— И я, — подтвердил Браун. — Это Серый, конь Гарри. Они подошли к двери домика. Пронзительный, злой и настойчивый голос доносился изнутри. Браун открыл дверь, и в маленькое помещение вместе с ним ворвался ветер. Пламя керосиновой лампы затрепыхалось. Начальник лагеря колотил по столу кулаком. Жилы на его висках вздулись, лоб покраснел, капельки пота поблескивали у самых корней курчавых волос. Перед ним стоял стройный индеец почти двухметрового роста. При слабом свете лампы его коричневая кожа казалась темнее обычного. Черные волосы были расчесаны на пробор и собраны в две косы, спадающие на плечи. Кожа змеи служила налобной повязкой. У него не было перьев в волосах, не было цепочки, не было вообще никаких знаков побед и отличий, кроме скальпов вдоль боковых швов его кожаных легин. Верхняя часть туловища юноши была обнажена. За поясом — револьвер, томагавк со стальным лезвием и нож. Молодой индеец стоял, прислонившись к. стене, и спокойно смотрел на беснующегося человека, словно естествоиспытатель, рассматривающий новый вид давно знакомого ему класса пресмыкающихся. — Джо Браун, инженер, — представился вошедший начальнику лагеря. Одновременно бросив взгляд на индейца, он чуть прищурился, показывая, что узнал его. Начальник лагеря смолк на полуслове, да так и застыл с открытым ртом. — Браун, инженер, — повторил Джо. — Как вы вошли сюда? — Если позволите, через дверь. — Ничего я не позволял. Что получится, если каждый будет поступать, как он захочет. Мы не в конгрессе, а в прериях на Юнион Пасифик. Остановить поезд!!! Да что, вы все с ума посходили? Садись на коня, сумасшедший индсмен, и марш галопом! Поезд должен продолжать путь. — Я не поеду назад. — Чтоб тебя черт побрал!.. Я пошлю другого! Начальник лагеря вытер пот со лба и хотел выйти. Индеец встал на его пути. — Белый человек должен… — Белый человек ничего тебе не должен, ты, необразованный чурбан! Кто здесь командует, ты или я! — Сегодня — я. — Индеец произнес это тихо, спокойно, но со скрытой издевкой, что привело еще в большее бешенство начальника лагеря. — Прочь с дороги! Меня здесь держать силой!.. Поезд останавливать!.. Проклятый краснокожий! Браун решительно выступил вперед и встал между взбешенным белым и индейцем. — Прежде всего — спокойствие, прошу вас. — Он повернулся к Харке: — Гарри, ты знаешь меня. Скажи, это ты остановил поезд? Почему? — Мой отец поставил факел на железнодорожном пути, чтобы остановить поезд, так как бизоны и дакота приближаются к дороге. Бизоны преградят путь поезду по крайней мере на всю ночь. Лучше, если поезд не будет двигаться. Начальник лагеря даже простонал: — Это же сумасшествие! Бизоны могут остановить поезд?! Невозможно!.. Браун нетерпеливым жестом прервал начальника. — В этом случае поезд должен быть остановлен. Это необходимо! Вы, вероятно, никогда не видели стада бизонов, — твердо сказал инженер, затем повернулся к индейцу: — Гарри, куда идут дакота? — Они идут к нашему лагерю. — Откуда? — Со всех сторон. — Отец остался у поезда? — Хау. Инженер повернулся к начальнику лагеря: — Руководство и ответственность беру на себя я, Джо Браун! Надеюсь, мое имя вам знакомо! Дайте общую тревогу! Гарри поднял руку. — Что, Гарри? — спросил инженер. — Есть еще время подумать. Браун с недоумением взглянул на индейца. — Говори яснее. — Пусть музыка играет и девчонки танцуют. Нужно собрать надежных мужчин. Нужно подготовиться отразить нападение. Плохо, если они из темноты будут стрелять по нашим освещенным баракам. Пусть дакота лучше ворвутся в лагерь, а мы их окружим. Мы тогда справимся с ними быстрее и, если будет нужно, окажем помощь поезду. — А есть ли люди, на которых можно положиться? — Хау. Немного… но есть. — Соберешь их? — Хау. — Я пойду в зал, где пьют и танцуют и где наверняка может быть стычка. Ты согласен? А если будет время, мы еще раз встретимся. — Хау. — А я? — заорал начальник лагеря. — Браун! Вы перешли границы! Что делать мне? — А вы погасите сейчас керосиновую лампу и будете сидеть в темноте. Гарри пришлет к вам двух крепких парней. — Следует ждать зажигательных стрел, — сказал Гарри. — Тогда вот что, — сказал Браун, — идите к колодцам и наполняйте бочки. В крайнем случае — заливайте огонь пивом. Начальник лагеря шлепнулся на стул и стал проверять, заряжен ли револьвер. Браун в двух словах рассказал Генри и художнику о положении дел. Моррис спросил: — У меня есть тотемный знак великого вождя дакота, я под его защитой. Нельзя ли его использовать, прежде чем прольется кровь? Молодой разведчик, услышав это, хотел что-то сказать, но Браун вмешался: — Гарри, для разговоров у нас нет времени, ты сам сказал, что дакота идут со всех сторон. Возможно, отразив нападение, нам удастся с ними поговорить. Если они поймут, что мы не хотим им мешать охотиться, может быть, они оставят в покое мою дорогу. — Я с Длинным Копьем пойду к одному из колодцев, — сказал художник. — Мы подготовим там хоть несколько бочек, но стрелять я в дакота не буду, это противоречит моим дружеским отношениям с ними. — Делайте как хотите, — огрызнулся Браун. — Во всяком случае, я побеспокоюсь, чтобы все наши люди имели оружие. Браун подал Гарри знак действовать, как договорились, и индеец исчез в темноте среди палаток и бараков. Слух о предстоящей схватке распространился по лагерю с быстротой огня. Тревогу и суматоху остановить было уже тяжело. Джо еле втолковал скрипачу, что надо продолжать играть. Несколько пар продолжали танцевать. Многие остались сидеть за столиками. Они пили и орали, что готовы разделаться с проклятыми дакота, если те посмеют напасть. Джо Браун и Харка встретились еще раз. Харка сообщил, что он собрал около двадцати человек. — Маловато, — сказал Браун, — а сколько дакота могут напасть? — Не меньше сотни. — Харка говорил очень тихо. — Я хочу пойти на хитрость. У меня есть военный свисток. Я проникну в ряды нападающих. Ночью дакота не отличат меня от своих воинов, и я попробую их обмануть. Я дам сигнал свистком к наступлению раньше чем нужно, а когда они ворвутся в лагерь, дам сигнал отступить. — Удастся ли?.. Впрочем, ты ставишь на карту свою жизнь. — Попытка не повредит. Харка исчез. У самого большого колодца, рядом с гостиничным бараком, находились Моррис, Генри, Длинное Копье и присланные им на помощь трое мужчин. Они уже наполнили водой бочки и теперь спрятались в стороне так, что им хорошо были видны ближайшие бараки и палатки. Они слышали игру скрипача, громкие вопли пьяниц. Но вот Длинное Копье, у которого и зрение и слух были лучше, чем у других, насторожился. — Они приближаются… Зловещий свист прорезал воздух, и тотчас же вспыхнула на крыше барака зажигательная стрела. В тот же момент севернее лагеря раздался свисток и сильный голос издал военный клич дакота: — Хи-юп-юп-хийя! И кругом раздались ответные крики: — Хи-юп… хийя! Музыка смолкла, стихли и крики.