– Будьте любезны объяснить, – сказал тот с глумливой интонацией победителя, который глядит сверху вниз на побежденного. – Представьте себе, что ДНК всегда реплицируется и наследуется с идеальной точностью, без ошибок в коде. Во что превратилась бы жизнь на Земле? Сун Чен задумался, и за него ответил Бай Бин: – В таком случае жизнь на земле перестала бы существовать. Основа эволюции – как раз мутации, происходящие по причине ошибок в воспроизведении ДНК. Большой Начальник кивнул. – По тому же закону существует и общество. Его эволюция и жизнеспособность коренятся в бесчисленных побуждениях и желаниях, не укладывающихся в мораль, принятую большинством. Рыба не может жить в стерильно чистой воде. Общество, в котором никто никогда не нарушает этических норм, сознательно или по ошибке, – на самом деле мертво. – Ваша попытка оправдать свои преступления просто смешна, – презрительно бросил Сун Чен. – Не очень-то, – возразил, к всеобщему изумлению, Бай Бин. – Он несколько секунд помолчал, как бы набираясь решимости, а потом продолжил: – Честно говоря, была еще одна причина, по которой я не хотел делать программное обеспечение для зеркального моделирования общедоступным. Мне… мне тоже не очень нравится идея мира, вооруженного цифровым зеркалом. – Вы так же, как и они, боитесь света? – спросил Сун Чен. – Я самый рядовой обыватель и не причастен ни к какому теневому бизнесу, но ведь тот свет, о котором вы говорите, проявляется по-разному. Если кто-то среди ночи направит луч прожектора в окно вашей спальни, это будет называться световым загрязнением… Приведу пример из собственной жизни. Я женат всего два года, но уже испытал это на себе… если можно так выразиться, эстетическое переутомление. Поэтому я… связался со студенткой колледжа, которая стажируется у нас на работе. Жена, конечно, об этом не знает, и все довольны. В эпоху зеркала я не смог бы вести такую жизнь. – Начнем с того, что такая жизнь аморальна и безответственна! – гневно повысил голос Сун Чен. – Но разве не все так живут? У кого не найдется какой-нибудь глубокой нехорошей тайны? В наши дни, если хочешь быть счастливым, так или иначе приходится хоть немного прогибаться. Много ли найдется людей, которые сияли бы такой же незапятнанной святостью, как вы? Если цифровое зеркало превращает всех в идеальных людей, которые не могут сделать ни шагу за рамки дозволенного, тогда… тогда что вообще остается, будь оно все проклято? Большой Начальник рассмеялся, и даже Лю и Чен, лица которых все это время были мрачнее тучи, натужно улыбнулись. А Большой Начальник похлопал Бай Бина по плечу. – Молодой человек, ваши аргументы, возможно, не особенно возвышенны, но вы мыслите гораздо глубже, чем наш ученый друг. – Он повернулся к Сун Чену и заговорил, на сей раз фамильярно, как старший с младшим. – Мы оказались в совершенно безвыходном положении, так что можешь пока отрешиться от ненависти и жажды мести по отношению к нам. Ты же прекрасно разбираешься в социальной философии и, конечно, не настолько ограничен, чтобы считать, будто историю движут добродетель и справедливость? Слова Большого Начальника, судя по всему, изрядно отрезвили Сун Чена. Он стряхнул с себя возбуждение победителя. – Мой долг – карать зло, защищать добродетель и поддерживать правосудие, – сказал он после непродолжительной паузы уже гораздо более ровным тоном. Большой Начальник кивнул с довольным видом. – Ты не дал прямого ответа. Отлично, значит, ты все же не настолько ограничен. Вдруг он содрогнулся всем телом, как будто кто-то окатил его холодной водой. Он вышел из навалившегося было оцепенения. Слабость прошла, жизненная сила, покинувшая его раньше, казалось, вернулась. Он встал, со строгим выражением лица застегнул воротничок, тщательно разгладил складки на одежде и с величайшей торжественностью сказал, обращаясь к Лю Вэньмину и Чэнь Сюйфэну: – Товарищи, с сегодняшнего дня всё и вся получат отражение в цифровом зеркале. Поэтому прошу вас следить за своими действиями и постоянно думать о том, какое впечатление вы можете произвести на других. Лю Вэньмин, стоявший с тяжелой думой на лице, тоже поправил одежду и тяжело вздохнул. – Да, отныне нам придется жить под недреманым оком Неба. Чэнь Сюйфэн повесил голову. Большой Начальник оглядел всех по очереди. – Что ж, мне пора идти. Завтра у меня напряженный рабочий день. – Он повернулся к Бай Бину. – Молодой человек, приходите ко мне в управление завтра в шесть вечера. Возьмите с собой суперструнный компьютер. – Затем он повернулся к Чену и Лю. – Что касается вас двоих… делайте все, что должно. Сюйфэн, выше голову! Возможно, за нами и водятся непростительные грехи, но у нас нет причин так уж сильно стыдиться. По сравнению с тем, что сделали они, – он указал на Сун Чена и Бай Бина, – все, что мы натворили, – сущая мелочь. Он открыл дверь и вышел с высоко поднятой головой. День рождения Следующий день для Большого Начальника действительно выдался очень напряженным. Войдя в свой кабинет, он сразу же