Я стиснула зубы, надеясь, что хоть сегодня не заору. Влажный шелк кисти коснулся шеи. Заорала. Черт, черт. Всегда пытаюсь сдержать этот ужасный крик, но каждый раз сама чуть не глохну от своих воплей. Сегодня Ландар рисовал на шее. И по моим ощущениям, мне отрезали голову ржавой и тупой пилой, очень медленно и очень больно. Снова полная потеря ощущения времени — каждый раз мне кажется, что в этой мастерской проходят годы. Когда он закончил, я даже удивилась, что моя голова все еще на плечах, а не валяется отдельно. На колени упала не от того, что так положено, а потому что ноги не держали. — Благодарю за ваш дар, мой князь, — сипло выдавила я. — О, на этот раз подарок не тебе, Диана. — Его губы изогнулись в усмешке. Ландар отложил кисть. И добавил: — А мне. То, что он нарисовал на моей шее, задвигалось. Я вскрикнула, поднеся пальцы к горлу. Зеркало Сущего было открыто, и я увидела… Боги! Мою шею обвивала змея. Черная змея с треугольной головой, злыми глазами и обсидиановой чешуей. И она двигалась, сжимая кольца своего тела, норовя задушить меня. Я издала хриплый вопль, скребя ногтями по коже, пытаясь содрать ее в инстинктивной и такой необходимой потребности дышать, но как содрать черный рисунок? — Не сопротивляйся. — Его голос обжег, и я дернулась, обернулась. Не слышала, как князь подошел. — Кхана — мой страж, и душит лишь тогда, когда ты пытаешься избавиться от нее. Или когда я захочу этого. Я заставила себя убрать руки от шеи, опустила глаза. Просто боялась, что не смогу смотреть на него с должным почтением. Ландар приподнял мою голову за подбородок. Кхана вновь зашевелилась на шее, вызывая омерзительное чувство. Ландар провел большим пальцем по моим губам. — Приступим, Диана? — мягко спросил он, я сглотнула. Да, я знала, что он захочет большего. Знала, о чем просила. Но я должна убедиться. — Он жив? Паутина черных вен проявилась вокруг мужских глаз. — Ты портишь мне настроение. Я упрямо поджала губы, не обращая внимания на сжимающееся кольцо змеиного тела. — Ответь, Ландар. — Да. — Чернота расползалась по его вискам, стекала на скулы. — Он жив. Как ты и просила. — Спасибо, — прошептала я. — Спасибо? — Ландар вдруг откинул голову и рассмеялся. Блеснули белоснежные зубы. И резко сжал мне волосы у затылка, дернул. — Спасибо? Ты меня расстроила, малыш. И я, правда, хотел, чтобы было по-другому. Но, похоже, ты, как и все люди, не ценишь доброту. Я ведь просил тебя, Диана. Черт, он мне скальп оторвет! — Просил не предавать меня! — Я не предавала, — говорить это бесполезно, но… — Я просто хотела быть счастливой, Ландар. — Я дал тебе все для счастья! Все, что только может пожелать человек! — он вновь дернул мои волосы, и я вскрикнула. Глаза князя стали совершенно черными, вены оплетали все верхнюю часть лица. Выглядел он сейчас жутко. — Я готов был дать тебе весь мир. Все к твоим ножкам. Все для тебя! Я ведь берег тебя… Проклятие, берег ото всех, даже от себя! И на что ты это променяла? На что? Думаешь, я не видел, как ты на него смотрела? Так хотелось лечь под этого урода? Да? Ты этого хочешь? Секса? Я глубоко вздохнула. Как объяснить ему, чего я хотела? Простого человеческого счастья… Понимания. Душевности. Смеха. Любви. — Хорошо, — бесцветно сказал Ландар. — Это ты сполна получишь. Прямо сейчас. — Ты обещал мне его жизнь, Ландар, — упрямо повторила я. — Ты обещал. Его лицо исказилось от ярости так, что мне стало страшно. И еще он выглядел… уязвленным. И это было гораздо страшнее. Я смотрела на него, понимая, что вряд ли когда-нибудь буду ненавидеть его сильнее, чем в этот момент. Он рывком дернул меня вверх, впился в губы. Поцелуй. Ну, наверное, это был поцелуй. Хотя скорее Ландар просто пожирал меня. Руки лихорадочно дергали застежку моего бюстгальтера, рвали юбку… Поднял, сделал шаг… Упал уже на кровать, придавливая своим телом. Тяжелый… — Зачем ты… так? — хрипло прошептал он. Я? И снова застонал, откидывая голову. Черные вены уже оплетали его торс и руки, на которых он удерживался. Красивый. Страшный… Беспощадный. Я точно знала, что он не остановится. Боль прошла сразу, спасибо его подаркам — высокому болевому порогу и способности быстро исцеляться. Если бы не это, не знаю, что со мной было бы. Толчки. Мощные, сильные. И еще… Ландар больше