И И только сейчас почувствовал, что вино в его чаше сильно отличается от того, которое Ли Бай приносил раньше. Оно было рубиново-зеленым и оставляло сладкое травяное послевкусие. – Похоже, вы действительно освоили человеческую культуру, – с чувством похвалил он Ли Бая. – Это еще не все. Я также много занимался самоусовершенствованием. Как ты знаешь, в Пожирающей империи много мест, очень похожих на те, которые Ли Бай видел на Земле. Я созерцал горы и воды, услаждал зрение живописными ландшафтами, пил вино при лунном свете, декламировал стихи на горных пиках, даже имел несколько романтических приключений на разных человеческих фермах… – Значит, вы наверняка уже готовы показать мне свое поэтическое творчество? Ли Бай выдохнул и поставил чашу. Потом встал и, волнуясь, обошел вокруг стола. – Да, я написал несколько стихотворений и уверен, что ты восхитишься ими. Ты, конечно, признаешь, что я замечательный поэт, лучше и тебя, и твоего пращура. Но я не хочу показывать тебе стихи, потому что уверен еще и в том, что ты скажешь, что я не смог превзойти Ли Бая. И я… – Он отвел взгляд, посмотрел вдаль, на померкшее сияние заходящего солнца, и на лице его были растерянность и даже боль. – Я и сам так думаю. Пение умолкло; танцы в степи кончились. Люди спешили к обильному ужину. Стайка девушек пробежала к реке, чтобы поплескаться на мелководье у берега. Их головы украшали венки, а тела, словно туманом, были окутаны тонкой газовой материей, которая, насквозь просвечивая в лучах заката, создавала умопомрачительное зрелище. И И показал на одну из них, оказавшуюся ближе всех к его шалашу: – Разве она не прелестна? – Конечно, прелестна, – ответил Ли Бай, не понимая, к чему клонит И И. – А теперь представьте себе, что вы вскрываете ее тело острым ножом, извлекаете все органы до единого, выколупываете глаза из орбит, достаете мозг, отрезаете одну от другой каждую мышцу и частицу жировой ткани в соответствии с их положением и функцией, собираете в два пучка ее кровеносные сосуды и нервы. А в завершение представьте, что вы стелете большое белое полотнище и раскладываете на нем все эти части согласно принципам анатомии. Она и тогда будет казаться вам прелестной? – Разве можно говорить о таких вещах, когда мы выпиваем? Это отвратительно! – сказал, нахмурившись, Ли Бай. – Что же здесь отвратительного? Разве это не та самая технология, которой вы поклоняетесь? – Что ты хочешь сказать? – Ли Бай видел природу так же, как вы сейчас видите девушек на берегу. Зато с точки зрения технологии природа – это совокупность грамотно организованных элементов, пятнающих кровью белое полотнище. Вот и получается, что технология – это антитеза поэзии. – И что же ты хочешь мне предложить? – осведомился Ли Бай, поглаживая бороду. – Я до сих пор уверен, что вы не сможете превзойти Ли Бая, но могу указать вам точку правильного приложения энергии. Технология затуманила вам глаза, она закрывает от вас красоту природы. Следовательно, вам нужно, прежде всего, позабыть все свои сверхвысокие технологические знания. Уж если вы смогли пересадить в эти вот мозги всю свою память, то, несомненно, сможете изъять оттуда ее часть. Ли Бай переглянулся с Большезубом, и оба расхохотались. – Глубокоуважаемый бог, я с самого начала предупреждал вас, что эта козявка очень хитра, – сказал динозавр. – Малейшая неосторожность, и вы угодите в расставленную им ловушку. – Ха-ха-ха! Он действительно хитер, но в то же время очень забавен, – ответил Ли Бай динозавру, а потом, вновь повернувшись к И И, сказал с холодной насмешкой: – Ты, что, действительно решил, что я пришел сюда, чтобы признать поражение? – Вы не смогли превзойти вершину человеческой поэзии. Это факт. Ли Бай резким движением вскинул палец и указал на реку. – Сколькими путями можно попасть на берег? И И несколько секунд недоуменно смотрел на Ли Бая. – По-моему… путь только один. – Ошибаешься. Путей два. Я могу пойти в эту сторону, – Ли Бай указал прочь от реки, – пройти через всю Пожирающую империю, выйти к реке с другой стороны и переправиться на этот берег. Я могу даже обогнуть по дороге Млечный Путь и все равно попасть туда. С нашими технологиями – как нечего делать. Технологии могут всё! Так что я решил