вызвал, одного за другим, ключевых чиновников, отвечающих за промышленность, сельское хозяйство, финансы, охрану окружающей среды и все прочее, чтобы проинформировать их о будущих задачах. Встречи были краткими, но все же Большой Начальник использовал свой богатый опыт, чтобы сосредоточиться на важных аспектах работы и проблемах, требующих внимания. Кроме того, благодаря его несравненным дипломатическим и ораторским навыкам каждый подчиненный уходил с твердой уверенностью, что это всего лишь очередной обыденный «разбор полетов». Никто из них не заметил ничего необычного. В половине одиннадцатого утра, отослав последнего чиновника, Большой Начальник засел за меморандум по поводу экономического развития провинции и проблем, которые, по его убеждению, должны были возникнуть у крупных и средних предприятий провинции. Документ был небольшим, менее двух тысяч иероглифов, но в нем отразились десятилетия размышлений и опыта работы. Любой, знакомый с философией Большого Начальника, изумился бы, прочитав этот документ – он значительно отличался от всего, что он писал прежде. За долгие годы пребывания на вершине власти он впервые высказал мнение, не искаженное субъективными эгоистическими соображениями, исходящее исключительно из заботы об интересах партии и страны. Он закончил писать, когда уже перевалило за полдень, и без обеда, выпив лишь чашку чая, перешел к дальнейшим делам. Тогда-то и проявились первые признаки наступления эпохи зеркала. Большому начальнику сообщили, что Чэнь Сюйфэн застрелился в своем кабинете и что Лю Вэньмин, похоже, находится в трансе: то и дело проверяет пуговицу воротника и поправляет одежду, как будто опасается, что его в любой момент могут сфотографировать. На эти новости Большой Начальник отреагировал лишь улыбкой. Эпоха зеркала еще не наступила, а вот тьма уже начала рассеиваться. Затем Большой Начальник приказал Бюро по предупреждению коррупции немедленно собрать оперативную группу; в сотрудничестве с полицией и соответствующими департаментами финансов и торговли следовало немедленно изъять все записи и счета Торгово-коммерческой группы «Даси», принадлежащей его сыну, и корпорации «Бэйюань» – его невестке, и действовать в соответствии с законом. То же самое он предписал в отношении различных финансовых учреждений своих других родственников и близких друзей. В половине пятого Большой Начальник начал составлять список имен. Он знал, что с наступлением эпохи зеркала по всей провинции будут уволены тысячи чиновников окружного и более высокого уровня. Первоочередной задачей было найти подходящих преемников на ключевые должности в каждой организации, и его предложения были представлены в списке, предназначенном для провинциального и центрального руководства. На самом деле этот список существовал в его сознании задолго до появления цифрового зеркала. Этих людей, которых он планировал отстранить, вытеснить из политической и хозяйственной жизни и, желательно, устранить. Между тем часы отмерили полшестого, конец рабочего дня. Он чувствовал удовлетворение, какого не испытывал никогда прежде: по крайней мере, один день он провел по-человечески. В кабинет вошел Сун Чен, и Большой Начальник вручил ему толстую стопку документов. – Это те улики против меня, которые вам удалось получить. Вам следует как можно скорее передать их в Центральную комиссию. Минувшей ночью я написал признание вместе с дополнительными доказательствами и добавил их сюда. Помимо просмотра и проверки результатов ваших расследований я также дополнил некоторые материалы, чтобы восполнить пробелы. Сун Чен взял документы и сухо кивнул, не сказав ни слова. – Через несколько минут придет Бай Бин с суперструнным компьютером. Вы должны сказать ему, что собираетесь сообщить своему начальству о программе «Цифровое зеркало». Чиновники из центра, рассмотрев этот вопрос со всех сторон, для начала будут использовать его крайне осторожно. Поэтому ему следует заранее убедиться, что программное обеспечение не станет достоянием общественности. Это создало бы серьезные опасности и привело к неблагоприятным последствиям. Поэтому обязательно уговорите его удалить все резервные копии, будь то онлайн или где-либо еще, которые он сделал, чтобы защитить себя. Что касается параметров инициализации, если он сообщил их кому-либо еще, попросите его составить список имен. Он доверяет вам и последует вашему совету. Вы должны убедиться, что резервных копий не осталось. – Мы так и собирались поступить, – ответил Сун Чен. – А потом, – продолжил Большой Начальник, глядя в глаза Сун Чену, – убейте его и уничтожьте суперструнный компьютер. Тут-то вы вряд ли можете заподозрить, что я подбиваю вас на преступление в собственных интересах. Сун Чен в первый миг опешил, а потом с улыбкой покачал головой. Большой Начальник тоже улыбнулся. – Ну что ж, я сказал все, что хотел. Дальнейшие события, как бы они ни пошли, не имеют ко мне никакого отношения. Зеркало записало все, что я сказал сейчас; возможно когда-нибудь, в