не скрывал свою суть. И на некоторое время я просто выпала из реальности, уставившись на его крылья. Огромные. Господи, какие же они огромные! Черные, как сама бездна, с каплями ртути, стекающей по перьям. С масляными переливами радуги, как бывает в луже нефти. С бесконечностью темноты. Они завораживали и пугали, они были так же ужасающе прекрасны, как и сам Ландар. Их созерцание вгоняло меня в какой-то ступор, гипнотизировало. Я очнулась от того, что мужчина глухо зарычал и дрогнул, изливаясь внутри меня. Поднял голову, всматриваясь в мое лицо. Усмехнулся, поняв, что я вижу его — таким, какой он есть. С крыльями, паутиной черных вен, оплетающих его тело, и глазами без белков. — Не понравилось? — с насмешкой протянул он. Темные глаза прожигали во мне дыры. Отвечать смысла не было, он и так все знал. — Но ты ведь этого хотела? И снова толчок внутри меня. Он даже не вышел. Только теперь двигался медленнее, плавнее. И язык, что начал ласкать мои губы, шею, ключицы. И пальцы, что безошибочно нашли самые чувствительные точки моего тела. Ландар слишком хорошо знал женщин… — Так нравится больше? — горячий шепот, горячие губы… Я всегда думала, что это будет как-то красиво — мой первый раз. Представляла себе какие-то лепестки роз, зажженные свечи, полумрак… Обычную романтическую мишуру, что приходит в голову. Сейчас мастерскую заливал солнечный свет. Сквозь стеклянную крышу струились целые потоки этого света — беспощадно яркого, безжалостно освещающего картину моей капитуляции. Ландар брал меня долго. Бесконечные часы, наполненные ласками вперемежку с укусами, жесткими толчками и плавным скольжением пальцев. Свой первый оргазм я получила от его языка и губ и застонала, не сумев удержаться. Князь хрипло рассмеялся, уловив, как я задрожала. — Ты этого хотела, малыш? Этого? Хочешь еще? Я дам тебе все, что ты хочешь… И снова — ласки, снова движение, снова его хриплый стон и мой — когда Ландар заставлял меня испытывать наслаждение от его ласк. И снова стоны. Губы давно пересохли, в горле саднит. Я сорвала голос. В очередной раз. Ни один человек не выдержал бы такой сексуальный марафон, но, мы оба — не люди… Нелюди. Время стерлось, исчезло, пространство стало иллюзией. Мне уже казалось, что кроме нас двоих ничего не осталось, что это мой персональный ад, в который я угодила. Когда я снова очнулась, над мастерской догорали звезды. Рассвет. Ландар лежал рядом, закинув руки за голову. Крыльев не было, черных вен тоже. Он успокоился и снова спрятал от меня свою сущность. — Тебе надо поесть, — он перевернулся на бок, внимательно рассматривая меня. Лениво провел пальцем по моему липкому животу. — Такая ты мне нравишься, малыш… — Не называй меня так, — бесцветно произнесла я и поднялась. Охнула, потому что ноги подогнулись. Ландар не сделал попытки помочь, просто смотрел. Я добрела до столика, жадно напилась, положила в рот дольку персика. Есть хотелось просто зверски. Ускоренный метаболизм надо хоть чем-нибудь подпитывать. Фрукты я смела за пару минут, глотала, почти не разжевывая. Посмотрела через плечо, доедая виноград и облизывая сладкие пальцы. — Я хочу вымыться. В своей комнате и одна. Удивительно, но Ландар медленно кивнул, позволяя. — Хорошо. Иди. Я подобрала с пола юбку с дырой по шву, блузку. Надевать одежду на липкое тело было противно, но идти голой мне как-то не хотелось. Ландар молча наблюдал, не двигаясь. Я закинула в рот последнюю дольку персика и пошла к двери, оставив свои туфли. Боюсь, на шпильках я сейчас точно не дойду. Боли не было, но от усталости просто шатало. Хотелось упасть в свою кровать и хоть немного поспать. О том, что делать дальше, я подумаю после. Почему-то казалось, что Ландар меня остановит. Но нет, я пересекла мастерскую, открыла дверь… Крик застрял в горле. Там был Ян. Бледный до серости, с черными кругами под глазами. Кровь на голове, кровь на светлом свитере. Заклеенный скотчем рот. Связанный. Но в сознании. Я смотрела в его помертвевшие глаза, в которых жила боль, осознавая. Он был здесь. Все это время, что я орала сначала от боли, потом от наслаждения — он был здесь. Как я могла подумать, что Ландар ограничится лишь тем, что возьмет меня? Ему нужно гораздо большее — полная капитуляция, уничтожение противника сначала