Но потом произошёл плохой случай. Колдуну предложили сделать большой рисунок на совете Воинов Лисиц перед военным походом. Бледнолицый с радостью согласился, но когда он показал то, что вышло на бумаге, раздались раздражённые крики. Я услышал со стороны, как шумели голоса, и понял, что Лакоты сильно взволнованы. У нас не полагается, чтобы посторонние входили в воинскую палатку, но я поспешил туда, нарушив правила. Первое, что я увидел, – это разбросанные листы и карандаши перед раскрашенным черепом бизона, который лежал перед алтарём из дёрна. Колдун лежал возле костра, придавленный ногой Короткохвостого Пса, и был смертельно бледен. Воины Лисицы шумели, а Короткохвостый Пёс потрясал зажатым в его руке рисунком. – Колдун отрезал половину моего тела! Зачем он так поступил? Он хочет, чтобы половина моей силы оставила меня! Он – дурной человек, и я убью его! Почему он отобрал половину моего тела? – кричал Короткохвостый Пёс. Он был страшно перепуган и злился из-за того, что остальные видели его панику. Я вырвал рисунок из его руки и увидел, что там были нарисованы все члены общества Лисицы, сидящие в ряд, но Короткохвостый Пёс не поместился на бумаге. Лишь левая половина его фигуры сидела рядом с друзьями, правая же обрезалась краем листа. – Это плохой знак, – соглашались другие Лакоты. – Дайте мне убить его! – закричал Короткохвостый Пёс. – Он забрал половину моей силы, он обрёк меня на гибель, но я успею зарубить его! Короткохвостый Пёс схватил палицу с круглым каменным набалдашником и ударил ничего не понимающего Бледнолицего по лбу. Череп лопнул, и кровь полилась к алтарю. Теперь подняли страшный крик и те, кто прежде вёл себя спокойнее. – Что ты наделал? Ты совершил убийство в священном воинском доме! Ты навлёк на нас беду! Мы считали, что никого из тех, кто нашёл кров в наших палатках, нельзя было убивать, даже если это был злейший из врагов. За такой проступок Духи обязательно наказывали самым жестоким образом не только убийцу, но и весь род, и Лакоты строго соблюдали это правило. Теперь же Короткохвостый Пёс в гневе зарубил гостя. Я никогда не видел, чтобы наши воины были столь растеряны. Они выбежали наружу и долго стояли без движений, не зная, на что решиться. Короткохвостый Пёс вышел последним, таща за собой мёртвого Колдуна. – Нам нужно срочно покинуть это место, – решили старики, собравшись перед типи Воинов Лисицы. – Велите всем сворачивать палатки. Лагерь быстро снялся с места, и мы двинулись на юг. Тело Колдуна так и осталось лежать с проломленной головой. Все вещи художника бросили возле него. Я слышал, что несколько наших юношей ночью вернулись туда и изрубили труп на куски, оставив рядом тлеющий пучок шалфея. Но я не знаю этого наверняка. Однако я видел, как все, кого Колдун нарисовал, бережно завернули свои портреты в куски кожи и спрятали их среди самых ценных вещей. Все очень боялись испортить рисунки, потому что этим могли нанести себе вред. И всё же один лист оказался испорчен – лист, из-за которого произошёл весь шум. Бумага порвалась на лицах Хромого Оленя и Стоящего-На-Берегу. Эти двое отказались пойти в поход и ушли в горы, чтобы молиться и поститься, едва мы встали лагерем на берегу Ручья Круглого Камня. Воины Лисицы ушли в набег через два дня. Перед этим они провели там церемонию очищения, и устроили пляску своего общества. Про Колдуна вспомнили вновь лишь по возвращении отряда. Гонец прискакал в деревню на рассвете и предупредил людей, чтобы они готовились к оплакиванию. Оказалось, что во время ночного столкновения, когда Лакоты прокрались в стойбище неприятеля, им устроили засаду. Погибли три наших воина, двоих из которых удалось подобрать и привезти родственникам для погребения. Третьего пришлось бросить на растерзание рассвирепевшим врагам. Это был Короткохвостый Пёс. БИЗОНЬИ ЖЕНЩИНЫ Старый индеец, отложил длинную курительную трубку и начал рассказ. – Синяя Птица привёл в свой дом сразу двух красавиц, Лосиную Женщину и Бизонью Женщину, и сделал их обеих своими жёнами. Последний человек, который знал эту семью, давным-давно погиб в оглушительной схватке, и теперь лишь седовласые повествователи легенд поднимаются