А она — ваша женщина. Он бессознательно сжал плечи Мэгги. Его женщина… Мэгги подняла глаза на Ястреба, от души желая, чтобы это было правдой. Ах, если бы она могла стать ею до его ухода. Подумать только, сколько книг она прочла о белых женщинах, похищенных краснокожими и сгорающих от любви к ним. Она сама написала пару таких романов. Мэгги, казалось, издалека слышала возгласы Рауля: — Прекрасно. Продолжайте в том же духе! Но она видела только Ястреба, его темные глаза жгли ее, сильные руки властно сжимали ее плечи. Крепкие мускулистые бедра обжигали пальцы Мэгги. Его женщина… — Хорошо, теперь можете отдохнуть! — Рауль посмотрел на Шейлу и покачал головой. — Думаю, они начисто забыли о нашем присутствии. Шейла согласно кивнула. Она слегка завидовала подруге. У миссис Гудман было три мужа, но ни один из них никогда не смотрел на нее так, как Ястреб смотрел на Мэгги. — Эй, вы двое! — окликнул Рауль. — Достаточно. Хватит. — Что? — Мэгги повернулась к Раулю. Она залилась краской, обнаружив, что вовсе забыла о существовании Рауля и Шейлы Гудман. — Ну, — съехидничала Шейла, — если пламенный взгляд Черного Ястреба не сожжет пленку, мы получим потрясающую обложку. — Не уверена, что понимаю, что ты имеешь в виду, — отпарировала Мэгги, стараясь не встречаться взглядом с Шейлой. —Думаю, что ты отлично понимаешь, — возразила Шейла, — однако мне пора возвращаться в Нью-Йорк, — она взглянула на Ястреба и тут же перевела взгляд на Мэгги. — Будь осмотрительна, слышишь? — Что ж. Денек выдался неплохой, — сказал Рауль. Он пожал руку Ястребу, потом Мэгги. — Я пришлю вам снимки. — Спасибо, Рауль. Они благополучно возвратились на ранчо. На обратном пути Шейла всю дорогу трещала о писательской конференции, на которой ее просили выступить в конце года, об панамериканском совещании по книготорговле, в котором она принимала участие в июне. Потом гости уехали. Мэгги, сидя в кресле, прощально махала с крыльца, как никогда остро ощущая присутствие Ястреба, его пламенные взгляды. Его женщина… Да разве такое может сбыться когда-нибудь? Но, даже просто подумав об этом, она почувствовала глубокое волнение. Глава 19 Мэгги заглянула в холодильник. Он был почти пуст, не считая полугаллона молока и сморщенных красных яблок. Придется ехать в город. Мысль была неутешительная. Вот уже два года, как Мэгги поселилась на Черных Холмах и до сих пор ни разу не отваживалась пересечь границы собственных владений. Все необходимые закупки делала Вероника, все поручения выполнял неутомимый Бобби, а она, Мэгги, всегда была дома, жила уединенно, словно монашка в келье. По-видимому, придется менять существующий порядок. Отыскав листок бумаги в кухне, Мэгги набросала список: хлеб, яйца, бекон, картофель, кофе, фрукты, суп, зубная паста, консервы, молоко, апельсиновый сок… Казалось, список можно продолжать бесконечно. Она отложила ручку. Как-же ей добраться до города? — Что это, Мэг-ги? Звук его голоса, как всегда, взволновал ее. Да был ли в мире еще такой голос: твердый, как клинок, но вместе с тем и мягкий, словно бархат. — Нам нужна провизия. Ястреб кивнул. Еду всегда привозила Вероника. Индеец не имел ни малейшего представления, откуда все это берется. — Куда же мы должны идти? — В Старгис. Это ближе всего. — Так давай пойдем туда. — Не представляю, как. — Поедем на жеребце. — Нет, это чересчур далеко, чтобы ехать верхом. Да и как разместить покупки, — Мэгги мрачно задумалась, — как думаешь, сможешь ли ты управлять грузовичком? — Я совсем не знаю, как. — Я могла бы научить тебя. Вид Ястреба выражал сомнение, он пожал плечами: — Попытаемся. Они около часа кружились по двору. Поначалу Мэгги казалось, что он никогда не научится. Грузовик то заваливался на бок, то резко срывался с места, то подпрыгивал, как мяч, когда Ястреб пытался выровнять руль, затормозить на повороте или слишком резко выжимал сцепление. Был момент, когда Мэгги подумала, что он неминуемо заденет крыльцо, другой раз он чуть не врезался в дерево… В конце концов, Ястреб справился с управлением и тормозами. Тогда Мэгги решила, что, пожалуй, можно рискнуть отправиться в город. Мэгги бросила взгляд на Ястреба, одетого в неизменную набедренную повязку и мокасины. Она терзалась мыслью о том, как