– Сволочь, если ты сдох, то я тебя точно убью, – пробормотал я, щупая шею несостоявшегося пленника. Пульс есть. Живой. Отлично. Ну, хоть одна хорошая новость. А иначе пришлось бы облазить всю округу, разыскивая приятелей паренька. Сомневаюсь, что он тут сидел в одиночку. Должна быть как минимум небольшая группа разведчиков. Иначе одному в Пустошах долго не протянуть. Если только в компании нет настоящего дракона. С новой порцией проклятий и ругательств я потащил лазутчика обратно. Через пару сотен шагов нашел подходящее укромное местечко в виде неглубокого овражка и принялся приводить его в чувство. Не церемонясь и не слишком беспокоясь о здоровье захваченного «языка». Банально принялся отвешивать оплеухи, дожидаясь, пока пленник придет в себя. Долго ждать не пришлось. Уже на четвертом-пятом ударе пацан открыл глаза и с ужасом уставился на своего пленителя. – Кто вы? – первым делом спросил он, пытаясь отодвинуться назад, напоминая при этом извивающегося червяка. – Ужас, летящий на крыльях ночи, – проворчал я, проверяя крепость веревок на руках и ногах парня. Во взгляде пленника мелькнуло непонимание, быстро переросшее в ужас, стоило ему заметить цвет моих глаз. – Яа-яа-яа-яа, – заикаясь, принялся бормотать паренек, что-то пытаясь выговорить. – Заткнись, – пришлось дать подзатыльник, приводя его в чувство. Я не скрываясь поморщился. С одной стороны, неплохо, что тебя боятся. При допросах самое то. Помня о репутации зловещих колдунов Тэндарийской низины, мало кто осмеливался молчать, понимая, чем в конечном итоге упрямство может закончиться. С другой стороны, страх собеседника мешал полноценно вести разговор. Объятый ужасом разум нередко давал сбои, порой вызывая провалы в памяти. Парадокс, но такое тоже иногда случалось. Человек честно пытался ответить на вопросы, но из-за сильной паники запросто забывал какие-нибудь важные моменты. Что довольно неудобно и зачастую могло привести к непредсказуемым последствиям. Короче говоря, палка о двух концах. Преимущества дикого страха не всегда оправдываются при получении нужных сведений. Я помолчал, давая лазутчику время прийти в себя, с прищуром оглядывая простоватое на вид лицо. Нос картошкой, квадратный подбородок, слегка пухлые щеки и чуть выпирающие уши. Волосы вихрами топорщились над ушами, вылезая из-под кожаной шапки. Одежда обычная, дорожная, из дешевого сукна. По виду – типичный деревенский парнишка, вчера отправившийся в город на поиски счастья. На матерого следопыта, топтавшего Пустоши с младых лет, совершенно не походил. – Что это за поле? – дождавшись более или менее успокоения, первым делом спросил я, присовокупив к вопросу характерный жест в направлении активности слуг порождений Бездны. Во взгляде парня мелькнуло удивление. – Амнисториум, – бесхитростно ответил он. Я со щелчком закрыл рот. Совершенно внезапно память пронзило вспышкой озарения. Как будто открылся шлюз – и знания хлынули в мозг полноводной рекой, неся с собой объяснения о необычном месте. Амнисториум! О боги, ну конечно же. Я знал, что это такое. Точнее, не я сам лично, а одна из личностей экзарц-кристаллов помнила об этом. И не просто помнила, а нередко бывала здесь лично, пользуясь им так, как изначально планировали создатели странного поля, расчерченного на ровные площадки квадратов, выложенных обтесанными гранитными плитами. Если пользоваться земной терминологией, то его можно назвать магическим полигоном. Ну или стендом для проведения экспериментов. Кому как больше понравится. Каждый изолированный квадрат – площадка для опытов с магическими потоками. Создавая новые заклинания, чародеи использовали специально подготовленную арену, имеющую внешнюю защиту и способность поглощать излишки энергии, действуя наподобие губки. Графитовые стержни служили своего рода аккумуляторами, куда при необходимости скидывались невостребованные объемы призванной силы. А принятые мной за гранитные плиты обтесанные пластины играли вспомогательную роль дополнительных предохранителей. У меня в голове как будто переключателем щелкнуло. Раз – и вспомнил давно забытые знания. Что, разумеется, не так. Это все влияние одного из имперских чародеев древности, чью память однажды загрузили в один из экзарц-кристаллов по магии. С ними, кстати, у меня отношения не слишком заладились. В отличие от камушков, несущих в себе информацию о воинских навыках. Потому что, как ни посмотри, а изучать разделы магии, посвященные высшим сферам, далеко не то же самое, что учиться ловко махать остро заточенной железной палкой. Тут требовались мозги, и немалые. А еще начальная база, на которую можно будет опереться. Иначе все равно, что первоклашку пытаться учить формулам из алгебры и геометрии, минуя простейшую арифметику. Не скажу, чтобы все было так печально, занятия с Летицией зимой довольно серьезно меня продвинули вперед, как и самостоятельное изучение фолиантов по чародейству, коих после похода в Вольный край в Замке Бури скопилось в изрядном количестве. Однако и продвинутым «юзером» я однозначно считать себя не мог. Потому и мучился почти с каждым экзарц-кристаллом, посвященным волшебству. Но про