– Вера не по годам серьезна и ответственна, – говорила Лара, – надеюсь, она положительно повлияет на Иринку. Да и семья у Иосифовой работящая. Отец – железнодорожник, мать ради дочери пошла в школу техничкой, дед – директор завода. Я спокойно отпускаю к ним в гости Иру, плохому ее там не научат. Вот отношениям с Алисой Лара не радовалась. Спиридонову воспитывала мать-алкоголичка, имени своего отца девочка не знала, отчество у нее было «Ивановна», но его присвоили просто так. Алиса, в отличие от Веры, постоянно шумела, разговаривала громко, не смущаясь взрослых, употребляла совсем не детские выражения. Лариса постоянно делала Алисе замечания, а однажды, открыв дверь, вытолкала девочку на лестничную клетку и жестко сказала: – Я не намерена слышать дома нецензурную брань! Не желаю, чтобы Ира переняла твои манеры. Моя дочь не из социальных низов, ей предстоит поступать в университет. У тебя, судя по отметкам, другие планы. Найди себе компанию среди равных, оставь Иринку в покое. Каждое воскресенье ты сидишь у нас с утра, не даешь дочери побыть с родителями. Ты нам надоела! Неужели не понимаешь, что нужно уйти? Убирайся, сегодня мы хотим отдохнуть без гостей. И не смей звонить Ирине! Спиридонова убежала. В понедельник, вернувшись из школы, Ирина, не стесняясь Веры, которая пришла вместе с ней, устроила матери скандал. Девочка топала ногами и кричала: – Ты выгнала Алису! Лариса решила держаться твердо: – Да! Она тебе не подруга. Ира в истерике умчалась в детскую, Вера смутилась и деликатно ушла, а в семье началась война. Младшая Сметанина объявила матери бойкот, правда, сначала предупредила: – Или Алиска ходит к нам, или я с тобой не общаюсь! Лариса разозлилась и ответила: – Да пожалуйста. А я не буду о тебе заботиться. Сама себя обслуживай, раз из-за грубиянки готова родную мать затоптать. Во вторник Ира ела на обед хлеб, но с Ларисой не разговаривала. В среду Лара нарочно не пошла в магазин, не убрала комнату дочери, не погладила ее форму. Лариса надеялась, что строптивое чадо посидит в грязи, поголодает, поносит потерявшее вид платье и одумается, попросит прощения. Но коса нашла на камень. До субботы мать и дочь находились в состоянии открытой вражды, а в воскресенье Лара умерла, ее ударило током от кофемолки. В момент смерти супруги Георгий Петрович отсутствовал, Ирина вместе с классом была на экскурсии в музее. Девочка вернулась домой около пяти, она, как это часто бывало, привела с собой Веру. Именно Иосифова первой вошла в кухню, увидела тело Ларисы и проявила недетскую сообразительность. Она не подпустила подругу к трупу матери, вызвала «Скорую», милицию, а потом выступила в роли свидетеля. Спустя короткое время после похорон Лары в квартиру Сметаниных вновь зачастила Алиса. Георгий Петрович считал ее неподходящей компанией для дочери, но решил не применять карательных санкций. Ирина находилась в шоке, она постоянно вспоминала, как в последнюю неделю жизни мамы конфликтовала с ней, и заливалась слезами. Отец понимал: сейчас не время избавляться от Алисы, грубиянка-двоечница способна утешить его дочь. Каждый год учащиеся проходили диспансеризацию. Как правило, детей отводили в районную поликлинику, где к ним относились формально. Врачи спрашивали ребенка: – На что жалуешься? – получали быстрый ответ: «У меня ничего не болит» и ставили в карточке штамп «здоров». Но той зимой старшеклассникам сделали рентген. После чего главврач поликлиники позвонил Георгию Петровичу с малоприятным разговором. На снимке у Веры обнаружились многочисленные мелкие переломы, которые зарастали сами по себе. У девочки несколько раз страдали ребра, ключица, запястья. – Сообразил, о чем свидетельствуют травмы? – сурово спросил доктор, хороший