– Он безумен, не так ли? – прошептал изумленный конюх Санфуголу. – Закрой рот, – прорычал Саймон, глядя на чистые башмаки и одежду, которые покрылись грязью. – Возьми веревку и тяни по моей команде. Санфугол, отруби ему голову, если он будет медлить. – Эй, ты чего это? – осуждающе сказал конюх, но веревку взял. Арфист встал рядом, чтобы ему помочь. Саймон уговорил Кантаку подойти к колоде и поставить на нее передние лапы. Потом Саймон уперся плечом в широкий, заросший густым мехом зад. – Готовы? Тогда тяните! – крикнул он. Веревка натянулась. Сначала Кантака сопротивлялась, не позволяя себя вытащить, и стала давить задом на Саймона, ноги которого начали погружаться в мягкую влажную землю. Но в тот момент, когда он испугался, что не устоит и Кантака упадет на него всем своим весом, волчица смягчилась и рванулась вперед. Саймон заскользил, но, к его радости, волчица не остановилась. Конюх и Санфугол завопили от удивления и испуга, когда голова с желтыми глазами оказалась выше края ямы. Затем Саймон взобрался на колоду и вылез из ямы. Конюх с ужасом смотрел на волчицу, Кантака отвечала ему злобным взглядом. Санфугол также выглядел заметно напуганным и осторожно отползал от волчицы на собственном заду, забыв о том, что может испачкать свою красивую одежду. Саймон рассмеялся и помог арфисту подняться на ноги. – Пойдем со мной, – сказал Саймон. – Мы отведем Кантаку к ее другу и хозяину, тебе будет интересно с ним познакомиться, ну, а потом мы сможем поесть? Санфугол задумчиво кивнул. – Теперь, когда я увидел Саймона, Спутника Волков, мне легче поверить в некоторые другие вещи, – сказал он. – В любом случае пора отсюда уходить. Кантака слегка подтолкнула носом распростертого на земле конюха, и тот испуганно взвизгнул. Саймон отвязал веревку от шеста, и они зашагали по конюшне, оставляя за собой четыре пары следов. Бинабик и Кантака радовались встрече, а Саймон присматривал за ними, чтобы еще совсем слабый тролль не пострадал от избытка чувств волчицы. Между тем Санфугол отправился на кухню и вскоре вернулся с большой порцией баранины, сыра, хлеба, завернутых в чистую тряпицу, а еще он принес пиво. Саймон с удивлением заметил, что арфист все еще одет в испачканный камзол. – На южном бастионе, куда мы пойдем, очень грязно, и я не стану пачкать еще одну смену одежды, – пояснил арфист. Потом они направились к главным воротам крепости, по крутой лестнице поднялись на бастион, и Саймон спросил о сновавших по внутреннему двору людях, которых было невероятно много, а также о палатках и навесах, установленных почти на всех открытых пространствах. – Многие пришли в поисках убежища, – ответил Санфугол. – Большинство из Фростмарша и долины реки Гринвейд. Некоторые из Утаниата – для них рука графа Гутвульфа оказалась слишком тяжелой, но в основном это люди, которых с собственных земель прогнала погода или разбойники. Или другие причины – например гюне. – Он указал на завершенный погребальный костер. Команда, рубившая дрова, ушла, и штабель возвышался с важным видом, точно разоренная церковь. На бастионе они устроились на грубо отесанных камнях, солнце уже стояло высоко в небе, и его лучи легко преодолевая редкие облака, Саймон даже пожалел, что у него нет шляпы. – Либо ты, либо кто-то из твоих спутников привез хорошую погоду. – Санфугол распахнул камзол, чтобы стало не так жарко. – Никогда на моей памяти не было такой странной погоды в майа – снежные бури во Фростмарше, холодные дожди в Утаниате… град! Две недели назад у нас с неба падали ледяные камни размером с птичье яйцо. – Он начал развязать сверток с едой, пока Саймон любовался видом. Отсюда, почти с верхней точки крепости, Наглимунд раскинулся перед ними, как одеяло. Замок примостился во впадине с крутыми склонами гор Вилдхельма, как будто лежал на ладони. Ниже западных бастионов, напротив того места, где они устроились, находилась