– Между прочим, планета называется не Платон, а Плутоний! – Да ну? – занервничала Катька и тут же поставила меня в тупик вопросом: – А Платон тогда что же? – А Платон – это… – Я задумалась и неуверенно предположила: – Это, кажется, древнегреческий космонавт… – Сама знаю, – огрызнулась Катька. – Просто тебя проверяла. В это время вернулись родители с билетами. Вместе с толпой других зрителей мы поднялись по лестнице, вошли в просторное помещение, похожее на кинозал, и сели в кресла. Точнее, не сели, а легли, потому что спинки у этих кресел были сильно отклонены назад. Свет в зале погас. В ту же секунду купол над нами озарился, и на нём, возле стены, возникло солнце. Оказывается, это был не просто потолок, а огромный экран. Раздался приятный мужской голос: «Вечереет. На небе появляются первые звёзды…» Солнце проехало до противоположной стены и скрылось. Стало совсем темно, только в небе, то есть в потолке, загорелись созвездия, и голос начал что-то о них рассказывать. И тут… То ли мой организм поверил, что уже поздно, то ли сказалась почти бессонная ночь, только я почувствовала, что проваливаюсь в сон. Почувствовала и испугалась. Если я вдруг засну, Катька точно заметит и потом до конца жизни будет надо мной смеяться. Чтобы взбодриться, я решительно ущипнула себя за руку и чуть не ойкнула от боли. Помогло… секунд на десять. А потом я снова начала засыпать. Щипаться больше не хотелось – это же мазохизм какой-то! А голос звучал так убаюкивающе, что веки у меня слипались, как будто на каждом из них было по магниту. Я покосилась на Катьку. Она лежала, вперившись в потолок. Видимо, звёзды её очень заинтересовали. И тогда я решила не мучиться и дать себе поблажку. Полежу чуть-чуть с закрытыми глазами, отдохну и буду дальше слушать. Всё равно Катька на меня не смотрит. Я опустила ресницы. Сразу стало хорошо, тепло и уютно. Голос продолжал монотонно вещать о космосе. Звуки сливались в колыбельный напев… А потом, как-то очень быстро – казалось, всего секунда прошла! – напев опять рассыпался на отдельные слова: «Наступает утро. На небе встаёт заря. Звёзды исчезают…» Я раскрыла глаза. Секундой позже в зале вспыхнул свет, и зрители, засуетившись, начали вставать со своих мест, потягиваться и двигаться к выходу. Ничего себе! Получается, я всё-таки заснула и весь сеанс проспала. Я с ужасом взглянула на Катьку. Заметила она или нет?! – Ну как, девочки, вам понравилось? – спросила мама. – Ещё бы! – пылко ответила Катька. Я слегка успокоилась – наверное, она так и смотрела, не отрываясь, в потолок. Пронесло! И подхватила: – Да, было очень интересно! – Ладно тебе, соня-засоня, – к моему ужасу, вдруг усмехнулась тётя Оля. – Я же видела, что ты всю дорогу продрыхла. Я от такого чуть сквозь пол не провалилась, с третьего этажа прямо на первый. Ну, тётя! Удружила! Нет чтобы тактично промолчать! Я с укором повернулась к ней… но она смотрела не на меня, а на Катьку. – Представляете, Катюша моя заснула, как сурок, и всё пропустила, – пояснила тётя Оля. Катька покраснела, прямо как планета Марс, и буркнула: – Просто я не выспалась. А вообще-то, я очень люблю космономию! Взрослые засмеялись. – Не космономию, а астрономию, – поправил дядя Дима. – Ты опять перепутала: человек, который летает в космос, у нас называется космонавт, а за границей – астронавт. А астрономия – она и в Африке астрономия. Я удивлённо уставилась на Катьку. Неужели эта ходячая Википедия могла так лопухнуться? А она покраснела ещё сильнее – уже не как Марс, а как обычная свёкла. Пока мы пробирались к выходу, Катька зашипела: – Не надо на меня так смотреть. Ну да, я наврала, что разбираюсь в космо… то есть в астрономии. Чтобы ты не думала, что самая умная! Я опешила: – Это я-то самая умная? – А то кто же? – обиженно буркнула