Слова Старого Ворона заставили воинов вспомнить о многих событиях, и их речи тоже были длинны: ни один не говорил меньше двух часов. Солнце склонялось к Скалистым горам. Токей Ито стоял неподвижно. Переносить жажду он привык, к тому же и день был нежаркий. Из палатки жреца доносились звуки барабана. Подул ветер. Небо на востоке потемнело, заходящее солнце окрасило в огненные цвета облака, и они точно засыпали на Скалистых горах. А люди все выступали и выступали. И темой речей был уже не только Токей Ито. Разговор пошел и о белых людях, и о тайнах духов, оживала история рода Медведицы. Барабан Хавандшиты смолк. Может быть, жрец устал, а может быть, он готовился к восходу солнца, когда Токей Ито по его воле должен умереть? Исчезли последние лучи солнца, и на площадке разожгли большой костер. Ветер дул с севера. Сын Антилопы и Шонка постарались так расположить костер, чтобы ветер, который настроился дуть всю ночь, нес жар пламени и дым прямо к столбу. Токей Ито предстояло испытывать жару и дышать дымом. У него стало першить в горле, начала болеть голова, и ему все больше и больше приходилось напрягаться, чтобы выслушивать выступающих воинов. Когда последний из заслуженных воинов закончил речь, была полночь. Вышел сын Антилопы и предъявил свои обвинения. Стрела Матотаупы убила его отца. Кровавая месть за отца перешла к сыну. И сын Антилопы потребовал смерти Токей Ито, потребовал его скальпа. Заговорил Чотанка. Его речь была рассчитана на то, чтобы как можно дольше протянуть время. Он рассказывал о том, как происходил праздник дакота, ассинибойнов и сиксиков. Он даже пытался показать, как там все происходило. Глаза людей блестели в свете костра, и многие из них непроизвольно повторяли жесты и движения Чотанки, точно сами были участниками состязаний, в которых Токей Ито оказался победителем. Лоб Токей Ито пылал, язык его прилип к нёбу, глаза горели, ему было трудно дышать. Но рассказ Чотанки помогал ему переносить мучения. Потом Чотанка представил и танец девушек. Он изобразил Шонку, который обвинял Уинону, повторил ответ Уиноны, вошел в роль самого Токей Ито и слово в слово повторил его гневную отповедь Шонке. Вылазка Шонки была смешна, и смех охватил даже мальчиков и девочек. Шонка не мог сдержаться, он прыгнул вперед и хотел плюнуть в Токей Ито. Четанзапа рванулся было встать между ними, но было поздно. Токей Ито ударил Шонку кулаком в челюсть, тот только лязгнул зубами и упал. Сын Антилопы и еще два воина бросились вперед схватить Токей Ито. Но смазанное салом тело скользнуло между ног одного из воинов. Воин упал. Сын Антилопы уже вытащил нож, но на секунду замешкался, и этого было достаточно, чтобы пленник его обезоружил. Нож Токей Ито бросил Чотанке, и тот спрятал его. От ножа другого воина Токей Ито увернулся. В это время первый воин, которого свалил Токей Ито, и сын Антилопы снова поднялись на ноги и схватили эластичные палицы. Но Токей Ито опять оказался быстрее. Резким ударом в живот он свалил воина, а у сына Антилопы вырвал палицу и бросил ее Чотанке. Огромным прыжком он перемахнул через костер, пронесся между оторопевшими зрителями, перескочил через головы двух мальчишек и побежал к палаткам. Круг зрителей распался, многие воины пустились ловить Токей Ито. Четанзапа остался на месте. Он подал свисток, созывающий Красных Оленей назад. Старый Ворон, Чотанка и другие влиятельные люди рода в замешательстве стояли перед столбом. Но вдруг раздались возгласы удивления: голоса преследователей раздавались уже где-то около ручья, а из-за палаток спокойно вышел Токей Ито. Он медленно возвратился к столбу. Токей Ито первый раз поглядел в глаза людей, стоящих перед ним. — Я пришел к вам по собственной воле, — сказал он громко. — Поэтому я и сейчас добровольно вернулся, хотя никто из вас не мог бы меня поймать. Хау. Четанзапа снова вышел вперед. — Я знал, что ты так поступишь, Токей Ито, поэтому я не только не преследовал тебя, но и отозвал назад молодых воинов. Обвиняемый у столба выигрывал игру, он привлек всех на свою сторону. Но Токей Ито услышал, что из палатки жреца вновь донеслись удары барабана, и он знал, что борьба не закончена. Шонка поспешил подбросить в костер веток. — Я спрашиваю тебя еще, Токей Ито, — начал снова Четанзапа, — готов ли ты сказать нам то, что мы хотим знать? — Смелым и справедливым людям я готов отвечать, но я хотел бы и вам задать вопрос. — Это ты можешь сделать, но сначала скажи нам: издевался ли ты вместе с белыми над трупами индейцев? — спросил Четанзапа. — Нет. — Мы верим тебе. Задавай свой вопрос. Токей Ито посмотрел вокруг. Рассветало. Приближался час смерти, назначенный Хавандшитой. Пленник слышал удары барабана. — Где Чапа — Курчавый? — спросил Токей Ито. Названный вышел вперед. — Чапа — Курчавый, говори правду! — крикнул Токей Ито через дым и огонь костра. — Кто сказал белым людям, что в местах охоты рода Медведицы есть золото и тайну