– Что ж… В таком случае, конечно, – покорилась мисс Саламанка, однако устремила на меня убийственный взгляд: – Уверена, мисс Меррит на прогулке будет вести себя безупречно. Я как раз просовывала руки в рукава пальто. – Ну разумеется! – Мистер Трезелтон одарил меня улыбкой, и мы отправились к выходу. Он очень тепло обращался со мной, и это сбивало с толку. Я проследовала за ним до парадной двери и вышла наружу. Мистер Трезелтон помедлил, давая мне возможность его догнать, а потом зашагал в неспешном темпе. – Для этого времени года день просто очаровательный, – заметил он при взгляде на клочок голубого неба, показавшийся сквозь облака и лондонский дым. День действительно выдался приятный, в парке на голых ветках деревьев прыгали птицы, нянюшки катили коляски с младенцами по увядшей траве и опавшим листьям. Я шла за мистером Трезелтоном и наблюдала за ним. Он улыбался всем, кто встречался ему на пути, приподнимал цилиндр при виде дам – молодых и пожилых, клал монетки в заскорузлую ладонь старика-нищего на углу. Неужели это и правда Альфред П. Трезелтон? Его доброжелательное поведение совершенно меня обескуражило. Куда подевался надменный господин, который вчера обругал Томми? Хм, коль на то пошло, мужчины очень чувствительны, когда дело касается их лошадей, и если он неправильно понял намерения сироты, произошедшее вполне логично. Но ведь это отец гнусной Терезы! И все же балуют дочек только излишне великодушные отцы… Я еще не готова была ослабить бдительность, однако осторожно решила взглянуть на мистера Трезелтона чуть более непредвзято. – Мисс Меррит… Могу я звать вас Мэйв? Я кивнула. Обычно мало кто спрашивает, как меня называть. – Что ж, мисс Мэйв. Если позволите, вы производите впечатление смышленой юной леди, склонной к приключениям. – Он бросил на меня проницательный взгляд. Я не знала, куда смотреть, потому принялась изучать свои ботинки. Ботинки самого мистера Трезелтона были начищены до невозможного блеска. Финансист продолжил: – Вероятно, такой деятельной особе, как вы, пребывание в школе кажется невыносимым. Сидеть взаперти, быть паинькой шесть дней в неделю, кроме воскресенья, зубрить уроки. Я излагаю верно? Я кивнула. Разумеется, мистер Трезелтон был прав. Но зачем он вообще наблюдал за мной или думал обо мне? За пару коротких встреч финансист изучил меня лучше, чем родная мать за всю жизнь. Возможно, промышленные магнаты от природы наделены проницательностью. – Скажите, – продолжил он, – какие приключения вам больше всего по нраву? В голове зазвенел предупредительный колокольчик: ничего ему не говори! Не делись мечтами. Но почему? Если я обсужу с ним свои затеи, как мне это навредит? Даже если завтра в «Дейли телеграф» появится заголовок «Школьница желает основать лигу по крикету для девочек», это на мою жизнь совершенно не повлияет. – Мечтаю объездить весь мир, – призналась я. – Увидеть дальние страны, о которых только читала. – Как мисс Изабелла Берд, – понимающе кивнул мистер Трезелтон. – Какой чудесный план. – Вы о ней слышали? Он искренне рассмеялся. – Прочел все ее книги с огромным интересом. Невероятно: у нас есть что-то общее! Мистер Трезелтон потер руки. – В молодости я тоже немного путешествовал. И даже побывал в Африке. Постоял на самом краю Большого каньона… Но теперь семья и дела держат меня в Лондоне. Поразительно: такой богатый господин, как мистер Трезелтон, не может поехать когда и куда пожелает! Однако огромная торговая корпорация сама с собой не управится. – Чем бы еще вы хотели заняться? – спросил он. Я решила – скажу, что такого? – Я бы хотела основать крикетную лигу для девочек. – Неужели? – удивленно распахнул глаза мистер Трезелтон. Я кивнула. Похоже, он