— Конечно! — Это был бы ловкий ход! Быстро на землю, сначала ты, потом я! Оба юта приближались, один следовал за другим. Неожиданно за ними вынырнули темные фигуры — два мощных удара, и оглушенные вожди свалились на землю. — Хорошо! — прошептал Олд Файерхэнд. — Они у нас в руках. Теперь берем их и быстро в укрытие! Каждый поднял свою жертву. Виннету получил указание ждать, а оба охотника поспешили к скрытой скальной галерее. Туда они доставили новых пленников, приказали их связать и заткнуть рты кляпами, после чего вернулись к Виннету, но прежде напомнили своим друзьям, что ни один из них не имеет права покидать укрытие и заниматься самодеятельностью, пока они не вернутся. Виннету все еще стоял на том же месте. Теперь подслушивать трех оставшихся вождей было не так нужно, как разыскать место, где находился рыжий Полковник со своим отребьем. Для этого нужно было обойти или обползти весь лагерь. Таким образом, трое смельчаков снова пробирались вдоль скальной стены, оставив все огни по левую руку. Впереди было темно, и стоило вести себя осторожно. То, что не видели глаза, приходилось ощупывать руками. Виннету, как обычно, шел впереди. Внезапно он остановился и издал довольно громкое «уфф!». Другие тоже замедлили шаг и напряженно прислушались. Все было спокойно, и Олд Шеттерхэнд тихо спросил: — Что там? — Человек, — ответил апач. — Где? — Вот здесь, передо мной. — Держи его крепко! Не дай ему крикнуть! — Он не может кричать, он мертв. — Ты его задушил? — Он уже был мертв, он висит на столбе. — Господь Бог! Столб пыток? — Да. Скальп отсутствует. Его тело сплошная рана. Он околел, и мои руки мокрые от крови. — Значит, белые мертвы, а здесь было место пыток. Поищем дальше! Они ощупали пространство вокруг себя и в течение десяти минут обнаружили около двадцати трупов, которые были привязаны к столбам и деревьям. Даже Олд Шеттерхэнд не смог сдержаться: — Ужасно! Я полагал, что этих людей еще можно спасти хотя бы от стольких мук! Обычно краснокожие ждут дня, но здесь они не оставили им ни минуты. — А план, рисунок! — воскликнул Олд Файерхэнд. — Он теперь потерян! — Еще нет. У нас есть пленные вожди. Возможно, мы сможем их обменять на рисунок. — Если он еще у юта, а не уничтожен. — Едва ли! Краснокожие научились понимать важность таких бумаг. Индеец скорее теперь уничтожит все, что угодно, только не бумагу, которую найдет при белом, тем более, если она не напечатана, а расчерчена от руки. Так что оставь свои страхи. Впрочем, мне очевидно, из каких соображений этих парней так быстро убили. — Ну, из каких? — Чтобы освободить место для нас. О нашем прибытии их уже известили. Нас еще нет здесь и, несомненно, ждут завтра утром, а если мы не появимся, за нами пошлют разведчиков. — Гонцы, которых выслали, чтобы известить о нашем прибытии, уже были здесь, но ямпа-юта еще нет, — произнес Виннету. — Да, их здесь пока нет. Прошел добрый час, прежде чем они рискнули проникнуть в скальный проход и показаться на месте нашего привала. Возможно, они придут лишь завтра утром, поскольку последняя часть пути так тяжела, что ночью не… Чу! Это идут они, они здесь! Выше того места, где сейчас находились охотники и апач, внезапно раздался громкий, радостный вой, а снизу тотчас ответили. Это действительно пришли ямпа-юта, несмотря на тьму и плохую дорогу, которая, правда, должна была быть им хорошо известна. От поднявшегося воя едва не заложило уши. Из костров были вырваны головни, с которыми, как с факелами, присутствующие бросились навстречу вновь прибывшим. В лесу стало светло и оживленно, вследствие чего все трое оказались в большой опасности. — Надо уходить, — сказал Олд Файерхэнд. — Но куда? Впереди и сзади полно людей. — На деревья, — посоветовал Олд Шеттерхэнд. — На толстых ветвях мы сможем переждать, пока волнение уляжется. — Хорошо, значит, наверх! Эй, Виннету уже там! Да, апач вовсе не ждал особого приглашения. Он как птица взлетел наверх и скрылся в листве. Оба других последовали его примеру, взобравшись на ближайшие деревья. Скрываться от превосходящего по силам противника не было позором. Теперь в свете огня и факелов они видели ямпа-юта и их соплеменников. Первые спешились, передали коней хозяевам лагеря и сразу спросили, появлялись ли Виннету и бледнолицые и схвачены ли они. Эти вопросы были встречены большим удивлением. Ямпа