далеком будущем, кто-нибудь услышит мои слова. Большой Начальник жестом отослал Сун Чена, откинулся на спинку кресла и медленно выдохнул, погрузившись в чувство облегчения и покоя. * * * Почти сразу же после ухода Сун Чена часы пробили шесть. И с последним ударом в кабинет вошел Бай Бин с портфелем, где находилось цифровое зеркало прошлого и настоящего. Большой Начальник предложил ему сесть и, глядя на суперструнный компьютер, стоявший на столе, сказал: – Молодой человек, у меня к вам просьба: не могли бы вы показать мне в вашем зеркале мою жизнь? – Конечно, никаких проблем! – ответил Бай Бин и, открыв портфель, выложил на стол компьютер. Он запустил программу цифрового зеркала, установил время на «Настоящее» и точку обзора на кабинет. На экране в реальном времени появились оба присутствующих. Бай Бин навел курсор на Большого Начальника, щелкнул правой кнопкой мышки и запустил опцию обратного отслеживания. Изображения на экране начали быстро меняться; так быстро, что весь экран заполнило размытое пятно, в центре которого неподвижно, как центр мира, все время оставался объект трассировки – Большой Начальник. Впрочем, не так уж и неподвижно – его портрет тоже быстро мерцал и заметно молодел. – Это поиск с отслеживанием в обратной хронологии. Программа распознавания изображений не может использовать ваш современный облик для идентификации ваших версий в более молодом возрасте, поэтому ей приходится шаг за шагом отслеживать возрастные изменения, чтобы отыскать начало. Через несколько минут экран перестал мигать и показал новорожденного младенца с еще не омытым от родовой слизи личиком. Акушерка только-только взяла его с весов. Малыш не плакал и не смеялся, а смотрел широко открытыми очаровательными глазенками, впитывая впечатления от открывшегося ему нового мира. Большой Начальник усмехнулся. – Да, совершенно верно, это я. Матушка не раз говорила, что я открыл глаза, как только родился, – сказал он и улыбнулся во весь рот. Он явно притворялся беззаботным, пытаясь скрыть волнение, но на сей раз, в отличие от большинства других случаев, ему это не особенно удалось. – Посмотрите сюда, – сказал Бай-Бин, указывая на строку меню под изображением. – Эти кнопки позволяют увеличивать масштаб и изменять ракурс. Это ползунок времени. Программа «Цифровое зеркало» продолжит двигаться вперед во времени, следуя за вами как за объектом поиска. Чтобы найти определенное время или событие, нужно делать почти то же самое, как вы в текстовом редакторе искали бы фрагмент документа с помощью полосы прокрутки. Сначала большими шагами во времени найдите приблизительное местоположение, затем более точной настройкой, передвигая ползунок влево или вправо и ориентируясь по тем эпизодам, которые вы сможете распознать. Найти можно все. Это примерно так же, как быстрая перемотка вперед и назад на DVD-плеере, хотя, конечно, чтобы воспроизвести этот диск с нормальной скоростью потребуется… – Я полагаю, примерно пятьсот тысяч часов, – сказал Большой Начальник, успевший прикинуть числа в уме раньше, чем Бай Бин. Он взял мышь и увеличил изображение. На экране появилась молодая мать на родильной койке и часть больничной палаты – прикроватная тумбочка и настольная лампа в простом стиле той эпохи, а также окно с деревянной рамой. Но его внимание особенно привлекло пятно красно-оранжевого света на стене. – Я родился вечером, примерно в то же время, что и сейчас. Возможно, это последний луч заходящего солнца. Большой Начальник подвел курсор к ползунку времени, и изображение снова быстро заскакало. Время устремилось вперед. При следующей остановке на экране появился маленький круглый столик, освещенный свисающей с потолка лампочкой без абажура. За столом его мать – скромно одетая, в очках – занималась с четырьмя детьми. Совсем маленький ребенок, трех или четырех лет (очевидно, он сам) неуклюже ел из маленькой деревянной миски. – Моя мать была учительницей начальной школы. Ей нравилось заниматься дополнительно с неуспевающими учениками прямо у себя дома. Тогда она и меня пораньше забирала из садика. – Большой Начальник некоторое время наблюдал за происходящим на экране. Его детское «я» случайно пролило на себя кашу из миски. Мать поспешно встала и потянулась за полотенцем. Только после этого он передвинул ползунок дальше. Время перепрыгнуло на несколько лет. Внезапно экран озарил алый свет пламени горна доменной печи, в его пляшущих вспышках мелькали силуэты нескольких рабочих в грязных асбестовых костюмах. Большой Начальник ткнул пальцем в одну из фигур: – Это мой отец, доменщик. – Вы можете изменить угол обзора, – напомнил Бай Бин и попытался забрать мышку из пальцев Большого Начальника, но тот мягко, но неуклонно удержал ее. – Ни к чему. В тот год шла борьба за повышение выпуска продукции, постоянные сверхурочные, и рабочим часто носили еду из дома. И я носил. Тогда-то я впервые увидел отца на работе, как раз с этого ракурса. И его силуэт на фоне пылающего печного горна глубоко врезался мне в память.