— Мерзавцы! Преступники! Сброд! Вот такие и болтаются вокруг. Джо, Генри и Дуфф наклонились над пострадавшим. — Нет, он только потерял сознание. — Что случилось? — крикнул Билл с вершины холма, — Башка у тебя дырявая, вот что, — огрызнулся в ответ Дуфф. — Кто это ускакал? — Черт и его бабушка! Шарлемань спустился с холма и подошел к ним. — Стрелять по всадникам? — Если ты на пять километров попадешь в цель. Иди назад к Биллу и следи лучше. Двух коней, во всяком случае, у нас нет! И кажется… — Джо осмотрел табун, — как раз моего. Я это чувствовал. И нет коня Билла. Конокрады знают толк в лошадях. Генри и Дуфф подняли оглушенного и понесли его в палатку. Пришел человек, который был кем-то вроде санитара. В лагере поднялась тревога. Люди спросонья выскакивали из палаток и спрашивали друг друга, что же произошло. Санитар и Дуфф осмотрели сторожа. Они установили, что его ударили по голове, вероятно рукояткой револьвера. Дуфф сказал, что он скоро придет в себя. Джо и Генри стало как-то легче. Снаружи шумели. Палатка инженера распахнулась, и влетел разъяренный Билл. — Мой конь исчез! Как назло — именно мой! Сатанинское наваждение! Откуда они взялись? — Из моей палатки, — с железным спокойствием сказал Джо. — Из палатки?.. Инженер! Да что это, у вас в палатке яйца, из которых вылупляются конокрады! — Кто знает… Успокойся и поговорим. Ты знаком с Западом. Ты не слышал таких имен — Фред и Топ? — Имя Фред я, конечно, слышал не раз, — насмешливо ответил Билл. — Мне что-то кажется, что некоторые получали его при крещении. Кажется, это даже христианское имя, сэр. А вот Топ? Откуда вы взяли этого Топа, позвольте полюбопытствовать, сэр? — Не я его взял, а он сам ко мне пришел. — Это… что-то… где-то… А как он выглядит? — Метра два ростом. Пробор. Косы. Без раскраски. Клетчатая ситцевая рубашка, коричневые штаны и мокасины. — Нет, Топ, которого я припоминаю, не носит ситцевых рубашек. А жаль, что это не он… А может быть, и хорошо. — О ком, о ком это ты говоришь? — Э-э, тот был вождем. — Сейчас много бывших вождей. Вероятно, больше, чем правящих. — Но не таких! Такие попадаются не часто. Такие, как он и Джим… — Фред! — А по мне все равно, пусть Фред Возможно, у него и десять имен. Оставим это, я иду обратно в дозор. Доброй ночи! Билл вышел из палатки. Санитар и Дуфф тем временем привели оглушенного в чувство. Он смотрел вокруг и никак не мог вспомнить, кто же ударил его по голове. Билл снова лежал рядом с Шарлеманем на гребне холма. — Какая-то неразбериха, — ответил Билл на вопрос напарника о том, что произошло в палатках. — Но о Топе и Фреде я завтра же утром узнаю поподробнее. К концу ночи поднялся страшный ветер. Люди потуже затянули ремешки шляп на подбородках. Билл и Шарлемань с рассветом еще раз оглядели прерии, раскурили по трубке и, как только их сменили, отправились к инженеру. Он закончил распределение людей на работы, и дозорные надеялись поговорить с ним, но ошиблись. Инженер сказал, что у него нет времени, и направил их к Генри. Генри рассказал о событиях ночи. Он все еще был полон доверия к старым охотникам прерий. Они узнали от него и что сказал Фред. Узнали, что индеец был дакота, но порвавший со своим родом. — Так это все-таки он! — воскликнул Билл так громко, что привлек внимание Джо и тот подошел к группе. — Так кто же это «он»? — спросил инженер. — О, это очень опасный парень. Я познакомился с ним в блокгаузе Беззубого Бена на Найобрэре. Он пытался убить и ограбить художника Морриса. — Всевышний! — воскликнул Генри. — Удивительно, — сухо бросил Джо. — Что за ценности были у Морриса, что его захотел убить индеец. Да и вообще такие штуки не приняты у индейцев. Билл разозлился, так как тут у него самого было рыльце в пушку — Удивительно! — заорал он. — Мало вам еще неприятностей от этого сброда, сэр. А Топ очень опасный преступник. Не лучше и его друг Фред или Джим, как его зовут на самом деле. У художника был мешочек с долларами. Это, знаете ли, привлекает бродяг. А они хотели купить себе оружие. — Возможно. И что ты разволновался? — А то, что мы еще легко отделались, лишившись двух лошадей. Могло случиться похуже. Это опасные пройдохи. — Да, но они же