пойти вторым путем! И И долго обдумывал услышанное, растерянно покачивая головой. – Да, вы обладаете божественной технологией, это бесспорно, однако я не в состоянии придумать другого пути, который позволил бы превзойти Ли Бая. Новый Ли Бай поднялся на ноги. – А ведь это так просто! Превзойти Ли Бая можно двумя способами. Первый – написать стихи, которые будут лучше, чем у него. Второй – написать все возможные стихи! И И растерялся еще сильнее, а вот Большезуб, стоявший рядом, похоже, осознал, о чем речь. – Я напишу все возможные пяти- и семисложные четверостишья. Ведь Ли Бай писал в основном этими размерами. Кроме того, я собираюсь записать все возможные лирические стихотворения в обычных размерах! Неужели не понимаешь? Я собираюсь составить все возможные сочетания китайских иероглифов, которые соответствовали бы главным стихотворным размерам! – Потрясающе! Поразительная, невероятная идея! – взревел Большезуб, позабыв о достоинстве, которое постоянно старался демонстрировать. – Это трудно? – наивно осведомился И И. – Еще как! Немыслимо трудно! Самый большой компьютер Пожирающей империи мог бы считать до самой смерти Вселенной, но все равно не справился бы с такой работой. – Не может быть, – скептически заметил И И. – Еще как может! – Ли Бай, явно довольный собой, кивнул своим словам. – А вот если использовать квантовую технику, до которой вам так же далеко, как отсюда до Пекина пешком, вычисления можно выполнить в приемлемые сроки. Таким образом, я напишу все возможные стихи, включая те, которые были написаны в прошлом и, что еще важнее, всё, что может быть написано в будущем! И в этом своде наверняка окажутся произведения, превосходящие наилучшие работы Ли Бая. Фактически я положу конец искусству поэзии. Как только я завершу работу, любой поэт, до конца существования Вселенной, будет всего лишь плагиатором. Поэтическое творчество сведется к поиску в моих неисчерпаемых запоминающих устройствах. Большезуб неожиданно испустил гортанный рык, и восхищение во взгляде, который он не отрывал от Ли Бая, сменилось потрясением. – В неисчерпаемых… запоминающих устройствах?.. – повторил он. – Глубокоуважаемый бог, вы хотите сказать, что намерены… сохранить все стихи, которые сочинит квантовый компьютер? – Подумай сам: какой смысл творить, чтобы уничтожать результаты творчества сразу после их создания? Конечно, сохраню всё! Это будет элемент вклада моей расы в искусство Вселенной! Потрясенное выражение морды Большезуба сменилось ужасом. Он простер мощные передние лапы с огромными когтями и даже задние подогнул, как будто собирался рухнуть на колени перед Ли Баем, и возопил: – Глубокоуважаемый бог! Не надо! Не делайте этого! – Что вас так напугало? – изумленно спросил И И. – Дурак! Неужели ты не знаешь, что атомную бомбу делают из атомов? И запоминающее устройство тоже будет сделано из атомов, и его погрешность хранения данных не может превышать атомный уровень. Ты ведь не знаешь, что такое атомный уровень хранения данных, верно? Это значит, что все книги, написанные твоим человечеством, можно уместить на кончике иглы! Не пару книжонок, которые ты сохранил, а все книги, существовавшие до того, как мы сожрали Землю! – Да, звучит очень впечатляюще. Я слышал когда-то, что в чашке воды содержится столько же атомов, сколько в земных океанах таких же чашек с водой. Значит, ему нужно будет написать все эти стихи, – И И указал на Ли Бая, – и спрятать их в кончике иглы. Большезуб буквально кипел от ярости; ему пришлось несколько раз пройтись взад-вперед, и лишь после этого он смог ответить: – Ладно… Тогда скажи мне: сколько богу потребуется символов, чтобы по одному разу записать все пяти- и семисложные четверостишья и стихи в других самых распространенных размерах? – Не так уж много, не более двух-трех тысяч. Классическая поэзия – самая лаконичная из форм литературного искусства. – Так вот, козявка, я уже говорил, что ты глупец, и повторю это снова! Сейчас я покажу тебе твою лаконичность… – Большезуб подошел к столу и указал когтем на игровую доску. – Как ты называешь эту дурацкую игру?.. ах, да, вейци. Сколько на доске пересечений? – Девятнадцать линий по вертикали и столько же по горизонтали, значит, получается… Триста