— Тебе холодно? — спрашивает Рита. — Нет, не холодно, — отвечаешь ты, и это вовсе не ложь. Ты дрожишь не от холода, а от страха. — Помни обо мне, — говорит Рита и проваливается в забытье, и не слышит твой ответ, произнесенный сдавленным голосом, а может, слышит, потому что улыбается, а тебя опять охватывает ужас от того, что уходит напрасно прожитая жизнь. Потом только ожидание — долгое, временами томительное. Ее худая рука, которая становится все легче и легче, в твоей, а твои мысли улетают прочь, туда, где воздух, жизнь и звуки прекрасного зимнего дня. Ты скучаешь немного, но остаешься до конца, чтобы исполнить свой долг, и когда выходишь, чувствуешь облегчение, будто бы с твоего сердца сняли огромную тяжесть. Наконец-то ты свободна от обязательств и угрызений совести, которые Рита соткала вокруг вас двоих. Можешь наконец-то посвятить себя жизни, которую она терпеливо выстроила для тебя. Ты, как и все остальные подруги, теперь — успешная женщина, еще молодая, и можешь нравиться, у тебя впереди интересное будущее, вокруг тебя личности, умеющие побеждать, как и ты, люди, которые тебя уважают и ценят. Рита теперь только воспоминание или очень скоро станет воспоминанием. Потом встречаешь на улице Дэду. Это не совсем случайно, ты искала ее, ты знаешь, что, выходя из университета, она часто заглядывает в тот бар, поэтому ты и оказалась рядом с ней. Тебе необходимо ее увидеть, поговорить с ней, чтобы прогнать печаль. — Привет, какой сюрприз! Выпьешь со мной кофе? — Спасибо, но мне пора бежать, в другой раз — с удовольствием. И вот она, Дэда, уже убегает по своим делам. Тогда тебе ничего не остается, как пойти забрать свои результаты маммографии, сделанной просто так, для очистки совести (тебе скоро сорок), а еще потому, что ты поклялась Рите сделать это. Рентгеновский кабинет как раз рядом, в двух шагах, и уже на протяжении нескольких недель ты забываешь зайти туда. Итак, сегодня ты туда идешь, а когда выходишь, мир уже кажется совсем иным. В комнату Марии-Луизы Тутти вошла осторожно, почти робко. Кто-то немного раздвинул тяжелые портьеры по боковым сторонам окна, и теперь в комнате стоял полумрак, который Тутти сочла не таким уж неприятным. Она закрыла за собой дверь, прислонилась к косяку и осмотрелась, почти не дыша. Потом, передвигаясь мелкими шажками, начала собирать вещи подруги и укладывать в ее чемодан. Тутти чувствовала, как все больше и больше волнуется, заметила, что у нее трясутся руки, когда она открывает ящички, берет охапкой вещи и кладет их на кровать, чтобы потом сложить получше. Она знала, что многим нравится копаться в чужих вещах, но ее смущало, что это довелось делать и ей. Если кто-то из подруг, чтобы не отвлекаться, просил ее принести зажигалку из сумки или коллега просил взять брошюрку из ящика его стола, Тутти максимально стремилась уменьшить риск: приносила сумку подруге или открывала ящик двумя пальцами и осторожно брала нужную вещь. Она не хотела, чтобы другие прочли бы в ее глазах интерес к чужому. Сейчас комната Марии-Луизы была полностью в ее распоряжении, и Тутти могла обыскивать ее, шарить везде, трогать вещи руками, делать все, что угодно. Мария-Луиза никогда об этом не узнает. Под домом находится тайный туннель с выходом на улицу, неподалеку от дороги, что ведет в ближайший город. На первом этаже, за мебелью, есть низенькая дверь, за ней три ступеньки, поворот и туннель, уходящий в темноту. Камень здесь не обработан, на веревке подвешена лампочка, но она давно уже перегорела, однако здесь много следов от крюков для факелов, потом подземный ход теряется во мраке. В одном месте ход завален красными кирпичами, которыми перегораживают дорогу, но это всего лишь маскировка, потому что сбоку от стены проход открыт и тянется еще на сотни метров. Дом, как обычно, казался безлюдным. «Смотри, нас стало меньше на трех человек, и как все изменилось», — думала Аманда, пока шла по коридору к комнате Дэды. Кто знает, где они сейчас и чем занимаются. Дэда, наверное, уже дома, сидит за своим письменным столом с чашкой чая и, возможно, готовит список подруг, которых пригласит поиграть в бурраку в ближайшее время. Мария-Луиза, скорее всего, хлопочет на кухне, одним глазком присматривает за детьми, другим — за горничной, одной рукой держится за ручку духовки, другой тянется к трубке, чтобы позвонить Дэде. Телефон зазвонит, Дэда нахмурит брови, перестанет грызть ручку и с легкой досадой на лице пойдет отвечать на телефонный звонок, передвигаясь лениво, словно кошка. Воображаемая сценка казалась столь реальной, что Аманда рассмеялась. Как странно, когда знаешь кого-то так хорошо. Когда вместе с ним вырос, провел детские и юношеские годы, этот человек будто бы становится частью тебя. Могут пройти месяцы, годы в разлуке, но стоит встретиться, а она