знакомый Георгия. – Иосифову бьют дома, – вздохнул Сметанин. – Я обязан сообщить в милицию, – заявил главврач, – но понимаю, что на школу в этом случае падет тень, затеется разбирательство, возникнет вопрос, почему педагогический коллектив не заметил насилия. Учитывая наши с тобой неплохие отношения, я придержу информацию. А ты уж разберись. Расстроенный Георгий Петрович вызвал мать девочки. Алла возмутилась: – Как вы смеете такое говорить! Я пальцем не трогала Веру. – Проследите, чтобы насилие прекратилось, иначе я сообщу об этом в милицию, – не успокаивался Георгий Петрович. – Не надо! – испугалась Алла. – Я сама разберусь. Вера, опустив глаза, на все расспросы педагога отвечала фразой: – У меня все нормально. – Откуда тогда многочисленные переломы? – вскипел директор. – Немедленно рассказывай правду! Если тебя избивают отец и мать, их лишат родительских прав! Иосифова испугалась и затараторила: – Никто меня не мутузит. Я записалась в секцию прыжков на батуте, падаю постоянно в зале. Только маме не говорите, она мне не разрешила там заниматься, сказала, это опасно. – Рассказывай, как связаться с тренером, – приказал учитель. Вера замялась, и тут в кабинет с воплем «Пожар!» влетела учительница истории. Поднялась кутерьма. В школе загорелся подвал, детей в спешном порядке эвакуировали, приехали пожарные. Почти месяц шло разбирательство, милиция выясняла, кто виноват в поджоге, Георгий Петрович начисто позабыл про Иосифову. История с переломами была похоронена и более не всплывала. О Вере Сметанин вспомнил лишь тогда, когда у нее трагически погиб отец, Борис свалился в открытый канализационный люк. Все вокруг жалели девочку, ставшую сиротой, а у Георгия Петровича в голове мелькнула мысль: может, это к добру? Если папаша избивал дочь, то Иосифова избавилась от мучителя. Алиса, Вера и Ира по-прежнему дружили, но педагог знал: Спиридоновой, имевшей в дневнике одни двойки, вот-вот придется уйти в какое-нибудь училище. Детские отношения не крепки, Алиса покинет класс, и дружба между ней и Иришей сойдет на нет... Георгий Петрович нахмурился и замолчал. – Похоже, ваши ожидания не оправдались? – предположила я. Сметанин втянул голову в плечи. – Нет. Алиса у нас прямо поселилась. Она решила стать медсестрой. В училище иные отношения, чем в школе, там ребят считают взрослыми людьми, у них другие разговоры, не детские интересы. Я очень беспокоился за дочь, переживал из-за ее дружбы со Спиридоновой. А потом женился на Елизавете, и все стало совсем плохо. Ирина начала изводить мою жену, обижала ее крохотную дочку, Оксану, щипала ее, толкала. Супруга скрывала безобразное поведение падчерицы, не желала меня расстраивать. Но правда открылась. Оксана из-за Иры попала в больницу, я побеседовал с дочерью, поверьте, без агрессии, сказал ей: – Ира, понимаю, ты ревнуешь к Оксане, привыкла быть единственным ребенком в семье, но иметь сестру, даже сводную, очень хорошо. Чем больше у человека родственников, тем крепче он стоит на ногах. И неужели тебе не стыдно третировать десятилетнего ребенка? Посмотри на Веру, она нежно относится к Оксане, можно сказать, дружит с ней, хотя малышка для Иосифовой совсем посторонняя. Лариса, глядя с небес на тебя, огорчается, не позорь покойную маму. Ирина сжала кулаки и накинулась на отца, изо рта первокурсницы вылетело невероятное обвинение. – Ты убил маму! Хотел избавиться от нее, чтобы расписаться с любовницей! Я все знаю! Ты убийца! Сметанин опешил, влепил дочери пощечину, Ирина ударила отца в ответ, завязалась драка, в которой победила девушка. Она оставила отца лежать на полу и убежала. На следующий день к Георгию Петровичу заявилась Алиса. – Ирина больше не хочет с вами жить, – сказала Спиридонова, – она поселится в квартире мамы!.. ...