От облегчения я рассмеялась. Выходит, Трезелтон ничего не обнаружила, но мой смех лишь еще больше ее разозлил. Надо бы придумать тайник получше! – Считаешь, это смешно, – фыркнула она, – бить меня по лицу, лишать кос… Ты за все заплатишь! Мы заберем джинна, вот увидишь. Противные девчонки вроде тебя его не заслуживают. Она развернулась и бросилась к себе в комнату. – А ты думаешь, что заслуживаешь всего! – крикнула я ей вслед. – Дражайшая Тереза Трезелтон должна владеть всем, чего ни пожелает. – Полагаю, она заслуживает этого больше, чем такая негодница, как вы, – заявила мисс Саламанка, выскочившая в коридор, словно крот из норы. * * * Как-то вечером к нам в комнату по водостоку пробрался Томми, чтобы поболтать. Алиса все еще болезненно воспринимала появление мальчика в нашей спальне, но визжать, по крайней мере, перестала. Мало-помалу я склоняла ее к преступной стезе. Томми показал нам тонкий кожаный ремешок, который приспособил, чтобы привязывать на ногу совенку. – С его помощью, – объяснил он, – я смогу взять Морриса на прогулку. Может, даже в парк. – Вам разрешается гулять где угодно? – удивилась Алиса. – Нам – нет. – Ну не совсем, – ответил Том. – Но перед каникулами присматривают не так строго. Учителя будут праздновать допоздна, а на утро не назначено уроков. Отличный шанс прогуляться. Мне тут же стало интересно, а как справляет Рождество Том? – Как у вас в приюте проходит Рождество? – спросила я. Том тут же замкнулся. – Ничего особенного. У нас бывают гости – из церквей и вроде того. – Он покрутил в пальцах кожаный ремешок, затем посмотрел на нас, увидел, что мы так и не отвели взгляда, и пожал плечами. – Да все отлично. Мы не ждем никаких подарков. Последнее слово он выговорил сквозь зубы, презрительно, но я-то знала! Перефразируя Шекспира – «видите, мисс Стретфорд, я вас слушала! – сиротка этот уж слишком яро уверяет»[5]. Приютские мальчишки откажутся от подарков, только распрощавшись с жизнью. – Я напишу тебе на каникулах, Том, – пообещала я. Больше я ничего не могла для него сделать. Возможно, получится послать немного печенья. – Не надо, – отмахнулся он, не поднимая глаз. – Воспитатели что-нибудь заподозрят. Писем никому из нас не пишут. Они вскроют конверт, а я… В общем, лучше не надо. Если в приюте узнают, что Том дружит с девочкой, у него будут неприятности. – Итак, скоро мы отправляемся в очередное приключение? – спросил он. Алиса, которой будто бы полегчало, позеленела сильнее прежнего. – Не сегодня, – сказала я. – Мне нужно как следует решить, что загадать в последний раз. У Тома от предвкушения заблестели глаза. Он все еще думал, будто станет следующим. – Алиса, скажи-ка, – начал он, – а что пожелаешь ты, когда дойдет твой черед? – Мой черед? – недоуменно заморгала Алиса. – А разве Мэйв тебе не сказала? – удивился Том. – Все мы будем владеть джинном по очереди. Запахло жареным. Алиса бросила на меня крайне любопытный взгляд. Но моя милая подруга не подвела: она промолчала. Как я уже сказала, искусство изворотливости Алиса совершенствовала каждый день. – Мое желание наверняка неисполнимо, – ответила она. – Я бы хотела уйти из школы и поселиться дома, с родными… – Конечно, исполнимо, – возразила я. – Это я загадала бы в первую очередь, – кивнула Алиса. – А потом попросила бы вот что: взять чистую высокую «до» и не дать петуха. – Чего высокую? – озадаченно переспросил Том. – Музыкальная галиматья, – объяснила я. Хоть какая-то польза от вклада мисс Солсбери в мое образование. – Алиса хочет петь так, чтоб стекла трещали. – Вовсе нет! – запротестовала та. – Валяй дальше, пока все твои желания вроде бы исполнимы. Подруга вздохнула. – Но третье, скорее всего, нет. – Она явно опечалилась. – Я бы всегда хотела жить с дедушкой и бабушкой, и чтобы ничего не менялось. Мы с Томом переглянулись. Нам стало неловко. – То есть ты не хочешь взрослеть? – уточнила я. – Нет, пусть я повзрослею, а вот они чтобы не старились. Это не была высокая «до», и все же на этих словах Алиса дала петуха. – Ты боишься, что они умрут, – ласково сказала я. – А разве у тебя нет родителей? – спросил Том. Алиса печально улыбнулась. – Нет. Я тоже сирота. Но у меня самые лучшие на свете бабушка и дедушка. Я так по ним скучаю! И когда я думаю, что стану старше… – У тебя будет все, Алиса, – возразила я. – Дома, экипажи, деньги – все, чего ни пожелаешь. Она посмотрела на меня как на полоумную. – И не с кем все это разделить. О… – У тебя есть друзья. Я буду рядом. – И я тоже, – решительно заверил Том, а потом отвел взгляд, – если ты не возражаешь. – Конечно, не возражаю, – согласилась она, и мне захотелось кинуться к ней на шею. – Но ты же видишь, как обстоят дела с Терезой Трезелтон и такими, как она. Дружбы с богатыми обычно ищут не самые приятные люди. – Я и не знал, что ты богата, – удивился Томми. – Ты… вроде не такая. – Потому что это наша Алиса! – Я повернулась к соседке. – Ты боишься, что тебе некому будет довериться, – сказала я ей. Это стало для меня откровением. Я и понятия не имела и даже никогда не задумывалась о таком! – Не волнуйся, милая. Я со своей крикетной битой буду рядом и дам всем лицемерам по хорошей затрещине! Алиса усмехнулась. Из коридора донеслись шаги. Мы замерли, Алиса задула свечу. Наконец, когда показалось, что опасность миновала, Томми выбрался в окно и соскользнул вниз по водостоку. – Мэйв, – шепнула она, когда Том ушел, – почему он решил, будто я тоже смогу загадать желание? Я замерла. – Том думает, что получит джинна, когда у тебя закончатся желания? Я поерзала в постели. – Полагаю, да… – Ты полагаешь… – эхом отозвалась она. – А на самом деле? Да чтоб меня! Вцепилась, будто сыщик из романа! – Ничего не выйдет, так это не работает. – И ты ему не объяснила, – сказала Алиса, – а позволила думать, что он следующий.