все та же девчонка, с которой ты делилась первыми секретами. Еще не до конца прочитанная книга, но уже очень знакомая. «Кто знает, почему я все постоянно свожу к книгам, — спросила она сама себя, немного раздосадовавшись. — Вся действительность воспринимается как книга. Мне нужно было стать библиотекарем». Комната Дэды выглядела пустой и безупречной, как и она сама. Собрать ее чемодан оказалось крайне просто, потому что Дэда никогда не брала лишних вещей, и у нее к тому же для всякой вещи существовало свое место. Аманда хорошо понимала Дэду и Марию-Луизу тоже. Джованну нет. Джованна оставалась такой же непонятной, как и в лицее, непонятным был и мотив, по которому она приехала на эту встречу, а еще больше неясно, почему она сбежала раньше времени. Аманде вспомнилась запачканная кровью сережка от пирсинга, но она отбросила эту беспокойную мысль. Объяснений было множество, самое очевидное: возможно, Джованна потеряла сережку и не смогла потом найти. Зачем об этом беспокоиться? Аманда позвонит Джованне, как только вернется домой, и они договорятся о встрече. Ей понравилась идея, что найдется повод вновь увидеть Джованну. Они поболтают, Аманда попросит ее рассказать о своей немного необычной, не такой, как у других, жизни. Аманда вспомнила о том неприятном обвинении, что высказала ей Джованна днем накануне. Что это было? Просто нездоровое любопытство? Она постаралась заглянуть в себя и, по возможности, быть честной с самой собой. Да нет, речь шла не об этом, хотя она и смотрела на Джованну с интересом, который испытывают к исследователю, нашедшему неожиданные и оригинальные решения каких-либо проблем. «Мужчины …Мы никогда, ни за что не освободимся от них», — подумала Аманда, укладывая в чемодан Дэды фотографию ее детей и мужа, которого она, очевидно, очень хотела привезти с собой даже на этот уик-энд. И тут же вспомнила Стефано. Стефано. Странно, как это она даже на мгновение не подумала о Стефано, начиная с того утра, даже скорее со вчерашнего дня. Аманда на секунду попробовала представить его лицо, но тут же раскаялась в этом, потому что сразу на нее накатила волна угрызений совести. Она не знала, где и когда ошиблась, возможно, еще в самом начале своего жизненного пути. Но сейчас у нее было то, что она заслужила. Аманда столько времени убегала от этой простой истины и теперь охотно поговорила бы об этом с кем-нибудь из подруг, может, именно с Джованной, если бы она сейчас находилась здесь. Аманда исследовала ванную комнату, собрала безделушки Дэды в ее косметичку. Сколько всякой всячины использовала эта женщина! Она прочитала понимание и интерес в глазах Джованны, когда рассказывала ей легенду о девочках, убитых на этой вилле, но потом пришла Мария-Луиза, а позже не нашлось вообще времени о чем-либо поговорить… При встрече она рассказала бы ей конец этой ужасной истории. …Мужчины медленно двигались по кровавым следам, туда, откуда шел запах смерти, пока не обнаружили растерзанных дичайшим образом девушек. Тела их были расчленены, но собраны с аккуратной тщательностью, как в игре «собери картинку», только вместо пазлов — искромсанные куски тел, повсюду пятна крови. Тела лежали по всему подземному ходу, и мужчины прошли много десятков метров, пока не обнаружили последнюю голову. А она? Она все собрала? Аманда в последний раз обвела взглядом комнату, чтобы проверить, не забыла ли чего-нибудь. Туннель, а не подвальные помещения. Она сказала Джованне, что тела находились в подвальных помещениях, но это было неверно. Аманда видела перед глазами страницу открытой книги, перечитывала строки, будто бы они были написаны в воздухе: «В подвальных помещениях они обнаружили следы от убийства и пыток, но не тела. Тогда мужчины поднялись до тайной двери, ведущей в подземный туннель. За дверью они увидели картину более жуткую, чем представляли». Выходя из комнаты Джованны, Аманда закрыла за собой дверь. Кто знает, где находится дверь, ведущая в этот зловещий подземный туннель? Несколько мелких незначительных эпизодов, перенос встреч на другое время или отказ от приглашений, иногда в последний момент. Выпьешь со мной кофе? Нет, спасибо, я уже убегаю, в другой раз. Вот такие вещи. Естественно, совсем ничего не значащие. Но не для тебя. Собранный багаж стоял рядом с входом. Подруги втроем сидели в гостиной и молчали. Семь вечера миновало. У Аманды стали побаливать мускулы на шее. Ей казалось, что она уже несколько часов сидит неподвижно, прислушиваясь, не слышно ли подъезжающей машины. Ожидание, беспокойство, некое странное смирение — на лицах Лючии и Тутти. Аманда видела, как они напряжены. Машина не приедет. Это все понимали, но ни одна из них не хотела произносить это первой. Они останутся здесь навсегда, станут узниками этого ужасного дома, как служанки много лет назад.