не хотели верить, что названные не появлялись, поскольку пришли по их следам. Вопросы сыпались направо и налево, было выдвинуто множество предположений, но истинное положение вещей оставалось загадкой. Для остальных юта оказалось в высшей степени важным услышать, что Олд Файерхэнд, Олд Шеттерхэнд и Виннету находятся рядом. Из различных возгласов, по которым трое могли судить о чудовищном впечатлении, произведенном неожиданной вестью, им стало ясно, какой репутацией пользовались они у этих краснокожих. Когда ямпа-юта узнали, что более двадцати белых было замучено до смерти, они посчитали, что это искомые, и потребовали увидеть их. С факелами они пришли сюда, и теперь апачу и двум вестменам представилось страшное зрелище, казавшееся при блеклом мерцающем освещении еще ужаснее. Когда ямпа поняли, что это трупы не тех, они охладили свой пыл. К счастью, сцена продолжалась недолго, ибо произошло то, чего не мог ожидать ни один юта. Откуда-то снизу долины раздался долгий крик, который никто из тех, кто его слышал, никогда не смог бы забыть. — Уфф! — вырвалось у одного из стоявших под деревом вождей. — Что это? Там внизу Желтое Солнце и Четыре Бизона! Тут же раздался второй похожий крик, а потом грохнуло множество выстрелов. — Навахи, навахи! — закричал вождь. — Виннету, Шеттерхэнд и Файерхэнд привели их сюда, чтобы отомстить! Вставайте, воины! Бросайтесь на этих псов! Уничтожьте их! Лошадей назад, будем сражаться пешими за деревьями! Через несколько мгновений юта в беспорядке помчались исполнять приказ. Они тотчас вооружились, подбросили в огонь хвороста, чтобы обеспечить необходимое для борьбы освещение. Теперь уже раздавались не только крики, но и рев, и весь лес наполнился адскими звуками. Выстрелы грохотали все ближе и ближе, чужие темные фигуры сновали от дерева к дереву с поблескивающим оружием в руках. Поначалу юта ответили недружно, но потом быстро объединились в стойкие группы. Собственно говоря, как такового общего поля боя не существовало, если не обозначить этим термином всю долину, но схватки разгорелись у каждого огня. Да, это были навахи; они хотели захватить юта врасплох, но не смогли бесшумно снять стоявших у выхода из долины часовых. Их предсмертные крики встревожили остальных, и теперь, когда краснокожие вступили в единоборство, не внезапность, а храбрость и численный перевес могли сыграть решающую роль. Красный человек обычно нападает под утро, когда сон, как известно, очень глубок. Почему навахи не последовали этому правилу, трудно было понять. Возможно, они полагали незаметно вторгнуться в долину и перестрелять освещенных пламенем костров врагов. Это не удалось, но их храбрость не позволила им отступить — они все же проникли внутрь и теперь сражались, неся большие потери. Оказалось, что юта имели численный перевес, вдобавок они лучше знали местность, и, несмотря на то, что навахи дрались чрезвычайно храбро, последние были оттеснены. Звуки борьбы раздавались вблизи и вдали; краснокожие сражались как огнестрельным оружием, так и ножами и томагавками. Для скрытых зрителей это была в высшей степени волнующая сцена — дикари против дикарей! Там, где падал сраженный, победитель тотчас наклонялся за скальпом и, возможно, уже в следующий миг терял свой собственный. Из трех вождей, которые раньше сидели у костра, двое боролись в первых рядах, чтобы увлечь своим примером воинов. Третий, прислонившись вблизи огня к дереву, зорко следил за ходом сражения и выкрикивал направо и налево приказы. Он был военачальником, к которому тянулись все нити обороны. Даже когда навахов стали теснить дальше и дальше, он оставался на месте. Он был верен своему посту, предоставив остальным вождям руководить преследованием бегущего врага. Борьба удалялась с каждой минутой. Теперь для трех невольных свидетелей наступило время отойти в безопасное место. Путь к убежищу был свободен. Позже, если бы вдруг ход борьбы изменился или если юта возвращались бы с победой, удалиться из укрытия незаметными было бы практически невозможно. Виннету осторожно спустился с дерева. Оба других, несмотря на темноту, заметили это и тоже оказались внизу. Вождь все еще стоял на месте, а борьба продолжала бушевать вдали. — Теперь назад! — произнес Виннету. — Вскоре они разожгут костры радости, тогда для нас будет слишком поздно уходить. — Вождя берем с