– В собственности? Или вы управляющая? – Я хозяйка. – Она, кажется, стеснялась, признаваясь в этом. Не билась у Бабкина ее внешность с образом хозяйки салона красоты. Такие салоны – прерогатива скучающих дамочек: бизнес-в-подарок, чтобы жена богатого мужа имела статус предпринимательницы, а не бездельницы. Жанна Баренцева была не замужем, и она не имела ничего общего с теми владелицами салонов, которых Сергею доводилось встречать. Невыразительное приятное лицо. Вздернутый толстоватый нос, начинающий оплывать овал, но свежая кожа и нежный природный румянец. Она походила на хорошо раскормленную добрую мышь. О таких обычно говорят: «Простая женщина». Баренцева выглядела старше своего возраста – не в последнюю очередь из-за дурацкой прически и одежды. Короткая замшевая юбка, ажурные белые сапоги, трикотажная кофточка цвета сливы. «Нету больше трикотажных кофточек, – сказал себе Бабкин с грустью. – Есть худи, пуловер, джемпер, толстовка, бомбер, лонгслив, свитшот и, господи прости, худлон. А кофточек нету. Зайди в магазин, спроси у консультанта: есть у вас кофточки? Погонят прочь веником и плюнут вслед». – Я должен вас предупредить, – сказал Макар. – Раз вы подали заявление, по нему будут производиться следственные действия. Полиция очень быстро определит местонахождение телефона вашей сестры… – Так если он выключен! – Это не имеет значения. Установят, где он находится, и вашу сестру отыщут. Вам не обязательно привлекать нас. – Нет уж! Пока они зашевелятся, это ж сколько времени пройдет! Когда пропадает человек, каждый час на счету, я читала. В этом она была права. По реакции Макара Сергей видел, что Илюшин отнесся к ее рассказу всерьез. Что и логично: проживают в одном доме, у сестры нет привычки исчезать на несколько дней, зато есть муж и малолетняя дочь. По телефону она не отвечает с субботы, а сегодня… Что у нас сегодня? Вторник. Даже если предположить, что все-таки ударилась в загул, не сказав ничего сестре, в понедельник должна была вернуться. – Жанна, когда вы видели Оксану в последний раз? Она ответила не задумываясь: – В субботу утром, в десять. Мы завтракали вместе, только я уже убегала, а она еще сидела, яичницу ела, лучком посыпала, она любит с лучком… Жанна резко поднесла ладонь к губам. Бабкин знал, как это бывает. Люди начинают вспоминать, что делал их близкий человек, и вдруг их пронзает мысль о том, что его больше нет. Чем обыденнее воспоминание, тем сильнее удар. Яичница с лучком. Телефон выключен третий день. У них с Макаром заранее были распределены роли на такой случай. – Значит, она любит яичницу, – одобрительно кивнул Илюшин. – А какие у Оксаны увлечения? Плавание? Йога? Танцы? Кулинария? Молодец, мысленно сказал Сергей, теперь придерживай ее осторожненько, веди ее, милую, по краю истерики, только не дай сползти. Если она начнет плакать, то не сможет успокоиться, а сейчас им нужен свидетель с трезвой головой, свидетель, хорошо соображающий и отвечающий на вопросы, а не корчащийся от рыданий. – Оксанка любит… Ну, покушать любит. – Жанна шмыгнула носом. – Йога – нет, это не для нее. По магазинам обожает таскаться, даже если ничего не покупать, просто поглазеть. Ну, ухаживать за собой, по женской части, ну, вы понимаете. Масочки всякие, обертывания, массажики, пилинги… Курорты, конечно! А! Еще фильмы часто смотрит! – Сериалы? – Нет, в кино. Мы с ней иногда покупаем попкорну или крылышек с пивом и идем на какой-нибудь иностранный фильм про любовь. Сергей отметил, что в кинотеатр Оксана берет сестру, а не мужа. – Значит, в субботу Оксана позавтракала и уехала. – Макар мягко вернул ее к теме. – Нет, уехала я, у меня клиентка пришла недовольная, надо было разобраться. Оксана осталась. Сказала, что у нее дела. – Она упомянула, что это за дела? Жанна покачала головой. – В городе у нее есть квартира? – Есть. Даже две. Только там сейчас люди живут. Это квартиры под сдачу. – Оксана могла зайти к арендаторам? – Она бы меня предупредила… Хотя вообще-то вряд ли Оксана к ним поехала бы. Зачем ей? Они платят исправно, вопросов у них к нам вроде нету. Месяц назад телевизор сломался у одних – так мы ремонт оплатили, и все. Они, правда, хотели, чтобы мы им новый купили, но это что-то больно жирно. Нет, у нее были другие дела, – убежденно закончила Жанна. – У вас есть предположения, какие именно? Она покачала головой. – Я думала, может, она в торговый центр поехала, развеяться… И Юрик тоже не знал, муж ее, я спросила, но он даже растерялся: я, говорит, вообще думал, что она к тебе поедет в салон, она и правда подстричься хотела. Правильно, правильно. Осторожно, исподволь. От общего к частному, как всегда. Сначала заставь ее вспомнить картинку. Кухня или столовая, запах яичницы и порезанного зеленого лука. Затем – настроение. Детали. Бубнил ли телевизор? Прибежал ли