морально, а потом и физически. Черт, не удивлюсь, если именно Ландар в свое время придумал самые изощренные пытки… Его присутствие за спиной я на этот раз почувствовала. Обернулась. Ландар смотрел с насмешкой, одеваться он, конечно, не стал. — Забыл предупредить тебя о госте, малыш, — подчеркнув последнее слово, произнес он. Заботливо убрал мне за ухо прядь волос. Улыбнулся Яну. — Понравился концерт? Она очень… музыкальна, правда? Так возбуждающе кричит… Ландар рассмеялся, а Ян дернулся в своих путах, в его глазах вспыхнула такая лютая ненависть, что стало больно. Змея на моей шее шевельнулась, не давая вдохнуть. Князь с улыбкой махнул рукой, подзывая стражей. — Уберите это, — велел он, указав на Яна. — На нижний уровень. — И собственнически прижался губами к моему виску. — Я отпустил тебя лишь на полчаса, малыш. Так что поторопись, мне не терпится продолжить. Змея давила на шею, ясно давая мне понять, где мое место. Я отвернулась от глаз Яна и, спотыкаясь, пошла к лестнице. Глава 13 Удивительно, но первые два года своего проживания в Башне я боготворила Ландара. Впрочем, ничего удивительного. Мне было тринадцать — испуганный до полусмерти ребенок, оставшийся без семьи и привычной жизни. И ОН открыл мне иной мир. Меня поселили в комнате, которой позавидовала бы какая-нибудь принцесса, я и чувствовала себя наследницей королевской крови, так меня оберегали. Я росла в малообеспеченной семье, никогда не бывала за границей, а новомодные гаджеты видела лишь на картинках. В Башне у меня появилось все, о чем может мечтать подросток. И все — это не образное выражение. Стоило мне сказать «хочу», и это появлялось. Тогда за мной присматривала Энн — пожилая женщина, молчаливая и спокойная. Кажется, она не очень одобряла подобное заваливание ребенка подарками, но Ландар лишь качал головой и улыбался. Я редко видела его, но точно знала, кто в доме хозяин. И я реально считала его богом. Была ли я в него влюблена? Наверное. Трудно не влюбиться в мужчину, от взгляда на которого замирает сердце, который не только красив, но еще и бесконечно щедр. Когда он впервые попросил меня найти одаренного, я думала, что лопну от гордости и вылезу из кожи, лишь бы угодить ему. Да, Ландар был моим кумиром, так девочки влюбляются в недостижимых звезд, влюбляются в образ, не понимая, что таится за глянцевой красотой экранного образа. Я тоже этого не понимала. Просто издалека восхищалась князем и искренне благодарила его за оказанную честь. Тогда я считала — мне повезло, что Ландар нашел меня. Да, он дал мне все, что только можно купить за деньги. И не понимал, почему я хочу чего-то иного. Первое осознание пришло ко мне в пятнадцать. Возвращение Ландара я почувствовала раньше, чем Энн сказала мне об этом. Просто в Башне все стало по-другому, словно разлилось в воздухе напряжение, как озон перед грозой. Так было всегда, когда появлялся он. Мне в тот день впервые почти удалось пройти облегченную полосу препятствий — Его Светлость настаивал на физических нагрузках и уроках самообороны. Уже на финише почувствовала озон и, не задумываясь, решила рассказать о своих успехах Ландару. По винтовой лестнице я взлетела птицей, толкнула дверь, вбежала в залитое солнцем пространство мастерской. На полу корчился и бился человек. Молодой парень, одетый лишь в штаны. На губах — хлопья пены, глаза совершенно красные из-за лопнувших сосудов. На его обнаженной груди змеился черный рисунок. Я сама нашла этого студента в Барселоне — одаренного, красивого, молодого. В нем был эфир, и я с радостью рассказала о парне князю. И сейчас он бился в агонии у ног Ландара. Ахнула, прижав ладонь к губам и пытаясь не орать. Ландар поставил на круглый антикварный столик белую фарфоровую чашку с кофе и посмотрел на меня. Тогда я впервые увидела, как он перемещается. Миг — и он сидит в кресле, миг — и стоит передо мной, заслоняя своим телом картину чужой агонии. — Разве я разрешал тебе входить сюда, Диана? — спросил мягко, но меня царапнуло что-то новое в его голосе. Он смотрел в упор, словно впитывал в себя мое лицо, волосы, тело. — Простите, мой князь, — я запоздало склонилась, коснулась губами перстня. — Простите, я не знала… Господи, что с ним?! — Ты повзрослела, — сказал он, словно и не слышал моего вопроса.