Амнисториум я помнил очень четко. И эти знания меня сейчас совершенно не радовали. – Откуда знаешь это слово, каналья? – спросил я, отвешивая подзатыльник юному следопыту. Сделал это на автомате, повинуясь замашкам феодала. Простой деревенский сопляк, пусть и ставший скаутом в Пустошах, не мог знать таких подробностей о бывшей империи. Явно от кого-то услышал. – От Роны, – промычал парень, не делая попыток к сопротивлению. – Какой еще Роны? Кто это? Ваша предводительница? – наращивая темп, зачастил я вопросами. – Где она находится? И где другие твои приятели? Вот этого делать не стоило. Услышав о своих товарищах, парень вдруг насупился, став удивительным образом похожим на упертого бычка, и яростно засопел, упрямо сомкнув рот. Ясно, предавать друзей не хочет. Переступил через страх и предпочел замолчать. Похвально, похвально. – Сколько вас здесь? – осведомился я. – Шестеро? Пятеро? Четверо? Не всегда нужно слышать ответ, достаточно проследить за реакцией, предлагая варианты. Простодушный крестьянский сынок не тянул на уровень лицедея, способного сохранять каменную неподвижность физиономии. Главное, заметить нужные изменения. – Трое? Глаза вниз, скулы чуть порозовели, уголок рта заметно дернулся. – Значит, трое, – удовлетворенно протянул я. Парень опять попытался освободиться. Пришлось придвинуться, демонстрируя обнаженный кинжал. – Я тебя живьем на куски порежу, мерзавец. Понял меня? – как можно злее прошипел я. Преклонение простолюдина перед благородным сословием еще толком не выветрилось из сознания бывшего землепашца. Он быстро опустил взор, стараясь не встречаться взглядом с разгневанным господином. Прибавить к этому происхождение лорда – и в теории можно ожидать беспрекословного подчинения. Но нет. Паршивец глаз не поднимал, но и говорить тоже не желал. Упертый малый. Черт! – Как долго вы здесь? – продолжил я допрос, следя за невербальными реакциями пленника. Благо тот имел довольно подвижное лицо, богатое на мимику. Окажись на его месте какой-нибудь сухарь, пришлось бы намного труднее. – Две недели? Три? Месяц? Полтора? На очередном варианте подопытный опять заметно дернулся. Не совсем явно, но на указанный срок среагировал. – Следовательно, полтора месяца, – с ухмылкой резюмировал я. Парень мучительно покраснел и принялся извиваться, по широкому лбу градом катились крупные капли пота. Его определенно не готовили к такому. Когда будут спрашивать, не ожидая ответа, а лишь внимательно вглядываясь в простодушное лицо. – Я тебя наизнанку выверну и все равно все узнаю, – пообещал я мрачным тоном. – Все расскажешь. Так или иначе. Тут уж молодой следопыт не выдержал, распахнул рот, явно намереваясь заорать. И плевать, что на крик сбегутся прислужники инфернальных тварей. Лишь бы товарищей не подвести. Прямо герой. Моя ладонь крепко зажала пасть упертому бычку. Забодал, честное слово. У меня времени нет, чтобы так долго возиться. Тем более что дальнейшие вопросы не подразумевали перечисления вариантов ответов. Легче поймать всю троицу, а затем резать кого-то одного, выбивая нужные сведения. – Ты сам выбрал свою судьбу, – недовольно пробурчал я, неторопливо проводя кинжалом по щеке следопыта. Вслед за извилистым лезвием на коже проступила кровь. Порез еще маленький и неглубокий, но это уже ненадолго. Я вовсе не шутил, что собираюсь применить пытки. Не то чтобы данное действо вызывало во мне какие-то душевные терзания (надо, значит, надо, никуда не денешься, не в гламурном розовом мирке оказался), однако и никакого удовольствия, разумеется, тоже совсем не испытывал. Короче, относился как к неприятной, но необходимой процедуре. – Ыыыххх… – замычал пленник, чувствуя, как медленно увеличивается рана. – Что строят Тени? – холодно спросил я, вонзив жесткий взгляд в лицо пленника. И немного приподнял ладонь, давая возможность говорить, готовый зажать рот снова, если вдруг в тупую башку деревенщины придет идиотская мысль снова попытаться завопить. Лазутчик тяжело задышал. Но так ничего и не ответил. – Молчишь? Зря, придется усилить нажим, – заметил я и вновь поднес к лицу посланца Магического Совета кинжал. – Опорную точку, – совершенно неожиданно раздался женский голос откуда-то справа. Не оглядываясь и не пытаясь посмотреть, кто там появился такой разговорчивый, я плавно перекатился влево, одновременно с этим притягивая к себе связанного пленника, тем самым ставя его в положение живого щита. Дерьмо! Смогли подкрасться незаметно. Гребаные Пустоши с их гребаным рваным магическим фоном. Высокая колдовская чувствительность, дававшая ощутимое преимущество в обычных землях, здесь для меня обернулась серьезным недостатком. Проявленные возмущения в чародейской сфере действовали, как сильный раздражитель, заставляя постоянно отвлекаться. – Какую еще опорную точку? – осведомился я, разглядывая женщину в паре десятков шагов от себя. В руках незнакомки покоился небольшой арбалет, полностью снаряженный к стрельбе. Неприятно. Странно, что еще не выстрелила раньше. Судя по удобной диспозиции, вполне могла засадить болт мне между лопаток еще до того, как что-то сказала. – Ты, должно быть, Рона, – проронил я.