Сметанин снова завертел точилку, методично превращая карандаш в опилки, и продолжил: – Мы с Ларисой были знакомы с детства, жили в одном подъезде на разных этажах, когда поженились, начали строить совместную жизнь в моей квартире, а Ларину сдавали. Так поступали многие, кому посчастливилось обладать лишней жилплощадью. Получалась неплохая добавка к семейному бюджету. Лариса не выписывалась из трешки, Ирина была прописана у матери, этим она и воспользовалась. В тот день Алиса передала Сметанину требование нахалки-дочери: – Ирина требует прогнать жильцов из ее квартиры и более не желает вас видеть! Если вы этого не сделаете, Ира в милицию пойдет, расскажет о вас всю правду, вас посадят. У нее есть доказательства, что вы совершили преступление, убили Ларису. – Она сошла с ума! – заорал Георгий. – И пусть хоть раз о других подумает! У нас с женой семья, двое детей, Оксана и Ирина, нужны деньги, а съемщики хорошо платят. – Ваши проблемы никого не беспокоят, – зло перебила его Алиса. – Трешка принадлежит Ире, она там прописана! Георгий Петрович разозлился не на шутку. Он освободил жилье, вышвырнул из своей квартиры вещи дочери и поклялся никогда более не иметь с мерзавкой дел. Одно время директор даже хотел сменить район проживания, но потом передумал. Школа, где работает Сметанин, находится в двух шагах от дома, тратить три часа на дорогу Георгию Петровичу не хотелось. Да и нельзя давать мерзавке уверенность, что она напугала отца. Он любил Ларису, та умерла из-за неисправности кофемолки. – И вы не сталкивались в подъезде? Во дворе? – спросила я. – Господь миловал, – мрачно ответил Сметанин. – Я ухожу в семь, а возвращаюсь к полуночи, на скамейке у подъезда не сижу, моя вторая жена Лиза умерла, когда Оксане исполнилось пятнадцать. Оксана прожила со мной до своего замужества. И вот парадокс: родная дочь вычеркнула меня из жизни. Я совершенно случайно от посторонних людей узнавал о ней новости. Родила девочку, мужа нет и не было, назвала ребенка Соней, мало зарабатывает. А вот Оксана каждый день забегала, она обо мне нежно заботится. Неисповедимы пути Господни, темна вода в облацех. – Вы знали про болезнь Сони? – остановила я директора. Георгий Петрович раздул щеки. – Есть жестокое выражение: «За нас отомстят наши внуки». Софья стала наркоманкой, села на иглу, заработала гепатит и скончалась, не дождавшись пересадки печени. Ей никак не могли подобрать донора. – Для человека, который перестал общаться с дочерью, вы хорошо осведомлены о ее делах, – отметила я. Сметанин поморщился: – Она ко мне заявилась! Со скандалом! Вошла в дом и закричала: «Дай денег! Раскошеливайся, иначе хуже будет!» Георгий Петрович был поражен поведением Ирины. Он никак не ожидал, что давно вычеркнутая из его жизни дочь примчится с таким требованием, поэтому категорично ответил: – Разговаривай нормально или убирайся! Ирина сжала кулаки. Неизвестно, чем завершился бы ее визит, но, к счастью, именно в этот момент к отчиму заглянула Оксана. Она успокоила Иру, увела ее, а потом, вернувшись, рассказала Георгию Петровичу правду о Соне. – Похоже, ваша внучка скоро умрет, – горестно вздыхала падчерица. – У нее практически не работает печень. Ира пришла просить денег на операцию в Германии. – Вопль «раскошеливайся, иначе хуже будет» мало смахивает на просьбу, – не удержался Сметанин. – А сколько ей надо? – Двести пятьдесят тысяч евро, – сообщила Оксана. Георгий Петрович чуть не свалился на пол. – Она с ума сошла? Откуда у директора школы такое состояние? – Вы знаете, где сейчас живет Алиса Спиридонова? – неожиданно спросила Оксана. – Понятия не имею, чему крайне рад, – отрезал директор школы, – а почему ты ею интересуешься?