Той ночью проблемы со сном были у психолога. Зара имела свойство производить на людей такой эффект. Когда Зара пришла к психологу в следующий раз, фотография мамы со стола исчезла, и в какой-то момент Зара уже была близка к тому, чтобы рассказать правду о том, почему у нее проблемы со сном. В сумке у нее лежало письмо, которое все объясняло. Если бы только она показала его психологу, все могло бы сложиться иначе. Но вместо этого она долго сидела и рассматривала картину, висевшую на стене. На ней была изображена одинокая женщина, взиравшая на бескрайнее море и горизонт. Облизнув губы, психолог участливо спросила: – О чем вы думаете, глядя на эту картину? – Я думаю, что если бы я могла повесить на стену только одну картину, то это точно была бы не она. Психолог невозмутимо улыбнулась: – Я часто спрашиваю своих пациентов, что они думают, глядя на эту женщину. Кто она? Счастлива ли она? Как вы думаете? Зара равнодушно пожала плечами: – Я не знаю, что для нее значит счастье. Помолчав, психолог призналась: – Впервые слышу такой ответ. Зара ухмыльнулась: – Это потому, что вы формулируете вопрос так, будто на свете существует только один вид счастья. Но счастье, оно как деньги. Психолог улыбнулась с видом собственного превосходства, как может улыбаться лишь тот, кто считает себя очень глубоким человеком: – Это довольно поверхностное суждение. Зара застонала, как подросток, вынужденный объяснять что-то неподростку. – Я же не сказала, что счастье в деньгах. Я сказала, что счастье – как деньги. Это выдуманная ценность, которая появилась для обозначения того, что мы не в состоянии измерить и взвесить. Голос психолога дрогнул на первых словах: – Да… да… возможно. Но мы можем изменить и взвесить стоимость депрессии. И нам известно, что в период депрессии мы боимся стать счастливыми. Даже депрессия может стать надежным коконом: вы думаете, что если вы не будете страдать, не будете злиться, то… утратите свое «я», правда ведь? Зара поморщилась: – Вы так считаете? – Да. – Это все потому, что люди смотрят на тех, кто богаче их, и ноют: «Да, хоть они и богаты, но не счастливы». Как будто для всех, кто не совсем конченый идиот, смысл жизни только в том, чтобы круглые сутки быть счастливым. Психолог что-то пометила у себя в блокноте и, не отрывая взгляда от записей, спросила: – Так в чем же тогда смысл? Как по-вашему? Зара ответила так, будто думала над этим долгие годы. Как человек, давно решивший, что для нее важнее важность работы, чем важность жизни. – В том, чтобы иметь цель. Мысль. Вектор. Хотите услышать правду? Так вот, правда в том, что большинство людей гораздо больше хотят быть богатыми, чем счастливыми. Психолог снова улыбнулась: – Сказала директор банка психологу. Зара снова ухмыльнулась: – Напомните мне, сколько вы берете за час? Будете ли вы принимать меня бесплатно, если это сделает меня счастливой? Психолог засмеялась – вымученно и почти непрофессионально; от этой мысли психолог покраснела. Она собралась изо всех сил и неловко проговорила: – Нет. Но, возможно, я могла бы принимать вас бесплатно, если бы это сделало счастливой меня. И тогда Зара вдруг тоже захохотала, смех сам вырвался из нее. Давно с ней такого не случалось. После этого они довольно долго молчали, пока Зара наконец не кивнула в сторону женщины на картине: – А вы сами-то что о ней думаете? Задумчиво моргнув, психолог посмотрела на картину: – Она в поиске. – И что же она ищет? Плечи психолога вздернулись на сантиметр и опустились на два. – За что ухватиться. За что бороться. Чего ждать впереди. Зара отвела взгляд от картины и, скользнув взглядом мимо психолога, посмотрела в окно. – А вдруг она думает о том, чтобы покончить с собой? Не отводя взгляда от картины, психолог улыбнулась – понадобилось много лет тренировки и любимые родители, которых не хочешь расстраивать, чтобы научиться не выдавать свои чувства. – Почему вы так думаете? – Все интеллигентные люди хоть раз задумывались об этом, разве нет? Психолог хотела было ответить одной из тех дежурных фраз, каким их обучали в университете, но интуитивно поняла, что не стоит. Вместо этого она сказала: – Может, и так. Что, по-вашему, удерживает нас от самоубийства? Наклонившись вперед, Зара передвинула две ручки на столе таким образом, чтобы они легли параллельно. И сказала: – Страх высоты. И не было на всей земле человека, который мог бы с уверенностью сказать, шутит она или говорит серьезно. Психолог долго взвешивала слова, прежде чем сказать: – Можно задать вам вопрос, Зара? Есть ли у вас какое-то хобби? – Хобби? – переспросила Зара не то чтобы уж совсем снисходительно. – Да. Может, вы участвуете в каком-то благотворительном проекте? – уточнила психолог. Зара молча покачала головой. Сначала психолог сочла это чуть ли не комплиментом, ведь клиентка воздержалась от очередного унизительного комментария. Но, едва поймав ее взгляд, передумала: казалось, будто этот вопрос что-то перевернул и сломал в Зариной душе. – Все в порядке? Я сказала что-то не то? – взволнованно спросила психолог. Но Зара глянула на часы и заторопилась к выходу. Психолог, внезапно перестав быть психологом, потому что поддалась панике, чувствуя, что теряет пациента, сказала нечто крайне непрофессиональное: – Только не делайте глупостей! Остановившись на пороге, Зара удивленно спросила: – Что вы имеете в виду? Психолог не знала, что сказать, она смущенно улыбнулась и произнесла: – Не делайте глупостей, прежде чем… прежде чем оплатите счет за мою консультацию. Вдруг Зара расхохоталась. Вслед за ней засмеялась и психолог. В какой мере непрофессионально, сказать трудно. Зара зашла в лифт, а психолог так и сидела, глядя на картину с женщиной в окружении облаков. Зара была первой пациенткой, высказавшей предположение, что женщина хочет покончить с собой, больше никто этого не увидел. Психолог всегда думала, что женщина, устремившая взгляд на горизонт, испытывает одно из двух чувств: тоску или страх. Поэтому она и написала эту картину – чтобы не забывать. Это был излюбленный мотив психолога. Люди подолгу смотрели на картину, не замечая детали, которая больше всего бросалась в глаза: женщина стоит на мосту. Глава 26