перед полыхающим очагом, чтобы пересказать чьи-то отложившиеся в памяти слова о доблестном человеке по имени Синяя Птица. – Рассказчик в задумчивости опустил веки и скорбно покачал головой, словно физически соприкоснулся с теми далёкими днями, о которых вёл повествование. – Первое время семья жила дружно. Бархатные горы окружали мирную деревню. Увядшие листья шуршали в пожухлой траве, когда дети бегали по стойбищу с громкими криками, резвясь. Охотники собирались за мясом в гористые леса, их лица лоснились жирной раскраской. Сосновые стволы отражались в прозрачных озёрах. Хорошо было всем. Но вскоре Бизоньей Женщине стало казаться, что муж проявлял больше нежности по отношению к другой жене. Глубокая тоска и жгучая ревность поселились в её сердце. Ни прекрасные места, где они жили, ни спокойствие, которое царило вокруг, не могли возвратить Бизоньей Женщине утерянного душевного равновесия. Жизнь, совсем недавно цветившаяся радугой, внезапно сделалась сплошным серым дождливым днём… Мир людей причудлив и полон гулких извилин, в которых род человеческий блуждает, разводя сигнальные огни друг для друга и заманивая в тёмно-зелёные западни. Однажды Бизонья Женщина, полная неизъяснимой ревностью, забрала с собой своего сына по имени Встающий Телёнок и ушла куда-то. Синяя Птица и Лосиная Женщина долго ждали её возвращения, но она так и не появилась. Синяя Птица не мог поверить в своё горе. Лёгкая, как лебединый пух на руках ветра, молодая женщина, столь дорогая его сердцу, исчезла, держа в своей душе скалистую тяжесть обиды. Синяя Птица решил отправиться на поиски жены и сына. Он чувствовал себя обязанным поговорить с женой прямо, чтобы не считала она его двуликим, чтобы не думала, будто у него два языка вместо одного. Много дней шёл он по высокой траве среди взгорбленных холмов, продирался сквозь лесные чащи, переплывал холодные стремительные реки. Слышал он лепет подводных существ и щебетание тварей небесных. Наконец, он добрался до неведомой страны, где обитали громадные бизоны. Их было невероятно много, может быть, как звёзд на небе. Мглистой становилась округа, когда они всей массой двигались по равнине. Пыль поднималась к самым облакам. Среди них он увидел свою жену. Среди могучих Бизонов нашла приют Бизонья Женщина. «Я хочу забрать моего сына», – сказал им Синяя Птица, потрясая пышно оперённым жезлом. «Будь по-твоему, – ответило ему Бизонье Племя, – но для этого тебе нужно пройти несколько испытаний. Сначала ты должен узнать своего сына среди других наших детей». Синяя Птица отправился к столпившимся в стороне телятам и обнаружил, что все они почти на одно лицо. Те же тёмные мокрые носы, те же рога на курчавых головах. «Встающий Телёнок, – заговорил Синяя Птица, – разве не хочешь ты вернуться в родной дом, где огонь горит специально для тебя, где друзья любят тебя и дрожат от нетерпения увидеться с тобой? Разве кровь твоего отца не подаёт голос в твоём теле? Разве хочешь ты остаться безликим в огромном стаде этих быков? Не качнёт ли дыхание моей души твоё большое сердце? Ведь ты не бык, а человек». И Встающий Телёнок, сын Синей Птицы, откликнувшись на отцовские слова, закивал головой. Так отец смог выделить его из общего стада. «Теперь ты должен посостязаться в беге с нашими молодыми быками», – сказали Бизоны… Старик-рассказчик улыбнулся и продолжил: – Быстрые ноги у тех исполинов, трудно было обогнать их, но невидимые помощники Синей Птицы подняли его в воздух и сделали птицей. Он расправил крылья, как полагалось настоящей птице, и помчался со скоростью ветра. Плеская крыльями, он исчез в далёком мареве и вновь обратился в человека. Словно поднятая из глубин земли сила, катила на него лавина быков. Но Синяя Птица уже дожидался огромного стада на конечной точке. Не смогли Бизоны одолеть его в таком состязании. «Теперь тебе предстоит пройти последнее испытание, – заявили они. – Ты должен четыре дня и четыре ночи слушать древние сказания нашего племени, не уходя от костра, где мы соберёмся, и не засыпая. Иначе жизнь твоя будет сломана»… Тяжко пришлось Синей Птице, потому что он был сильно утомлён. И никто не мог ему помочь. Он заснул в