самое большое общежитие в городе служило домом более чем двум тысячам студентов, в основном первокурсникам. Кампус, раскинувшийся на огромной зеленой территории, состоял из пяти корпусов. Один из них, в виде башни, мрачно возвышался над деревьями. Серые корпуса резко выделялись среди зелени. Жилье мечты для тех, кто родился в период послевоенного беби-бума. Строили его в шестидесятых годах, основательно, но теперь общежитие выглядело на свой возраст. Его хотели отправить под снос и построить на этом месте что-то другое, но, когда почти дошло до дела, пожалели и оставили. И так не город, а сплошная стройка. Я припарковался и посмотрел на Сатти: — Пойдешь? — В таких случаях лучше говорить с глазу на глаз. Вот если нужно будет в ее белье покопаться, тогда звони. — Он снова уставился в газету. — Ты умеешь девчушек убалтывать… Я вышел из машины, не обращая внимания на его тон и искренне радуясь, что брать его с собой не придется. Мы с Сатти представляли собой две разновидности плохого полицейского. Нас поставили напарниками в качестве своеобразного наказания, и теперь мы старательно отравляли друг другу жизнь. Больше нас ничего не объединяло. Я вошел в ворота. Яркий белый свет фонарей указывал путь. Запах свежескошенной травы пробудил в душе волнение. Я не жил в этом общежитии, но в юности захаживал сюда на вечеринки и в гости к друзьям. Теперь казалось странным, что ни с кем из них я больше не общаюсь, а все эти годы другие люди обитали в их комнатах, спали на их кроватях, жили их жизнью. На мгновение показалось, что я вот-вот окажусь в прошлом. В стране Нетинебудет. Рядом раздался взрыв хохота. Мимо пробежала девушка, а за ней парнишка с водяным пистолетом. Смеясь, они скрылись в темноте. Глядя им вслед, я еще острее ощутил горькую правду жизни. Я состарюсь. А Оуэнс-парку всегда будет восемнадцать. Я сверился со схемой расположения корпусов, нашел нужный и позвонил в квартиру на втором этаже. Вокруг стояла зловещая тишина. Земля отдавала накопленный за день зной. Светящиеся окна солидных серых зданий через дорогу недобро таращились на меня. Услышав щелчок замка, я отвернулся от них и открыл дверь. 3 У стены в коридоре стояли велосипеды, с потолка свисала голая лампочка. Я поднялся на второй этаж. Дом, построенный в городе, где всего несколько десятков лет назад подобной жары не представляли, почти не проветривался. Я обливался потом. Из-за дверей доносились неторопливые разговоры. В воздухе стояла типичная для студенческих общежитий смесь запахов: дезодоранты, бухло, наркотики… Та еще душегубка. По лестничной площадке напряженно расхаживал парень. Темнокожий и симпатичный, в стильном спортивном костюме черного цвета. Увидев меня, парень отхлебнул из большого матового бокала и нахмурился. — Я думал, женщину пришлют. Я остановился: — Какого рода услуг ты ожидал? Он фыркнул, подошел ближе — из бокала пахнуло мятой — и сказал вполголоса: — Я насчет подруги звонил. Она не знает. Думал, сотрудницу пришлют, раз по женским делам. — По женским делам? Он кивнул: — Я же сказал, когда звонил. Вы там не общаетесь друг с другом, что ли? — Диспетчеры не очень разговорчивые ребята, мистер… — Эрл. — Это имя или фамилия? — Сойдет и за то и за другое. А вас как зовут? В смысле, официально. — Уэйтс, — улыбнулся я. — Легко запомнить, — сказал он, подумав, и провел меня в общую кухню. — Тут паркуйтесь. Сейчас Соф найду. Из коридора фоном слышалась музыка в ритме хип-хопа, но никого не было видно. На улице стемнело, а на кухне горел свет, так что я видел свое отражение в черном зеркале окна. На столе стояли подносы с колотым льдом, мятой, сахаром, лаймом. Шеренга бокалов и запотевшая бутылка рома. — Что?! — раздался из-за двери девичий голос. Я сидел под чересчур яркими флуоресцентными лампами и ждал. Вскоре вернулся Эрл. Он направился прямиком к подносам и, не обращая на меня внимания, принялся смешивать какой-то крепкий коктейль. Движения у него были отточенные, как у профессионального бармена, — он даже бутылку в руке крутанул. — Барменом тружусь, в «Алхимике», — пояснил он, заметив мой любопытный взгляд. «Алхимик» был известным баром в Спиннигфилдсе[3]. Его посещение могло нанести непоправимый ущерб здоровью и кошельку. — Нате. — Эрл резко подвинул ко мне коктейль. — Мохито. — Я при исполнении. — Я еле успел задержать бокал рукой. — Это не вам, Шерлок. Может, она захочет. — Эрл кивнул на дверь комнаты и ретировался к себе. Бокал был такой холодный, что заломило пальцы. Я подошел к двери и постучал. Не зная, чего ожидать. — Войдите, — ответил робкий голос с южным выговором. В комнате витал легкий запах крема для загара. На кровати сидела очень юная девушка в футболке и джинсовых шортах. Плечи у нее слегка обгорели на солнце, но кожа так и светилась после нескольких недель естественного насыщения витамином Д. Круглое лицо с россыпью веснушек. Порыв воздуха от настольного вентилятора взметнул ее волосы — каштановые с высветленными прядями. На ногах у нее виднелись синяки, но девушка не выглядела ни расстроенной, ни потрясенной. Только слегка смущенной и растерянной. Она закрыла ноутбук и сдвинула его на край стола. — Я думала, вы старше… — начала она. — Если определять возраст по печени, то я уже глубокий старик. На лице девушки появилось подобие улыбки. Я протянул ей бокал, назвался: — Детектив-констебль Эйдан Уэйтс. — Софи, — представилась она. — Хочешь, поговорим на кухне, Софи? Она задумчиво поглядела на меня: — Нет, здесь нормально. Только дверь закройте, ладно? Я так и сделал, потом подошел к дурацкому розовому стулу у письменного стола. — Можно? Он кивнула. — Похоже, твой приятель беспокоится за тебя. — Эрл — хороший парень… — Только не очень разговорчивый… — Удивительно, что он вообще вас вызвал. Он полицейских терпеть не может. В смысле…