шестьдесят одно пересечение. – Отлично! На каждом пересечении может стоять черная шашка, белая шашка или не стоять никакой шашки. То есть три возможных состояния. Таким образом, можно представить себе каждое дискретное состояние игры как использование трех символов для написания стихотворения из девятнадцати строк и триста шестьдесят одного символа. – Какой интересное сравнение! – Ну, а теперь подсчитаем, сколько стихотворений можно написать таким размером, используя все возможные сочетания трех символов? Не мучайся, я сам тебе скажу: три в триста шестьдесят первой степени или… секундочку… десять в сто семьдесят второй степени! – Это… это много? – Дурак! – в третий раз выкрикнул Большезуб. – Во всей Вселенной всего… гр-р-р-р-а-ах! – От злости он даже утратил дар речи. – Сколько? – все с тем же растерянным видом спросил И И. – Десять в восьмидесятой степени атомов. Ты, безмозглая козявка… Лишь сейчас И И действительно удивился. – Вы хотите сказать, что для того чтобы сохранить все стихи, которые сочинит его квантовый компьютер, по одному стихотворению в каждом атоме, придется потратить все атомы Вселенной, и все равно они не уместятся? – Даже и половина не уместится. Останется еще стихов на десять в девяносто второй степени атомов. В запоминающих устройствах, которые научились делать вы, жалкие земные козявки, для того чтобы сохранить одно такое стихотворение, потребуется больше атомов, чем всех вас существует на свете. Что касается нас… хранение информации с емкостью один атом на бит находится в состоянии лабораторных исследований… – Ну вот, эмиссар, ты и продемонстрировал свою близорукость и недостаток воображения, которые и являются одной из главных причин медленного развития технологий Пожирающей империи, – сказал со смехом Ли Бай. – Используя квантовое запоминающее устройство, основанное на принципе квантовой суперпозиции, можно уложить все эти стихи в довольно-таки ограниченный объем. Конечно, квантовые запоминающие устройства не очень стабильны. Чтобы сохранить собрание стихов навечно, их следует продублировать с помощью более традиционных методов хранения информации. И все же расход материи будет совсем незначительным. – Сколько? – односложно спросил Большезуб с таким видом, будто ожидал, что у него вот-вот лопнет сердце. – Примерно десять в пятьдесят седьмой. Действительно, мелочь. – Это же… это ровно столько, сколько атомов в Солнечной системе! – Совершенно верно – считая все планеты, вращающиеся вокруг Солнца, и, конечно, Пожирающую империю. Заключительную фразу Ли Бай произнес совершенно непринужденно, однако И И она поразила, словно гром среди ясного неба. А вот Большезуб, похоже, сразу успокоился, как будто после долгого мучительного ожидания возможной беды услышал именно то, чего ожидал и боялся больше всего. – Может быть, вы для этого преобразуете энергию в вещество? – спросил Большезуб. – Ты должен представлять себе, сколько энергии потребуется, чтобы создать такое количество вещества. Это не под силу даже нам. Так что воспользуемся имеющимся. – Опасения его величества были оправданны, – пробормотал Большезуб. – Да, да, – бодро подхватил Ли Бай. – Я еще позавчера поставил императора пожирающих в известность об этом. Великая империя мира-кольца будет использована для еще более великой цели. Динозавры будут гордиться своей участью. – Глубокоуважаемый бог, вы, несомненно, узнаете, как отнесется к вашему намерению Пожирающая империя, – мрачно сказал Большезуб. – Но у меня есть еще одно соображение. По сравнению с Солнцем масса Пожирающей империи очень мала. Так есть ли необходимость в уничтожении цивилизации, эволюционировавшей миллионы лет, ради того, чтобы получить совершенно незаметную горстку отходов? – Я полностью понимаю твою озабоченность. Но ты не можешь не знать, что для того, чтобы погасить, остудить и разобрать на мелкие части Солнце, требуется очень много времени. Квантовые вычисления начнутся раньше, и нам необходимо где-то сохранять стихи, которые будут получаться, чтобы обеспечить компьютеру свободную оперативную память и возможность продолжать вычисления. Поэтому без вещества планет и Пожирающей империи при изготовлении запоминающих устройств просто не обойтись.