последнюю ночь, устав от монотонных голосов и песен. Глаза его сомкнулись, голова упала на грудь. Бизоны тут же начали торжествующие пляски, приближаясь по кругу к Синей Птице. С каждым шагом танец их становился всё более страшным. Поднявшись огромным горбом над равниной, бизоны сгрудились над человеком, и ноги их стали топтать Синюю Птицу. Они плясали над ним до тех пор, покуда не вмяли его в землю… У Синей Птицы был брат по имени Сорока. Покидая свой дом, Синяя Птица сказал ему, что видел сон, где ему поведали, что огромный столб пыли поднимется к облакам, если что-то случится с ним. И действительно, когда Бизонье Племя исполняло свою страшную пляску, пыль стала густо подниматься к небу. Увидев это, Сорока сказал Лосиной Женщине: «Произошло то, о чём предупреждал меня мой брат. Это не пустая тревога. Приготовь-ка палатку для потения, а я отправлюсь на поиски его тела. Я должен отыскать хотя бы кусочек его тела». Прилетев к месту, где клубилась пыль, Сорока услышал стон и опустился на землю. Там он обнаружил одно перо, которое принадлежало Синей Птице. Он вернулся с этим пёрышком домой и поместил его в палатку для потения, где всегда проводились священные церемонии очищения. После этого он встал снаружи и закричал: «Отец! Я возвратился с братом! – И он выпустил в небо чёрную стрелу, громко воскликнув: – Осторожно, брат мой, стрела может поранить тебя!» Затем он пустил ещё одну чёрную стрелу и две красных, всякий раз предупреждая Синюю Птицу. И при каждом выстреле палатка, где лежало перо, сотрясалась. После полёта четвёртой стрелы из палатки внезапно выпрыгнул Синяя Птица. Он был жив и здоров. «Многое я должен рассказать моему народу, – обратился он к брату, – но сперва нам нужно хорошенько приготовиться, ибо Бизоны рассержены и вскоре появятся здесь». Лосиная Женщина тотчас предложила сделать, используя кору вишни и тополя и ивовую лозу, четыре заслона вокруг деревни. Это оказались очень прочные заборы, и Люди почувствовали себя надёжно за ними. Стадо Бизонов мчалось со страшным грохотом по земле. Они попытались сокрушить преграды, но застревали своими кривыми рогами между ивовыми прутьями, и Люди набрасывались на них, вонзая в их сердца копья. Первые три заграждения животным удалось смять, но на четвёртом их силы истощились. В этом последнем заборе застряла Бизонья Женщина, которая возглавляла стадо, и Лосиная Женщина убила её. Когда схватка осталась позади, Синяя Птица велел людям устроить Бизонью Палатку, о которой он узнал высоко в Небе. Люди выполняли все его указания, понимая, что он посвящен в тайну. Он рассказал им обо всех деталях церемонии, которую Наши Люди должны были отныне проводить, и о регалиях, которые должны иметь члены Бизоньего Общества. Но предупредил, что все участники превратятся в быков и коров, если позволят себе ошибиться во время священной церемонии. С тех пор Наши Люди регулярно проводят празднество, устраиваемое женщинами из Бизоньего Общества… – Старик-рассказчик умолк и продолжал сидеть в том же положении. Женщина, переводившая с языка Арапахов на диалект Лакотов, посмотрела на сидевших перед ней белых людей. – Любопытная история, – улыбнулся Джек. – Никогда раньше не слышал её. Я, признаюсь, и обряда этого никогда не видел. Впрочем, общался я с Арапахами не так тесно. – Почему она не могла сама рассказать легенду? – удивился Рэндал, меняя позу из-за затекших ног. – Она же наверняка знает всё это. Она могла сразу говорить, не переводя. – Это его дело. Он – хранитель древностей. Все истории официально приносит слушателям он. Есть традиции повествования. Ты слышишь пение его голоса, его паузы, которые он держит столько, сколько считает нужным. Клянусь последней парой мокасин, я иногда, слушая их сказки, думаю, что чего-то не понимаю, потому что вдруг история заканчивается на каком-то странном месте, а сказитель молчит себе и молчит. А потом вдруг начинает говорить опять… Позади, негромко перебрасываясь словами, прошагали пять девушек. На их головах, словно капюшоны, лежали особым образом сшитые шкуры бизонов, закрывающие также плечи и верх спины. Небольшие рога были закреплены на самом верху. В руках у них Рэндал