собой? — осведомился Олд Шеттерхэнд. — Да. Мы легко его схватим, ведь он один. Я хочу… Апач прервался, ибо то, что он увидел, повергло его в величайшее изумление, и слова застыли у него на устах. Произошло следующее: из темноты подобно молнии вырвался маленький, хилый, прихрамывающий человечек, размахнулся ружьем и, не давая вождю опомниться, свалил его на землю прицельным ударом приклада. Потом он схватил краснокожего за шиворот и быстро уволок прочь, растворившись во тьме. При этом раздались негромкие, но все же понятные слова: — Что могут Олд Шеттерхэнд и Олд Файерхэнд, можем и мы, саксонцы! — Хромой Френк! — произнес Олд Шеттерхэнд удивленно. — Да, Френк! — подтвердил Олд Файерхэнд. — Малыш с ума сошел! Немедленно за ним, иначе он наделает глупостей! — Сошел с ума? Вовсе нет! Он забавный карапуз, это так, но сердце у него на месте, разум тоже, и легкомысленным его не назовешь. Я принял его в школу и могу сказать, что рад его успехам. Но все же нам надо идти следом, поскольку его путь также и наш. Они поспешили в темноту за малышом. Вестмены и вождь апачей уже достигли входа в укрытие, когда прямо перед ними раздался выстрел. — Краснокожий попал в него. Быстро на… — начал было Олд Шеттерхэнд, но замолчал, ибо раздался смеющийся голос малыша: — Дурак, смотри, куда целишься! Если хочешь попасть в меня, не надо палить в луну! А теперь спокойной ночи! Раздался звук тяжелого удара, и снова все стихло. Трое продвинулись вперед и натолкнулись на Френка. — Назад! — приказал тот. — Здесь стреляют и протыкают ножами! — Стой, не стреляй! — предостерег Олд Шеттерхэнд. — Что же тебе понадобилось здесь искать? — Искать? Ничего, совсем ничего. Мне не нужно искать, ибо я уже сделал двойную находку. Благодарите Бога, что вы открыли рот! Если бы я не узнал ваш конгломератный голос, клянусь честью, расстрелял бы вас в пух и прах! У меня в ружье две пули, что при моем присутствии духа и консубстанции не дает права ни на какие шутки! Я предупреждаю вас с полной серьезностью больше так слепо не бросаться навстречу, во-первых, — опасности, во-вторых, — мне, поскольку иначе, в-третьих, — отправитесь как ветер к праотцам и патриархам! Обоим белым охотникам, несмотря на серьезность положения, не оставалось ничего иного, как улыбнуться этим неодобрительным речам. Пока никаких врагов вблизи не было, Олд Шеттерхэнд мог осведомиться: — Но кто же тебе дал разрешение покидать укрытие? — Разве мне кто-то должен что-то разрешать? Я сам себе господин и владелец фидеикомисса[59]. Только забота о вас заставила меня застегнуть кирасу! Едва вы ушли, поднялся такой рев, будто кимвры обрушились на тевтонов[60]. Это я бы еще выдержал, ибо мои нервы натерты дегтем и рыбьим жиром. Но потом раздались выстрелы, мне стало страшно и боязно за вас. Мой простодушный нрав с отцовской привязанностью зависит от вашего душевного существования, и я не могу спокойно терпеть, когда краснокожие лишают вас вашей прекрасной жизни. Поэтому я взял ружье и шмыгнул вперед, хотя другие в тьме египетской этого не могли заметить. Стреляли слева, но вы ушли направо, и я пошел, стало быть, туда. Там, у дерева, как маринованный истукан, стоял вождь. Это разозлило меня, и я дал ему такого вертикального шлепка, что он сразу принял горизонталь. Естественно, я хотел быстро перенести его в мало-мальски безопасное место и оттащил, но он был для меня слишком тяжел, и я присел на миг на его corpus juris, чтобы немного отдохнуть[61]. Тут подкрался еще один краснокожий и увидел меня против света, но его пуля ушла в Млечный Путь, а я с помощью приклада вступил с ним в такую конфекцию, что он сломался и прилег рядом с вождем. Теперь оба бездельника лежат тут совсем без чувств и сознания и не знают, как им быть. — Радуйся, что с тобой ничего не случилось! Если бы ты поторопился, то пропал бы! — Не беспокойтесь! Хромой Френк никогда не придет прежде, чем твердо почувствует победу в обеих руках. Что теперь произойдет с этими типами? Я один не могу с ними справиться. — Мы поможем. А сейчас быстро внутрь! Там, внизу, выстрелы прекратились, и стоит ожидать возвращения юта. Оба бесчувственных индейца были перенесены в укрытие, где их тотчас связали и заткнули им кляпом рты, как и другим. Потом Виннету с Олд Файерхэндом стали на посту перед «занавесом», чтобы наблюдать за происходящим снаружи.