Эммелина бегом спустилась по склону. Одно из двух задранных кверху колес было сплющено восьмеркой и косо сидело на оси; второе медленно вращалось, теряя остатки инерции. Из смятого кузова высовывалась тонкая белая рука, лежавшая на каменистой земле под каким-то неестественным углом. На ладони были видны фиолетовые ежевичные пятна и ссадины от чертополоха. Эммелина присела на корточки и заглянула внутрь коляски. Там было темно. Но через миг в этой темноте вспыхнули два зеленых огонька. — Вуум! — сказала она и улыбнулась. Игра окончилась. Пора было возвращаться домой. * * * За исключением собственно рассказов, мисс Винтер мало что говорила во время наших встреч. В первые дни я, входя в библиотеку, интересовалась: «Как вы себя чувствуете?» — получая один и тот же ответ: «Плохо. А вы?» — причем произносилось это с раздражением, словно я ляпнула какую-то несусветную глупость. На ее встречный вопрос я не отвечала, да она и не ждала ответа, и вскоре обмен дежурными любезностями прекратился. Ровно за минуту до назначенного времени я бочком проскальзывала в дверь, занимала свое место на стуле по другую сторону от камина и доставала из сумки блокнот. После этого она без каких-либо предваряющих слов продолжала свой рассказ с того места, где остановилась накануне. Длительность интервью не была четко регламентирована. Иногда мисс Винтер доводила повествование до конца очередного эпизода, произносила четко обозначенную голосом финальную фразу и замолкала. Наступавшая затем тишина была столь же недвусмысленна, как пустое пространство внизу страницы по окончании главы. Я делала последние пометки в блокноте, закрывала его и, собрав свои принадлежности, удалялась. В иных случаях она обрывала рассказ внезапно, на середине сцены, а порой и на середине предложения, и я, вопросительно подняв глаза, видела ее бледное лицо, застывшее в мучительной попытке превозмочь боль. «Могу я чем-нибудь помочь?» — спросила я, когда это случилось впервые, но она лишь прикрыла глаза и жестом велела мне уйти. Когда она закончила историю о Меррили и детской коляске, я убрала карандаш и блокнот в сумку и, вставая, сказала: — Я должна буду уехать на несколько дней. — Нет! — резко прозвучало в ответ. — Боюсь, мне все же придется. Изначально я рассчитывала пробыть у вас совсем недолго, а задержалась уже больше чем на неделю. У меня с собой мало личных вещей. — Морис отвезет вас в город, и вы купите там все, что хотите. — Еще мне нужны мои книги… Она молча указала на ряды книжных шкафов за моей спиной. Я отрицательно покачала головой. — Извините, но мне действительно необходимо отлучиться. — Мисс Ли, вы, должно быть, полагаете, что у нас с вами в запасе целая вечность. Возможно, для вас это и так, но мое время на вес золота. Я не желаю больше слышать ни о каких отъездах. Вопрос исчерпан. Я закусила губу, чуть было не поддавшись этому жесткому натиску, но быстро овладела собой. — Вы помните нашу договоренность? Три правдивых ответа? Я хочу кое-что уточнить. Она заколебалась. — Вы мне не верите? Я предпочла не развивать эту тему. — Три факта, которые могут быть подтверждены документально. Вы дали мне слово. Она сжала губы в гневной гримасе, но все же пошла на попятную: — Вы можете уехать в понедельник. На три дня. Но не больше. Морис отвезет вас на станцию. Я дописала историю о Меррили и детской коляске до середины, когда в дверь постучали. Это меня удивило, поскольку до ужина было еще далеко, а Джудит прежде ни разу не появлялась во внеурочное время, прерывая мои занятия. — Вы не могли бы заглянуть в гостиную? — попросила она. — Там сейчас доктор Клифтон. Он хотел с вами поговорить. Когда я вошла в гостиную, мне навстречу поднялся из кресла мужчина, которого я ранее уже видела приезжающим в этот дом. Я не слишком расположена к рукопожатиям при знакомстве и потому не огорчилась, заметив, что он также решил воздержаться от церемоний. Однако это создало паузу, затруднившую начало разговора. — Вы биограф мисс Винтер, насколько я понимаю? — сказал он наконец. — В этом я не уверена. — Не уверены? — Если она рассказывает мне правду, значит, я ее биограф. В противном случае я что-то вроде секретарши. — М-да… — Он помедлил. — А разве это имеет значение? — Для кого? — Для вас. Я и сама этого не знала, но, поскольку вопрос вряд ли относился к делу, по которому мы встретились, решила на него не отвечать. — А вы, насколько я понимаю, врач мисс Винтер? — Совершенно верно. — Вы хотели меня видеть? — Собственно говоря, это мисс Винтер пожелала, чтобы я с вами встретился. Она хотела удостовериться, что вы не питаете иллюзий относительно состояния ее здоровья. — Понимаю. Далее последовало сухое и четкое изложение фактов. Он назвал мне болезнь, которая ее сейчас убивала, перечислил основные симптомы и болевые ощущения, уточнил периоды суток, в которые лекарства действуют на нее эффективнее или, напротив, слабее. Он упомянул и о других заболеваниях мисс Винтер, каждое из которых также было смертельным, однако вышеназванная болезнь далеко их опередила в своем разрушительном действии. Говоря о дальнейшем течении болезни, он отметил, что сейчас желательно как можно медленнее наращивать дозы лекарств, чтобы, по его словам, «не исчерпать резерв увеличения до того, как это станет действительно необходимым». — Сколько ей осталось? — спросила я, когда он закончил. — Я не могу сказать точно. Другой человек на ее месте уже был бы мертв. Мисс Винтер сделана из прочного материала. А с тех пор, как здесь появились вы… — Он запнулся, как человек, чуть было не проговорившийся. — С тех пор, как здесь появилась я?.. Доктор посмотрел на меня с сомнением, но затем все же решился: — С тех пор как здесь появились вы, ее самочувствие несколько улучшилось. Она считает, что рассказывание историй действует на нее как анестетик. Я не знала, что на это сказать, а доктор между тем продолжил: — Насколько я понимаю, вы намерены уехать по своим делам… — Так вот почему она просила вас со мной поговорить? — Она только просила объяснить вам, что времени остается немного. — Можете ей передать, что я это поняла. Наша беседа закончилась. Доктор открыл передо мной дверь гостиной и, когда я проходила мимо, неожиданно заговорщицки прошептал: — Тринадцатая сказка?.. Я так полагаю… И на доселе невозмутимом лице промелькнуло выражение, изобличившее в нем одну из жертв «читательской лихорадки». — Мне об этом ничего не известно, — сказала я. — Но в любом случае я не вправе делиться с вами такими сведениями. Его загоревшиеся было глаза сразу погасли, уголок рта нервически дернулся. — До свидания, мисс Ли. — До свидания, доктор. Доктор и миссис Модсли В последний день перед моим отъездом мисс Винтер рассказала историю о докторе и миссис Модсли.