заметил большие куски дерева, которыми они постукивали друг о друга. – Этим они будут делать стук копыт по время танца, – пояснила переводчица. – Пора идти, – Джек стянул с головы меховую шапку и заткнул ее за ремень, – сейчас у них всё начнется… В огромного размера палатке напротив входа сидел дряхлый старик и принимал разнообразные подношения. Его худые руки казались коричневыми палками с узловатыми корнями. Возможно, это был последний раз, когда он проводил праздник Бизоньих Женщин. Он что-то произнес нараспев и достал из большой сумки сверток мягкой кожи и пушистый головной убор и положил их поверх кучи подарков. Послышалось негромкое пение под звук погремушек. Перед стариком медленно опустилась на колени девушка. Сзади к ней приблизилась пожилая женщина, протянула руку за кожаным рулоном и развернула его. Это оказался передник, расшитый черными и желтыми иглами дикобраза. Между вышивкой кожа была красной. С верхней каёмки свисали многочисленные бизоньи хвосты. Старик медленно поднял головной убор, сделав сначала руками четыре непонятных движения в воздухе, и торжественно возложил его на голову девушки в цветном переднике. Убор представлял собой шестнадцать вертикально стоящих длинных палочек, у основания которых были закреплены крупные перья совы, делая головной убор невероятно пышным, а спереди торчали два длинных чёрных орлиных пера. Сами палочки напоминали древки стрел и крепились к красно-чёрной кожаной ленте, которая была сделана из оленьей кожи и свёрнута трубочкой, символизируя тело гремучей змеи. Пожилая женщина вложила в рот девушке костяной свисток, а в правую руку сунула ей пучок камыша. Как только главная танцовщица стала дуть в свисток, издавая звуки, похожие на клёкот орла, женщина помогла ей подняться на ноги. Девушка начала танцевать и петь. К ней присоединились другие, выстроившись в ряд. Обойдя палатку, они вышли наружу и прошли вокруг деревни четыре раза. Вокруг них собиралось все больше и больше людей. Затем они возвратились к Бизоньей Палатке и возле неё стали убыстрять движения. Одна песня сменялась другой. Когда завершилась четвёртая мелодия, танцовщицы побежали вокруг палатки во всю прыть, подражая поведению бизонов. Иногда они падали на землю и перекатывались, словно коровы в пыли, задирая ноги и мотая головами. Временами вдруг принимались испуганно метаться, как бы спасаясь от стрел. Внезапно откуда-то выскочил громко поющий мужчина с луком в руке и стал кружить возле одной из девушек, потрясая луком и стрелами. Он ловко изобразил удачный выстрел, и она упала. Тогда он стремительно набросился на неё с ножом и как бы вскрыл корове брюхо, достав из-под пояса на платье девушки большой кусок спрятанного жира. Рэндал, затаив дыхание следивший за волнующим действием, вдруг от души рассмеялся. Представление осталось представлением, никто из участников не превратился в настоящих животных, никто никого не убил. Он похлопал Джека-Собаку по плечу с некоторым облегчением, потому что в середине пляски он почувствовал, что начал впадать в странное состояние, и перед глазами его поплыли какие-то тени. Было мгновение, когда он мог поклясться, что вместо гибких девушек перед ним запрыгали горбатые туши бородатых быков… – Да, старина, это они умеют! Этого у них не отнять! – восклицал он, провожая взглядом танцовщиц, которые с весёлыми криками вдруг бросились к реке, затем, ударив ладонями по воде, участницы помчались обратно. – Это тоже часть церемонии, – пояснил Джек, – соревнования в быстроте ног. Прибежать первой – хорошая примета… А сейчас они отряхнутся, как это делают буйволы после купания в пыли, и отправятся в палатку для потения, чтобы привести себя в порядок и приступить к повседневной работе… РЭНДАЛ СКОТТ из дневника Сегодня 16 июля 1845 Вчера возле форта Ларами состоялся военный парад, целью которого было припугнуть краснокожих. Дело в том, что Арапахи недавно жестоко убили с десяток белых охотников, которые бродили неподалёку от их стоянок. Что вызвало вспышку внезапной злости индейцев, сказать трудно, но они объявили, что отныне не пощадят никого из Бледнолицых, появившегося на их территории. Шайены и Лакоты