ребенок, напевая песенку, в пижаме задом наперед? От деталей и настроения – к речи. Человек, собирающийся уезжать по делам, почти наверняка упомянет о них. Вскользь, мимоходом, но обронит что-нибудь о шарфе, который нужно не забыть, потому что в «Карусели» почему-то вечно лютый холод. Или о наличных – оставить чаевые мастеру. «Жанка, у тебя есть пятисотка?» Сложность лишь в том, чтобы вытащить эти воспоминания из свидетеля. Эта часть их работы всегда нравилась Сергею. Но еще больше ему нравилось смотреть, как с ней справляется Илюшин. Он чувствовал себя ребенком, прижавшимся лицом к стеклянной стенке, за которой к разноцветным мягким игрушкам сверху опускается металлическая клешня. Вот уже схватили плюшевого бегемота… вот поднимаем, поднимаем… Эх, упал! Ладно, давай заново. Бережное, участливое внимание Макара раскрепощало свидетелей. А в его понимающем взгляде читалось, что он как будто заранее отпускает им все грехи, вольные и невольные. Маша однажды сказала, что от Илюшина исходит ощущение безопасности. Бабкин тогда хохотал в голос, испугав прохожих. Но это действительно была смешная шутка. Ощущение безопасности, ха! Да рядом с Илюшиным он даже черной мамбе посоветовал бы не терять бдительности. – Оксана была в хорошем настроении, когда вы завтракали? Прежде чем ответить, Жанна помедлила. – Вообще-то нет… – В плохом? Ее что-то рассердило? – Я бы не сказала… Скорее, знаете, в возбужденном, что ли. Только сейчас сообразила. – Как перед встречей с любовником? – невинно спросил Макар. – Нет… не знаю… не могу сказать. – Она явно смутилась. – Если вы про настоящих, их у Оксаны нету. Я точно знаю. Она женщина порядочная. Сергей не мог понять, для них ли брошена фраза о порядочной женщине, – как ни крути, все-таки Жанна имела дело с двумя мужчинами и могла бог знает что вообразить об их моральных устоях и о том, как вернее им понравиться, чтобы они взялись за расследование, – или Баренцева простодушно говорит то, что думает. Макар спросил, о чем был их утренний разговор. Но здесь ему не удалось многого выжать. Они смотрели «Камеди вуман», запись шла нон-стоп, пока они завтракали, и в основном сестры смеялись и спорили о том, какая из участниц больше нравится мужикам. – Вы вернулись в субботу домой около пяти вечера, так? – Да. Оксаны не было, то есть, ни ее, ни ее машины. После меня, где-то через полчаса, Юра привез Леночку. Он забирает ее с развивашек. – Какую машину водит ваша сестра? – «Ауди Q-7». Я еще подумала – может, заскочила на автомойку, в субботу утром дожди прошли и все развезло, я сама вернулась как чушка, а мойка всего в паре километров, как раз в поселке. Серей записал регистрационный номер. – Вы не проверяли, все ли вещи на месте? – Нет… – Она явно растерялась. – Как-то даже в голову не пришло. Не привыкла я по ее шкафам шарить. – Может быть, муж проверил? – Надо Юрика спросить! Позвонить ему? «Надо бы о многом Юрика спросить, и чем быстрее, тем лучше», – про себя согласился Бабкин. А вслух сказал, что звонить преждевременно и они предпочли бы поговорить с ним лично. – Конечно-конечно! Я все как вы скажете! Только помогите, ради Бога… Она все-таки заплакала, вытирая слезы не платком, а ладонью. Макар встал, молча протянул ей коробку с бумажными салфетками. Над ее головой они с Сергеем обменялись понимающими взглядами. «Годное дело, на первый взгляд. – Согласен». Сестры дружны. Живут в одном доме, завтракают вдвоем, смеются, обсуждают актрис, разъезжаются по делам. Одна из них вечером не возвращается. Если Жанна говорит правду и за Оксаной Баренцевой не водится привычки пропадать на несколько дней без предупреждения, эта история выглядит нехорошо. Пока Жанна плакала, Бабкин ускользнул на кухню. Кофемашина в последнее время барахлила, и вместо эспрессо получился жиденький стыд пополам с молоком. Он должен был принести клиентке кофе. Трудно плакать с чашкой горячего напитка в руках. На то и был циничный расчет Сергея, не выносившего женских слез. Но бурду пришлось выплеснуть. «Надо купить новую, с капучинатором», – подумал он и застыл с пустой чашкой над раковиной. Если они больше не будут работать с Макаром, какая ему разница, сумеет ли машина делать пенку для капучино? Он на секунду задумался, как быстро Илюшин сможет найти нового напарника. И сам себе ответил: молниеносно. – Ты чего завис? – озадаченно спросил Макар, заглянув в кухню. – Просто слово смешное – капучинатор, – сказал Сергей. 2 Жанна оставила им адрес и уехала домой. Договорились, что сыщики выедут к ней через час. – Серега, она не помнит ни имени оперативника, ни номера, – покаянно сказал Илюшин, словно это была его вина. – Придется тебе самому поискать. – Сделаю. Сергей вбил в навигатор маршрут, проверяя, не застрянут ли они в пробке по пути в Зеленоград. – Что ты из нее вытащил, пока я возился с кофе?