широкая внешняя стена замка; а еще дальше вниз, до самой внешней стены города уходили кривые улочки Наглимунда, за которой раскинулись почти бесконечные пространства скалистых лугов и невысоких холмов. У дальней стороны, между восточными бастионами и фиолетовой стеной Вилдхельма от вершин дальних холмов шла длинная извивавшаяся тропа, а по обеим ее сторонам поблескивали тысячи темных точек, в которых отражалось солнце. – Что это? – спросил Саймон, указывая на них. Санфугол прищурился, продолжая жевать. – Ты имеешь в виду гвозди? – уточнил арфист. – Какие еще гвозди? Я про длинные острые шипы на склонах гор, – ответил Саймон. Санфугол кивнул. – Гвозди. Как ты думаешь, что означает «Наглимунд»? Вы, парни, живущие в Хейхолте, забыли эркинландский язык. «Гвоздь-форт», вот что это значит. Герцог Эйсвидес установил их, когда строил Наглимунд. – Когда это было? И зачем они нужны? – Саймон неотрывно смотрел в их сторону, позволив ветру подхватить крошки и унести их за парапет. – Еще до того как риммеры отправились на юг, больше я ничего не знаю, – признался Санфугол. – Но сталь он получил из Риммерсгарда. Их сделали двернинги, – добавил он с важным видом, но это слово ничего не говорило Саймону. – Но все-таки зачем они? – спросил он. – Напоминает железный сад. – Чтобы ситхи держались подальше, – пояснил Санфугол. – Эйсвидес ужасно их боялся, ведь земля принадлежала им. Здесь находился один из их величайших городов. Я забыл название, он там, по другую сторону гор. – Да’ай Чикиза, – тихо сказал Саймон, глядя на заросли тусклого металла. – Да, верно, – подтвердил арфист. – Говорят, ситхи не переносят железо. Они заболевают или даже умирают. Эйсвидес окружил свой замок такими «гвоздями» – прежде они защищали всю внешнюю часть крепости, но после того, как ситхи ушли, железо только мешало: фургонам было трудно проезжать на рынок. И после того как король Джон передал Наглимунд Джошуа, – как я подозреваю, чтобы они с братом держались подальше друг от друга, – мой господин убрал все, за исключением тех, что остались на склонах. Я думаю, они его забавляют. Принц Джошуа, мой господин, очень любит все старое. Пока они распивали кувшин пива, Саймон поведал Санфуголу сокращенную версию своих приключений – с того самого момента, когда они познакомились, умолчав о самых необъяснимых вещах – арфист наверняка стал бы задавать вопросы. Рассказ Саймона произвел на Санфугола впечатление, но более всего его заинтересовало спасение Джошуа и жертва, принесенная Моргенесом. – Какой же Элиас злодей, – наконец сказал Санфугол, и Саймона удивил искренний гнев, затуманивший лицо арфиста, точно туча. – Королю Джону следовало задушить этого монстра, когда он родился, или назначить командующим армией, сражающейся с тритингами, – что угодно, только не подпускать его к трону из костей дракона, и тогда он не стал бы чумой для всех нас. – Но он получил трон, – сказал продолжавший жевать Саймон. – Как ты думаешь, Элиас собирается атаковать Наглимунд? – Один лишь Бог и дьявол знают, – Санфугол горько улыбнулся, – а дьявол избегает риска. Возможно, ему еще не известно, что Джошуа здесь, хотя долго так продолжаться не будет. Крепость очень надежное убежище, и благодарить за это следует давно умершего Эйсвидеса. Тем не менее, какой бы неприступной она ни была, я не могу представить, что Элиас будет сидеть и ждать, пока Джошуа укрепляет свои позиции на севере. – Я слышал, что принц Джошуа не хочет быть королем, – сказал Саймон. – Так и есть, – ответил Санфугол. – Но Элиас не из тех, кто способен такое представить. Честолюбивые люди никогда не верят, что другие могут иметь иные желания. К тому же Прайрат нашептывает ему змеиные советы. – Но разве Джошуа и король не враждовали долгие годы? Еще до того, как появился Прайрат? – спросил Саймон. Санфугол кивнул. – Между ними всегда хватало поводов для