враги дакота — Конечно, дакота такие негодяи не нужны. Нет, не нужны, сэр, это точно. Остается только радоваться, что оба исчезли и что наши потери не так велики. — Ты, может быть, и прав, Билл. Я их не знаю, и все же мне не хотелось давать им приют. А вообще-то было бы неплохо заполучить двух хороших парней. Билл и Шарлемань пошли к ручью. Они уселись на берегу и стали доедать остатки солонины. Потом Шарлемань достал кусочек зеркала и принялся бритвой приводить в порядок свою козлиную бородку. При этом он делал страшные гримасы, и Билл с усмешкой посматривал на него. Завершив не без успеха эту процедуру, Шарлемань, в свою очередь, прищурил глаза, молча уставился на Билла. Билл заерзал под этим взглядом, поправил шейный платок и наконец спросил: — Ну что ты? Мукой, что ли, меня посыпали, в перьях обваляли? — Да вот… припоминаю… а может быть, мне это просто приснилось… — С тобой все может быть. — Так вот, будто попал я в блокгауз Беззубого Бена… этой весной. Снег уже начал таять — и мы сидели с тобой вечерком под смоляными факелами. Ты помнишь? Сидели с тобой в углу? — Ну, ну, как же. — Было так уютно, тепло, а Бен подносил нам виски, и мы ели жареную медвежатину. Парни подвыпили и начали плести всякие небылицы. — Да, да, так оно и было. Всякую чушь. — Билл вдруг смолк и помрачнел. — И отчего все это взбрело тебе в голову? — Ты же сам заговорил о блокгаузе… Так вот, была глубокая ночь. Кто-то рассказывал об индейском вожде, который знал пещеру с золотом. Вождь по пьянке разболтал о золоте — и его прогнали из племени. И случилось же, что вождь этот оказался тут же в блокгаузе, вместе с нами. Несколько крепких парней сразу навалились на него, связали. Хотели выпытать у него тайну пещеры. Но вскоре вился Джим и освободил краснокожего. Ясно, что Джиму улыбалось стать монополистом золотой пещеры. Только, видишь ли, индеец не собирался грабить художника Морриса. Он хотел защитить его от бандитов, но… — Тебе так кажется?.. Глупости. Индеец хотел убить и ограбить художника. — Эх Билл, Билл! В твоей голове, голове петушиного бойца — петушиные бои, хоть ты и не пил еще виски. Зачем индейцу грабить, если он — хозяин золотой пещеры? Билл так и вылупил глаза на Шарлеманя. — А может быть, он ничего и не знает о пещере… может быть, люди все выдумали… понимаешь ты? — Понимаю, понимаю. Ну, а если знает? — Тогда, пожалуй, нужно бы приютить его. В благодарность этот краснокожий, возможно… — Помолчал бы ты уж лучше со своими проектами. Нам этот сброд ни к чему. — Шарлемань потеребил свою козлиную бородку. — Понимаю, понимаю, отчего это ты на него наворотил. Понимаю и молчу, потому что я твой друг. Молчу! — Вот это-то я тебе и хотел посоветовать, Шарлемаиь, иначе ты можешь стать моим бывшим другом. Билл поднялся. Шарлемань его раздражал. После беспокойной ночи хотелось спать, но не следовало попадаться на глаза Джо, а то получишь какую-нибудь работу, а это совсем ни к чему. Наконец Билл нашел солнечное местечко, достал свое одеяло и растянулся, чтобы заслуженно, по его мнению, отдохнуть. День прошел без новых происшествий. Но люди так привыкли к неожиданностям, что в самом спокойствии для них таилась тревога. Озираясь, они обменивались соображениями по поводу затишья, уверяли друг друга, что идет подготовка к новому налету на лагерь. Только вот — кто?.. С какой стороны засвистят стрелы?.. Один Джо оставался безразличным ко всяким такого рода предположениям. С прежним фанатизмом он требовал работы и работы. Он считал, что трасса, которую он прокладывал, лучшая, что это единственно возможная трасса для трансамериканской железной дороги. Скоро должно было начаться ее строительство. Честь инженера не позволяла ему из-за каких-то индейцев сворачивать работу. К вечеру они настолько продвинулись, что инженер отдал приказ на следующий день разобрать лагерь и перенести его дальше на запад. В предвкушении перемен люди почувствовали себя увереннее и бодрее. Вечером у очагов уже рассуждали о преимуществах трансамериканской железной дороги. Ночь прошла тихо. Когда наступил рассвет и подул свежий ветер, все вышли из палаток. Направились к ручью. Вода в последние жаркие дни текла еще медленней.