тоже проявляют агрессивность. Возможно, их начинает раздражать постоянное появление обозов с переселенцами. В любом случае, приходится держать ухо востро. Охотников Арапахи убили не случайно, раз не поленились искромсать их тела. Тут-то и появились солдаты. Пять рот драгун и артиллерия. Я запомнил выражение величайшей растерянности на лицах дикарей. Солдаты показались им страшно грозными, когда скакали стройной колонной на мощных лошадях, одетые в одинаковые мундиры, пуговицы которых пылали на солнце. Потрясло индейцев и количество огнестрельного оружия, и число солдат. Степным племенам никогда прежде не доводилось видеть такого скопления белых, а тут, когда перед ними предстали только военные люди, индейцы, похоже, задумались: сколько же ещё всяких торговцев и охотников осталось в тех краях, откуда приходят белые? Больше всех тут собралось Сю, но пришли также Шайены и Арапахи. Со стороны Сю долго выступал Бычий Хвост, совсем дряхлый старик. Он обеими руками опирался на копьё, обёрнутое мехом и украшенное по всему древку орлиными перьями. Сегодня было много всяких разговоров. Обстановка несколько натянутая, хотя полковник Кирни предложил дружбу и раздал подарки. Но на Арапахов смотрел с подчёркнутой суровостью и пригрозил, что расправится со всем племенем, если они тронут ещё хоть одного европейца. Солдаты сделали пару выстрелов из пушки, что привело дикарей в ужас. Многие попадали на землю. Вечером в небо пустили сигнальные ракеты. Что тут творилось! Сколько неописуемого удивления и восторга проявили дикари! В этом лагере я повстречал Мато. Когда грянули пушки, он стоял возле меня, и я почувствовал, как мне передалось его возбуждение и даже дрожь в теле. Он странный человек. Таинственный. Он умеет перекидывать на других своё состояние. Я легко поддаюсь и ничего не могу с этим поделать. Он сказал, что немедленно отправится в свою деревню рассказать о том, что видел. Спросил, приеду ли я, потому что Мэгги давно по мне скучает. 20 августа Два дня назад Джек-Собака, Пьер Рилье и я приехали в лагерь Арапахов. Они очень любезны. Мы выгодно выменяли у них много пушнины. Их деревня ничем не отличается от стойбища Сю, разве что производит впечатление менее опрятного места. Угощали нас отменно, так как мяса в деревне было вдоволь после только что закончившейся успешной охоты. Я видел в нескольких местах большие груды мяса, вокруг которых растянулись без сил обожравшиеся собаки. Вождь активно предлагал мне взять в жёны его младшую дочь. Я отвертелся, сказав ему, что у меня не было при себе ни лошадей, ни достаточно хороших вещей, которые я мог бы дать ему за любимую дочь. Сегодня должна состояться церемония женского Буйволиного Общества. Нас пригласили посмотреть. Подчёркнутое дружелюбие индейцев я могу объяснить только тем, что они ждут появления армии. Однако солдаты не приходят. Мы с Джеком-Собакой решили уехать, но Пьер Рилье хочет задержаться. Мне вдруг бросилось в глаза, что Джек совсем состарился за последний год. Ходит медленно, в седло садится тяжело, беспрестанно кашляет и дышит с каким-то неприятным свистом. Тот небольшой участок его лица, который не покрыт волосами, похож из-за бесчисленных морщин на растрескавшуюся от жары поверхность коричневой земли. 30 августа 1845 Никаких известий о Пьере. Думаю, что он погиб. Я слышал, что Арапахи вновь выслали военные отряды. 15 сентября Мы в лагере Оглалов. Мато всё время расспрашивает меня о белых людях, и вопросы его очень глубоки. Он с удивительной лёгкостью произносит многие фразы на английском языке, хотя очень редко имеет возможность общаться со мной. Я одолел диалект Оглалов потому, что у меня под боком частенько бывает Мэгги, правда, последний год я ездил без неё. Мато же успевает схватить за неделю моего пребывания в его лагере немыслимый объём английской речи. Если так пойдёт дальше, уверен, что вскоре он сможет уже объясняться со мной на моём родном языке без всякого труда. У него удивительная голова. Мой сын Дик заметно подрос за время моего отсутствия. От белого человека в нём нет ничего. Он выглядит стопроцентным индейцем. Меня не признал и убежал из типи, как если бы я напугал его.