противостояния. Когда-то они друг друга любили и были близки, как немногие братья, – во всяком случае, так говорили мне старые слуги Джошуа. Но постепенно между ними произошло охлаждение, а потом умерла Иллиса. – Иллиса? – переспросил Саймон. – Жена Элиаса, родившаяся в Наббане. Джошуа вез ее к Элиасу, который все еще был принцем, во время войны, которую вел его отец с тритингами. Их отряд подстерегли тритинги. Джошуа потерял руку, пытаясь защитить Иллису, но тщетно – нападавших было слишком много. Саймон выдохнул. – Так вот как все началось! – сказал он. – В тот день любовь между ними умерла… Так говорят многие, – проговорил Санфугол. Поразмыслив над словами Санфугола, Саймон встал и потянулся; рана под ребрами протестующе заныла. – Так что же теперь будет делать принц Джошуа? – спросил он. Арфист почесал руку и посмотрел вниз, во двор. – Я даже предположить не могу, – ответил он. – Принц Джошуа осторожен, он медленно принимает решения; в любом случае, меня не приглашают, когда требуется обсудить стратегию. – Санфугол улыбнулся. – Ходят разговоры, что скоро прибудут важные послы и примерно в течение недели Джошуа созовет официальный Раед. – Что? – удивился Саймон. – Раед, – повторил Санфугол. – Это название совета на эркинландском языке. Люди в здешних землях являются приверженцами традиций. В сельской местности, вдали от замка, большинство из них говорит на старом языке. И человеку из Хейхолта, вроде меня, потребуется местный переводчик. Однако Саймон не позволил увести себя в сторону обсуждения недостатков деревенских жителей в этих землях. – Ты говоришь совет… Раед? И это будет… военный совет? – спросил Саймон. – В наши дни, – ответил музыкант, и его лицо снова стало серьезным, – любой совет в Наглимунде будет военным. Они прошлись вдоль бастионов. – Знаешь, что меня удивляет, – сказал Санфугол, – несмотря на услуги, которые ты оказал моему хозяину, он так и не призвал тебя на аудиенцию. – Я только сегодня утром поднялся с постели, – сказал Саймон. – К тому же он может не знать, что это я… темная поляна, умирающий великан и все такое. – Наверное, ты прав, – сказал арфист, придерживая шляпу, которую все время пытался унести ветер. «И все же, – подумал Саймон, – если Мария передала послание принцессы, она вполне могла также упомянуть о своих спутниках. Я бы никогда не подумал, что она способна нас забыть». Однако он сказал себе, что должен быть честным с самим собой: какая девушка, неожиданно спасенная в сыром лесу, полном самых разных опасностей, не предпочтет общество дворян замка тощему поваренку? – Кстати, а ты не видел где-нибудь девушку по имени Мария, которая пришла вместе с нами? – спросил Саймон. Санфугол покачал головой. – Люди входят в эти ворота каждый день, – сказал он. – И не только те, что бегут из далеких ферм и деревень. Вчера вечером прибыл передовой отряд всадников принца Гвитинна из Эрнистира, их лошади были в пене. Принц со своей свитой должен быть здесь сегодня вечером. Лорд Этельферт из Тинсетта с двумя сотнями всадников находится в крепости уже неделю. Сразу вслед за ним барон Ордмаэр привел сотню всадников из Утерсалля. Сюда со всех сторон постоянно приезжают разные лорды со своими воинами. Охота началась, Саймон, но один лишь Эйдон знает, кто за кем охотится. Они подошли к северо-восточной башне, и Санфугол отсалютовал молодому солдату, стоявшему на страже. За его плечом в сером плаще вздымалась громада Вилдхельма, и казалось, будто могучие горы так близко, что можно дотянуться до них рукой. – И не важно, что он очень занят, – неожиданно сказал арфист, – ему следовало с тобой встретиться. Ты не против, если я замолвлю за тебя словечко? Я буду присутствовать на сегодняшнем обеде. – Да, конечно, я бы хотел с ним увидеться, – ответил Саймон. – Я очень тревожился… за него. И мой господин многое отдал, чтобы Джошуа смог вернуться сюда, к себе домой.