В трубке повисла тишина, очевидно, он хотел спросить про бумаги, но не решился, ответив: — Конечно-конечно… Я отключилась и усмехнулась, вновь нацелившись на макароны, но позвонил следователь. — Андрей Петрович, — хмыкнула в трубку, — не зачастил? — В самый раз, Серафима Викторовна, — ответил мне в тон. — Твой ушлый приезжал. Забрал улики, как конфетку у младенца. И все так вежливо, почтительно, я прямо чуть не прослезился. Спасибо-пожалуйста и все прочее. Если бы он попросил сделать ему массаж, каюсь, я бы не отказал. Хотя, он не совсем в моем вкусе, да и жена бы не поняла. — Я вот тоже не особо понимаю, — хмыкнула в ответ с набитым ртом. — Он в курсе, сколько раз я вызывал тебя на допрос? — Конечно, — удивилась в ответ. — Более того, ещё вчера собирался провести разъяснительную беседу. — Да вот что-то передумал. Разве что ручки не целовал, а моему начальству — жопу. Хотя, черт их знает что там за закрытыми дверьми происходит. — Ну, я попросила его не горячиться… — ответила вяло, проглотив еду, колом пробирающуюся по пищеводу. — Занимательно, не находишь, Серафима Викторовна? — Знаешь, что я нахожу занимательным? Пожрать спокойно. Следователь хохотнул и сказал серьезно: — Встретимся, обмозгуем? — Завтра, — ответила, подумав. — Завтра суббота, — протянул недовольно. — Тогда до понедельника, — хмыкнула и отключилась. Мысли вновь вихрем пронеслись в голове и остановились на том, что его вещи сейчас лежат в офисе адвоката. Я торопливо доела, расплатилась и бодрым шагом направилась к машине. За рулем меня укачало, я едва успела припарковаться и выпила таблетку от тошноты, старательно удерживая обед внутри. Минут двадцать страдала, обливаясь потом, включила кондиционер на полную, а когда отпустило, единственной мыслью было — спать. Пересилив себя, я вышла из машины, забрала запечатанный пакет с вещами у секретаря и понеслась обратно. Добралась до дома, без сил упала на его подушку и пару часов сладко дремала, пока не раздался звонок по видеосвязи из холла. Решив, что кто бы это ни был, пусть идёт лесом и полем, я перевернулась на другой бок, но следом начал трезвонить мобильный. Разозлившись, я рявкнула в трубку, не глядя на дисплей: — Чего надо?! — Открывай, — услышала насмешливый голос и поморщилась, моментально приняв вертикальное положение. Его только не хватало… Спустилась вниз, на ходу приглаживая волосы, но мой внешний вид не слишком-то и заботил меня в тот момент. Открыла ворота и впустила его на территорию, нервно перебирая пальцами. Открыла дверь и стала дожидаться торжественного появления. — Все условности соблюдены, — хмыкнул самодовольно, а мои глаза расширились от возмущения. — О чем ты? — Сорок дней, все дела, — хмыкнул Ярослав. — Или ты затянешь песню, что сгораешь от отчаяния? Тебе всегда было на него плевать. «Всегда может и было…» — мелькнуло в голове. — Чего тебе? — спросила грубо и скрестила руки под грудью. — Того же, что и всегда, — поморщился, проходя. — Не строй из себя святошу. Тебе это не идёт ещё больше, чем эта нелепая футболка. — Да пошёл ты, — засмеялась в ответ, а он посмотрел удивленно. — Нет, в самом деле, — хохотнула, кивнув на выход. — Проваливай. Я тебя не люблю, причём, уже довольно давно. Примерно с того времени, когда стала бездомной. — Зато теперь ты в шоколаде, — ухмыльнулся в ответ. — Кого подбила на свою авантюру, колись? — Не поняла, — протянула, открыв рот. — Да брось, — поморщился с ответ. — В тот же день, даже недели не вытерпела. — Ты серьезно? — удивилась ещё сильнее. — Ты что же, намекаешь, что я заказала его убийство? — Какие уж там намёки, — хохотнул в ответ, — я это знаю. Странно, что меня не попросила, но я не в обиде, если что. — Уходи, — сказала тихо, отвернувшись. — Неужто совесть заела? А у таких, как ты, она есть? — У каких? — спросила с вызовом, вздёрнул подбородок и тащась в его злые глаза. — Да шлюха ты, Серафима. Обычная продажная девка. — И что ты можешь мне предложить? — заулыбалась в ответ, а он начал свирепеть: — Вот как заговорила, да? — Ну да, — пожала плечами равнодушно. — Катись отсюда. — Сука, — процедил сквозь зубы. — Ты пожалеешь о своём выборе. — Уже пожалела, — сказала тихо. Так тихо, что он не услышал, резко развернувшись и направившись к машине. Я закрыла за ним ворота, почувствовав, что меня изваляли в дерьме, и вернулась в спальню, вновь завалившись на кровать. На тумбочке лежал прозрачный пакет с вещами Александра, я долго смотрела на него, прежде чем решилась вскрыть, а когда разложила все, долго не могла понять, когда он успел переодеться. Вроде все выглядело так же: синий костюм, белая рубашка, запонки, но оттенок не совпадал. Я отлично его рассмотрела в тот день, я не могла перепутать. Хотя, времени у него было предостаточно, а в офисе наверняка