Катька, выходя на лестницу и спускаясь по ступенькам. – Бабушка мне про тебя все уши прожужжала. И учишься ты на одни пятёрки, и на каникулах каждый день занимаешься, и в шахматы играешь… Как же так? Неужели наша бабушка запуталась во внучках? Я даже испугалась за неё. – Да нет, это ты у нас отличница и шахматистка, – шепнула я. – А я так… Рядом не стояла. И про то, что хорошо знаю астрономию, я тоже выдумала, чтобы ты не воображала… – Я?! – искренне поразилась Катька. – Да я читать-то научилась только потому, что бабушка сказала, что ты уже давно умеешь. Тут уж пришла моя очередь поражаться: – Да нет, это я научилась, когда бабушка сказала, что ты давно умеешь… Ну, в общем, скоро мы во всём разобрались: наша хитрющая бабушка специально нас друг другу расхваливала, чтобы мы между собой соперничали и лучше учились. Тут мы дошли до первого этажа, и стало не до разговоров: началась экскурсия. Я столько всего узнала! Например, выяснилось, что макета Вселенной у Катьки быть никак не может, потому что Вселенная – бесконечная, а бесконечный макет ни в какую квартиру не влезет. И что планета называется не Плутоний, а Плутон. Платон же – это, оказывается, древнегреческий философ. Катька специально у экскурсовода уточняла. В общем, поездка в планетарий удалась. Тем более что после неё мы с Катькой подружились и всю неделю были не разлей вода. А потом Катька уехала, и мы начали переписываться. Только в последнее время она почему-то пишет реже. Бабушка говорит, это потому, что Катя всерьёз занялась хореографией и каждый день ходит на занятия. Вот не знаю, верить или нет. Но на всякий случай тоже на хореографию записалась. А то мало ли… Дело о лете Евгений Чеширко © Евгений Чеширко, текст, 2020 © Inna Innushkina, ил., 2021 Ромка познакомился с Катькой на следующий день после того, как приехал в деревню к бабушке на летние каникулы. Она жила через несколько домов от него и иногда проходила мимо его двора, когда бабушка посылала её за хлебом. Их первая встреча прошла не очень удачно – Ромка, засмотревшись на что-то, чуть не сбил её велосипедом, когда она выходила из своего дома. Ромка обозвал её «слепой курицей», Катька его «пучеглазым придурком», и они разошлись в разные стороны, довольные тем, что знакомство наконец-то состоялось. Уже через несколько дней они вместе бегали купаться на речку и жечь вечерний костёр. Ромка был на год старше Катьки, поэтому в их новоиспечённой «банде» он сразу же занял лидирующие позиции, постоянно придумывая, как разнообразить размеренную деревенскую жизнь какими-нибудь приключениями. – Странная штука – лето, – однажды произнёс Ромка, сидя на берегу озера вместе со своей боевой подругой и доедая вишню, которую они раздобыли на очередном «деле», совершив вылазку в соседский сад. – Почему странная? – тут же отозвалась Катька. – Очень даже хорошая штука. – Я и не говорил, что лето плохое. Я сказал, что оно странное. Вот скажи, когда оно начинается? – Первого июня, конечно, – рассмеялась девочка, – ты что, не знал? Ромка покосился на свою подругу и демонстративно покрутил пальцем у виска, сопроводив свой жест снисходительным вздохом. – Глупая ты, Катька, и это… – Мальчик поморщился, пытаясь вспомнить слово, которое часто употреблял его дедушка, когда смотрел новости по телевизору: – Как его?.. О! Недалёкая ты. – Это почему еще недалёкая? – нахмурилась та. – Потому что веришь всему, что тебе говорят, – снова процитировал Ромка своего деда. – Вот тебе сказали, что лето начинается первого июня, а ты и уши развесила. А вот скажи мне – чем отличается тридцать первое мая от этого твоего первого июня? – Как чем? – удивилась Катька. – Тридцать первое мая – это весна, а первое июня – уже лето. – А где доказательства того, что лето уже началось? – Какие ещё доказательства?