этого золота знает Матотаупа? Из-за чего Рэд Джим сделал богатые подарки роду? Пораженный ужасом, Чапа — Курчавый молчал. — Говори же, — твердо сказал Четанзапа Чапе — Курчавому. — Что мне сказать, люди? Я поклялся молчать. Среди слушателей покатился глухой гул. — Тогда скажу я, — начал Токей Ито, отступая на шаг от столба, чтобы можно было дышать. — Еще мальчиком я нашел на берегу ручья в Черных Холмах золотое зерно. Мой отец бросил зерно в воду, чтобы оно навсегда исчезло. Ты, Чапа — Курчавый, вытащил его из воды. Хавандшита, да, я повторяю, Хавандшита взял это зерно из твоих рук, Чапа — Курчавый. Хавандшита показал его пауни и белым людям, и этим он освободил твоего отца — Чужую Раковину, и ты поклялся молчать и молчишь. Рэд Джим видел золото в руках Хавандшиты, и горе пришло в наши палатки. Я сказал. Хау. Шонка бросился в палатку жреца. Хавандшита вышел. В левой руке он держал огромный жезл, на котором висели шкуры змей и животных. На жреце был наряд с рогами и черепами. Он стал танцевать вокруг культовой площадки. Все невольно отступили. В правой руке старый жрец держал каменный жертвенный нож. И ни у кого, даже у Четана, не возникло и мысли остановить человека со священным жертвенным ножом. Собравшиеся словно окаменели. Позади полукруга воинов, прямо против столба, стояли Унчида и Уинона. Они, как и Четанзапа, ни на секунду не покидали площадки. Мать Матотаупы и дочь Матотаупы — сестра Токей Ито — стояли рядом и ни с кем не разговаривали, ни с кем не обменивались взглядами. На обеих были праздничные одежды. Глубоко запали глаза Унчиды, ее похудевшее лицо выражало безысходную скорбь. Скорбь матери по убитому сыну и скорбь по предстоящей смерти сына ее сына. И каждый понимал, что недостоин разделить скорбь и боль этой женщины. Жрец танцевал. Он приближался кругами к столбу, где ждал его Токей Ито, и наконец бросил жезл так, что острие вонзилось в землю у ног Токей Ито. Хавандшита поднял жертвенный каменный нож и медленно приближался к приговоренному. Четанзапа думал только одно: это не должно совершиться, это не должно совершиться, это не должно совершиться. Токей Ито знал, что жрец подойдет, пронзит его грудь жертвенным ножом и вырвет сердце, но он не закрывал глаз, он хотел видеть смерть. Уже совсем близко застывшее, точно маска, лицо страшного человека с жертвенным ножом. В это время над площадкой раздались крики. Никто не знал, откуда они. Хавандшита воспринял их как удар. Он окаменел с поднятым жертвенным ножом. Звонкие возгласы неслись над площадкой: — Татанка Йотанка идет! Великий жрец дакота! Татанка Йотанка идет! Великий жрец дакота! Возгласы раздавались размеренно, как удары барабана. Возгласы точно пробудили Четанзапу. Обнадеженный этими возгласами и поверивший им, он и сам присоединился к крикам Унчиды, сковавшим движения жреца. Он тоже стал кричать: — Татанка Йотанка идет! Великий жрец дакота! Татанка Йотанка идет! Воины из Союза Красных Оленей, напряжение которых тоже дошло до предела, присоединились к своему вожаку, и теперь хор голосов кричал: — Татанка Йотанка идет! Великий жрец дакота! Татанка Йотанка идет! Многоголосый ропот ритмично разносился над культовой площадкой. Но вот Четанзапа своим громким голосом изменил ритм этого хора: — Татанка едет через брод! Танцуй, Хавандшита, танцуй! Татанка едет через брод! Танцуй, Хавандшита, танцуй! Татанка едет через брод! Танцуй, Хавандшита, танцуй! Старый жрец, окруженный исступленной толпой, снова выдернул свой жезл и принялся танцевать дикий танец. Безумие теперь управляло его движениями. Токей Ито оперся о столб. Он уже не чувствовал жара огня, но дым, пение, удары барабана, топтание людей, танцующий жрец действовали на нервы. — Татанка Йотанка! Татанка Йотанка! Татанка едет через брод! Танцуй, Хавандшита, танцуй! Молодые воины так окружили столб, что Шонка не мог больше шевелить костер. Огонь ослабевал, гас. — Татанка едет через брод! Танцуй, Хавандшита, танцуй! Позади круга воинов женщины под водительством Унчиды тоже образовали круг. — Татанка едет через брод! Танцуй, Хавандшита, танцуй! Все быстрее и быстрее бил барабан. Танцующий Хавандшита свалился на землю, жезл и нож упали в траву. Никто не трогал его, так как все верили, что это действие духов. По прерии галопом неслись три всадника. Танцующие увидели их, и с новой силой зазвучало: — Татанка Йотанка! Татанка Йотанка! В ответ на этот всеобщий вопль всадники на холме подняли руки и прокричали: — Татанка Йотанка идет! Он иде-ет! Все слышали это. — Он идет! Он идет! — из последних сил закричал Четанзапа. Пение смолкло, и раздались радостные крики, такие же как после многодневного бизоньего танца, когда вдруг люди видели, что танец принес результат: показалось бизонье стадо. Хавандшита поднялся с травы, снова поднял нож и попытался проникнуть в круг танцующих. Но люди снова запели: — Татанка Йотанка! Татанка Йотанка! Танцуй, Хавандшита, танцуй!