дать ему понять, что для поездки в город следует одеться иначе… Ястреб едва заметно улыбнулся. — Я переоденусь, — успокоил он, как будто прочитав ее мысли. — Да, так будет гораздо лучше. Пока он переодевался, Мэгги ожидала в машине. Он появился через пару минут в черной майке и джинсах. Его вид, европейская одежда напомнили ей фото. Рауль прислал снимки с двумя чеками от Шейлы в сопровождении короткой записки от нее же: «Плата за работу фотомодели. Прости, что невелика. Р. S. Привет Ястребу. Шейла». Индеец не мог прийти в себя от удивления, когда Мэгги объяснила происхождение денежных чеков. Она даже пошутила, сказав, что, останься Черный Ястреб в нынешнем веке, он мог бы иметь успех в этого рода бизнесе. Он, казалось, отнесся к этому довольно серьезно, кивнул, сказав, что не возражал бы, согласись она всегда быть в его объятиях. И хотя разговор был шуточный, она разволновалась. Ведь это было как раз то, чего она так жаждала. Сейчас Мэгги наблюдала за тем, как он пересекал двор, направляясь к машине. Сердце ее бешено заколотилось. Она уже не скрывала от себя самой, что безмерно восхищается им. Он был великолепен в любом наряде. Он был просто великолепен. Ястреб приблизился, взглянул на Мэгги, мягко улыбнувшись ей. При этом его прекрасное лицо осветилось. Потом он забрался в машину, сел за руль, включил зажигание и они отправились по пыльной дороге, ведущей к автостраде. Сначала он полностью сосредоточился на дороге, а потом задал ей вопрос, давно мучивший его: — Мэгги, скажи, что случилось с моим народом? — Что ты имеешь в виду? — Где они? Боб-би сказал, что теперь они живут в резервациях. Что они больны душою и ищут истину в виски, которым их накачивают бледнолицые. — Да, боюсь, что так. Мэгги с грустью подумала, что жизнь в резервациях незавидна. Работы мало. Человек получает пособие — какие-то жалкие пять-шесть долларов каждые две недели. До нее доходили разговоры о том, что девочки-подростки старались забеременеть только для того, чтобы получить пособие. Бездомные собирали алюминиевые консервные банки для продажи. Конечно, резервации не хватало развития промышленности, но Совет Старейшин не хотел пришельцев извне, боясь лишиться независимости в пределах резервации. Помня историю народа, Мэгги было трудно осуждать их за это. — Почему наши люди живут в резервациях? Почему верховодит бледнолицый? — В твое время много воевали. Ястреб, ты помнишь что-нибудь о Кастере? Он помнил. — Твой народ победил его в великой битве у Короткого Большого Рога. Последняя победа индейцев. В дальнейшем преследования индейцев усилились. Солдаты теснили их все больше, пока, наконец, не загнали в резервации. Последним был побежден Бешеный Конь. Его убили у Форта Робинзон. После этого свободных индейцев не осталось. Ястреб задумчиво устремил взгляд на желтую разделительную полосу автострады, стараясь осознать все, сказанное Мэгги, представить свой гордый народ побежденным, живущим в тюрьмах, устроенных для них бледнолицыми. Что с того, что они называются резервациями! О, этого не может быть. Индейцы рождены, чтобы быть свободными, жить среди гор, ветров, прерий. А теперь где их гордость, где их земля, жизнь? Как больно думать об этом! Он медленно покачал головой: — Нет… — Мне так жаль, Ястреб, но боюсь, что это правда. Насколько я понимаю, ты явился сюда, покинув свое время в 1872, ну, может быть, в 1873 году. В следующие четыре или пять лет жизнь, которую ты знал, коренным образом изменилась. — А разве ничего нельзя было сделать, чтобы избежать злой судьбы моего народа? — Не думаю. Многие тогда хотели обосноваться на Западе, белых людей привлекали угодья, плодородные земли. Сначала индейцы пытались остановить их, но, когда Кастер обнаружил залежи золота на Черных Холмах, на Запад устремились толпы искателей удачи. Среди них были и рудокопы, и купцы, и поселенцы. Их нельзя уже было остановить. — Так, значит, для моего народа нет никакой надежды — Не думаю, что дело обстоит совсем безнадежно. По крайней мере, не хотела бы так думать. Есть, люди, которым не безразлична судьба индейцев. Некоторые из них стали понимать, что твой народ умел обращаться с землей, как мудрый хозяин, а не истощать и губить ее, как иные пришельцы.