не ужаснулся, так что я продолжила. – У нас в деревне я каждый день играла с мальчишками в крикет… – И как же называется эта деревня? – Лутон. – Ну конечно, – кивнул он. – Туда сейчас ходят поезда, верно? – Только начали. Отец добирается на работу на поезде. – В Банк и трастовый фонд Михаила Архангела, – подмигнул мистер Трезелтон. – Видите, мисс Мэйв, я в курсе всего, что творится в Лондоне. Он шагал, помахивая тростью с золотым набалдашником. – Итак, крикетная лига для девочек и путешествия по всему свету. Прекрасные желания! Ничего – повторяю, ничего – я не ожидала услышать от мистера Трезелтона меньше этих слов. Если уж на то пошло, от любого взрослого человека я не ожидала услышать одобрения своих прожектов. – Вы и правда так думаете? – Я бросила на него взгляд: хотелось убедиться, что магнат надо мной не насмехается. Но мистер Трезелтон кивнул с совершенно серьезным видом. – Я на самом деле так думаю. Правда, это влетит в круглую сумму. Особенно путешествия. Специальная одежда, ботинки, мулы, лошади, карты, запасы пропитания, отели, проводники, плавание через океан – расходы растут на глазах, – поджал губы мистер Трезелтон и сделал вид, будто подсчитывает на пальцах. – А для лиги понадобятся тренеры, форма, снаряжение, реклама… Я все время убеждаюсь, что любые проекты в итоге стоят больше, чем ожидалось. Он говорил в точности как мой отец. Тот, должно быть, в эту самую минуту заявлял ровно то же самое матери по поводу свадьбы Эвангелины. – Допустим, я сделаю вам предложение… Я встала как вкопанная. – Предложение? – Деловое предложение. Я вся обратилась в слух. – Я обязуюсь профинансировать ваше кругосветное путешествие и крикетную лигу: единовременный платеж в пять тысяч фунтов… Пять тысяч фунтов!!! – …которые помещу в Банк и трастовый фонд Михаила Архангела под проценты до того дня, когда вы повзрослеете достаточно, чтобы воплотить в жизнь все свои замечательные планы. Я с трудом нашлась с ответом. – Но почему? – наконец выдавила я. – За что? Что вы с этого получите? Он посмотрел на меня так, будто удивился вопросу. – Вашего джинна, разумеется. Я словно окаменела. Моего джинна? Я попятилась и потянулась к карману. Жестянки там не было – я спрятала ее в комнате вместе с другими сокровищами, но мистер Трезелтон успел заметить мой жест. Теперь он знал, где я обычно держу джинна. Такое море очарования и дружелюбия, а все лишь бы задобрить и выманить у меня сокровище. Я попыталась блефовать, чтобы потянуть время. – Не понимаю, о чем вы. – Бросьте, мисс Меррит, некогда разводить церемонии. Ах, так я уже не Мэйв? Никогда не умела притворяться и все же делано рассмеялась. – Хотите сказать, вы верите в джиннов, мистер Трезелтон? Он не отрывал взгляда от моего лица. – А я не должен в них верить? Я вспомнила, что случилось с косами Терезы и как она шепталась с отцом вчера в час посещений. Тогда-то мерзавка и поведала ему о моем джинне. А мистер Трезелтон ей поверил! Я представила, как рассказываю родителям, что нашла древнего могущественного духа. Да сама мысль смехотворна! А этот человек почему-то доверял своей дочери. Разве это не замечательно? Подумать только: если бы мама относилась ко всему, что я делаю, с должным вниманием… Никогда не завидовала богатству Терезы или ее красоте, но доверию, которое питал к ней отец, – еще как. Подумать только! По дорожке, ведущей через парк, мы подошли к скамейке, и мистер Трезелтон уселся на нее, предварительно смахнув пыль носовым платком. Жестом он пригласил меня присоединиться. Я немного приблизилась, но присаживаться не стала. На ногах я казалась выше его, а мне требовалось любое доступное преимущество. – Итак, мисс Меррит, мы пришли к соглашению?