целый гардероб на все случаи жизни, чего удивляться? Бумажник его, немного налички, карты, куча чеков… и моя фотография в неприметном кармашке. «Мило» — мелькнуло в голове, отозвавшись глухой тоской на сердце. Я вновь отмахнулась от своих чувств, списав все на гормоны, взяла в руки связку ключей и с удивлением обнаружила знакомую пару. Сходила за сумкой и сравнила со своими, от дачного домика. Ну, точно, они самые. Занимательно. Выходит, он не просто знал о моем убежище, но ещё и обзавёлся ключами, наверняка просто сделав слепок с моих. Но ни разу не приехал, хотя, теперь я уверена, точно знал, что за хворь меня поражала из раза в раз. Я бросила ключи на кровать, нахмурившись, и вспомнила краткий рассказ о его жизни от следователя. Борьба с раком, жертвы пожара, столовая для бездомных… как будто краткая история моей жизни с момента, когда я проходила практику на его заводе. Что за ерунда? Выходит, он следил за моей жизнью и… что и? Ждал удобного момента, но не дождался? Едва я пришла в себя, нарисовался Ярослав. Все это никак не вязалось с его поведением, с его хозяйскими замашками, с его равнодушием, сколько мы были вместе. Не понимаю… — Не понимаю! — рявкнула, разозлившись, а в глазах встали слёзы. — Какого черта, Сашка?! — я жалобно всхлипнула и упала лицом в его подушку, пробормотав: — Какого черта… Резко поднялась и начала метаться по комнате, не находя себе место. Открыла его шкаф, окинув взглядом вереницу костюмов и рубашек, заметила одну в чехле, достала ее и с недоумением таращилась на кофейное пятно на груди. — Да ты издеваешься, — скривилась, продолжая держать ее в руках. — Что дальше? Сохранил билетик с колеса обозрения? Я открыла все ящики в шкафу, выкидывая все прямо на пол, опустошила содержимое тумбочки, а после заглянула под кровать и нашла там небольшую коробку из-под телефона. Открыла ее и заревела, размазывая слёзы по лицу. Билет на колесо обозрения, из кино, чеки из ресторанов, лента фотографий из будки в парке, моя заколка и прочая памятная мелочевка. — Как на счёт розового дневничка под матрасом? — спросила зло и рывком подняла его, ничего не обнаружив. Вновь села на кровать и обвела взглядом погром, который успела учинить, пробормотав: — Не понимаю… Если любил меня, почему не сказал? Почему хотя бы не дал понять? Почему, черт возьми, ни разу не назвал по имени? Почему не вытащил меня из того жуткого хостела? Почему не помог, когда я боролась за жизнь отца? Когда возрождалась из пепла? — Свинья ты, Сашка, — сказала понуро и положила руку на живот. — Твой отец — свинья. Почему он не дал отпор, если предвидел свою скорую кончину? Не знал кто, но знал, что это вопрос нескольких дней? Как такое возможно? Я выясню. Я обязана. Я хочу. Какой бы была моя жизнь, если бы ещё тогда, на практике, он подошёл и позвал меня на свидание? У меня могла быть поддержка и опора в тяжелое время. Но он не сделал этого, почему? Была причина или просто струсил? Не похоже на него, сколько я его знаю, он всегда был решителен. Что там говорил Потапов про проблемы на заводе померено в это время? Переключился на них, отодвинув личное на второй план, потом авария, болезнь отца, депрессия, пожар… он явно следил за моей жизнью, хотел сделать хоть что-то, но не знал, как направить все лично на меня. Или мне так просто хочется думать. Да и есть ли разница, если его больше нет в живых? — За что? — спросила с обидой, вновь обращаясь к судьбе. Нижняя губа задрожала, я посидела истуканом, сдерживая слезы, и заставила себя начать думать в другом направлении. Начнём с того, что мне нужен адвокат. Новенький, блестящий и не имеющий никакого отношения к фирме Краснова. Где его взять? У меня нет совершенно никаких связей. Уже восемь, но ещё и не выходной. А, плевать. Взяла телефон и набрала следователя. — Говорят, у рыжих совести нет, — ответил со вздохом. — Не могу не согласиться. — Погоди, я ещё цель звонка не озвучила, — хохотнула в ответ. — Весь в нетерпении. Как и жена, ожидающая, когда я наконец схожу вынести мусор. — Мне нужен адвокат. Он не сдержался и громко заржал в трубку. — Ты совсем стыд потеряла, Серафима Викторовна? Ты у меня подозреваемая номер один, звонишь и просишь порекомендовать тебе хорошего адвоката? Ушам не верю! — Так есть такой или нет? — промямлила недовольно, а он посерьёзнел: — Нет. Я их всех на дух не переношу, а они — меня. Но порекомендовать могу, пришлю список фамилий. — Спасибо, — тяжело выдохнула в ответ и отключилась. Заказала ужин, закинулась горстью разномастных таблеток, прибралась в комнате и уселась за стол на кухне, неторопливо пережевывая и водя карандашом по блокноту, найденному в ходе уборки. По-моему, у меня когда-то был такой. Присмотрелась и поняла: мой и есть. — Ну, Сашка… — вздохнула и сосредоточилась.