— Его сейчас заставят предать нас, — с уверенностью пояснил тот. — Наше счастье, что я и мои друзья еще ничего не сказали о помощи, которую мы ждем. — Но вы все же упомянули о чем-то таком. — Это не опасно. Впрочем, подождем делать выводы, пока не вернется этот человек. Сначала мы должны убедиться в том, что можем ему доверять. Джемми не ошибся. Пленника привели к вождю, который встретил его мрачным взглядом. Бедняга не смог стоять на ногах и опустился на землю. — Знаешь ты, какая судьба тебя ждет? — высокомерно спросил его вождь. — Да, — ответил пленник слабым голосом. — Вы говорили нам об этом достаточно часто. — Ну так повтори! — Нас убьют. — Да, вас ждет смерть, полная мучений смерть! Могилы, на которой вам суждено умереть, — священное для нас место, и поэтому вы испытаете муки, которых еще никогда не терпел ни один бледнолицый! А скажи мне, что ты дал бы, чтобы избавить себя от мучений? Белый не ответил. — А если ты сам сможешь спасти свою жизнь? — хитро прищурился вождь. — Разве ее можно спасти? — несчастный оживился. — Да. — Что я должен сделать для этого? Что ты потребуешь от меня? Надежда на спасение оживила его ослабевший жизненный дух. Глаза пленника заблестели, а опущенная фигура несколько распрямилась. — От тебя требуется совсем немного, — ответил вождь. — Ты должен ответить мне на несколько вопросов. — Охотно! — не скрывая своей радости, воскликнул пленник. — Предупреждаю: ты должен говорить только правду, иначе умрешь в еще более страшных мучениях! Ты знаешь хижину Грозы Медведей, в которой он жил? — Да. — Ты бывал там? — Да. Мы все пятеро несколько дней жили у него, прежде чем отправились в горы. — Тогда ты должен знать, кто жил с ним! — Конечно. — Скажи. — У него был сын и… — пленник запнулся. До него вдруг дошло, что сведения, которые требовал вождь, вероятно, имели величайшую важность для судеб тех, о ком шла речь. — Почему ты замолчал? — сурово спросил Тяжелый Мокасин. — А зачем ты спрашиваешь меня? — Пес! — вскричал вождь. — Знаешь, кто ты? Червь, которого я раздавлю! Если ты задашь еще один такой вопрос, я отдам тебя моим воинам, чтобы они сделали из тебя мишень для своих ножей! Я хочу знать то, о чем спрашиваю. Если не скажешь ты, я узнаю это от другого! В этот момент белый действительно вздрогнул, как собака, которой хозяин показывает кнут. Физически полумертвый и душевно истерзанный, он больше не имел сил для сопротивления. Поэтому отважился лишь на один вопрос: — А ты подаришь мне жизнь и свободу, если я тебе это скажу? — Да. Я обещал и сдержу свое слово. Итак, ты готов говорить мне только правду? — Да! — выдавил из себя ослепленный коварством вождя сломленный человек. — Так отвечай! У Грозы Медведей есть сын? — Да. Его зовут Мартин. — Это тот молодой бледнолицый, который теперь тоже лежит с вами? — Да, это он. — Уфф! Глаза Тяжелого Мокасина остры. Ты знаешь и других белых? — Только одного, который хромает. Он жил у Грозы Медведей, и зовут его Хромой Фрэнк. Вождь некоторое время задумчиво смотрел перед собой. Потом спросил: — Все, что ты говоришь, — правда? — Да, готов поклясться. — Ну хорошо. Закончим на этом. Огаллала, который привел белого, получил сигнал. Он взял пленника за руку, чтобы поднять и увести прочь, но тут белый спросил: — Ты обещал мне жизнь и свободу. Когда я получу их? Вождь осклабился, как дикий зверь, а его узкие глаза превратились совсем в щели. — Обещания, которые даются белому псу, сдерживать не нужно, поскольку… Он осекся, ибо внезапно ему в голову пришла какая-то мысль, что тотчас отразилось на его лице, принявшем совершенно иное, гораздо более дружелюбное выражение. Он заговорил снова: — Ты сказал мне слишком мало. — Но я больше ничего не знаю. — Это ложь! — Я не могу сказать больше, чем знаю. — Разговаривали ли бледнолицые, которых привели недавно, с Грозой Медведей? — Да. — О чем? — Я не знаю. — Ты должен знать, о чем был разговор. — Нет, они разговаривали на том языке, который я не понимаю, и очень тихо. — Ты не знаешь, как они встретились с Вокаде? — Я даже не знаю, кто это. — Одни ли они в этой местности или поблизости находятся другие бледнолицые? — Этого я тоже не знаю. — Так вот, все это хочу знать я, а значит, должен узнать и ты! Расспроси их. Если сможешь все разузнать, я дам тебе свободу. Ты будешь сопровождать нас на обратном пути, и если мы встретим бледнолицых, то передадим тебя им. Теперь можешь идти. Сегодня вечером, когда мы сделаем привал и все бледнолицые уснут, ты расскажешь мне все, что ты узнал. Несчастного снова привели к остальным его товарищам, положили и связали. На душе у него было очень скверно, потому что по натуре он был честным. Задумавшись над поведением вождя, он пришел к выводу, что тот едва ли сдержит слово, и начал осознавать, что позволил обвести себя вокруг пальца. Чем дольше он размышлял, тем больше понимал, что доверять Тяжелому Мокасину нельзя и что его долг рассказать Бауману, о чем он разговаривал с вождем. Охотник на медведей опередил его: — Ну, мастер, что это вы словно воды в рот набрали! Мы очень хотели бы знать, чего от вас потребовали. У кого вы были? — У вождя. — Так я и думал. Что ему было нужно? — Признаюсь откровенно, он хотел знать, кто такие Мартин и Фрэнк, а я, по глупости, сказал ему это, поскольку он обещал мне свободу. — Увы! Это в самом деле была глупость, больше которой вы вряд ли могли совершить! Ну, хорошо, вы сказали, а как обстоит дело со свободой? — Я получу ее только в том случае, если узнаю, как другие господа встретились с Вокаде и сколько еще белых находится здесь, в этих местах.