— А вы хотите поднять меня выше? — Насколько можно. Осторожно, сэр! Несмотря на свой балахон, Дролл одним прыжком вскочил на стол и схватил англичанина под мышки. Тот взлетел вверх над столом так быстро, что не успел понять, как это произошло, а мгновение спустя уже висел под потолком прицепленный поясным ремнем за крюк. Дролл спрыгнул вниз и с улыбкой спросил: — Ну, вы вверху, сэр? — О Господи! О горе мне! Снимите меня вниз, снимите! Если крюк ослабнет, я сверну шею! — взмолился англичанин, дергая руками и ногами, не чувствуя опоры. — Скажите лишь, кто выиграл? — Вы, конечно, вы! — Ну, что, будем продолжать спор? — Я освобождаю вас. Снимите меня вниз! Быстрее, быстрее! Под оглушительный хохот присутствующих Дролл снова залез на стол, с которого, конечно, предварительно была убрана посуда, взял англичанина двумя руками за ремень, приподнял немного, чтобы ремень слез с крюка, затем опустил, поставив на стол рядом с собой, а потом и на пол. Спрыгнув вниз, Дролл положил ему руку на плечо и спросил: — Ну, сэр, как вам нравится «тетка»? — Очень-очень нравится! — ответил лорд, не отрывая глаз от того места, где он только что висел. — Тогда в мешок эти старые бумажки! Дролл спрятал банкноты и самородки в мешочек и продолжил с усмешкой: — Прошу вас, милорд, если у вас еще когда-нибудь появится желание поспорить, смело обращайтесь ко мне! Я всегда к вашим услугам! Он снова расставил на столе тарелки, бутылки и стаканы, ловя на себе уважительные взгляды. Лорд же отошел в сторону, осматривая свои руки, ноги и ремни, проверяя, все ли на месте, а когда увидел, что все в порядке, подал Тетке руку, неожиданно рассмеялся и с удовлетворением произнес: — Прелестное пари! Не так ли? Все же отличные парни, эти вестмены! Надо только учтиво обходиться с ними! — Ну, я думаю, что лишь в том случае, если и с вами учтивы, сэр! — Тоже правильно! Вы действительно сильны, а значит, у меня есть все основания предположить, что вы наверняка родом из Старой Англии? — О нет, сэр. Я немец, — ответил Дролл скромно. — Немец? Ну тогда, конечно, из Померании? — Не угадали! Тамошние цветочки выше и шире меня. Я из Альтенбурга. — Хм! Маленькое гнездышко! — Немецкое герцогство, сэр! Там готовят отличный козий сыр. — Не слышал. — Очень жаль! — Вы великолепный парень, Дролл, и мне интересны. Но ведь вестменом вы были не всегда? Или в Альтенбурге тоже есть трапперы? — В мое время не было, хотя сейчас, может быть, и появились. — Кем был ваш отец и почему вы переехали в Соединенные Штаты? — Лордом мой отец не был, он был куда важнее! — Черт возьми, это невозможно! — Вы только лорд и, вероятно, ничего больше. Мой же отец научился многим занятиям! — Ну, каким же? — не понимал англичанин, ожидающий услышать очень занимательную историю жизни. — Он приглашал на свадьбы, крестины и погребения, был звонарем, работал церковным служкой, могильщиком, кельнером, точильщиком кос, садовым сторожем и наряду с тем являлся фельдфебелем гражданской гвардии. Этого мало? — Well, более чем достаточно! — Верно, а если бы я хотел сказать короче — он был просто отличным парнем! — Он умер? — Очень давно. У меня не осталось родных. — И вы от тоски перебрались за океан? — Не от тоски. Мой диалект подвел меня. — Ваш диалект? Разве это возможно? — Чтобы понять, вы должны быть немцем или, по меньшей мере, говорить по-немецки. Считается, что каждый человек носит в себе две сути — ангела и дьявола. Так вот, мой дьявол — альтенбургский диалект! Он гнал меня на родине из одного дома в другой, от одной улицы к другой, с одного места на другое и в конце концов загнал за океан. Здесь говорят по-английски, и лишь поэтому мой сатана перестал меня преследовать. Я тоскую по родине, у меня даже скопились средства, чтобы надолго обрести там покой, но, к сожалению, не могу, ибо стоит мне только высадиться на сушу, как в Гамбурге или Бремерхафене этот дьявол тотчас набросится на меня! — Я не понимаю. — Но я понимаю, — вмешался Черный Том. — Наш Дролл говорит на таком ужасном немецком, что на другой стороне океана никто его не поймет. — Тогда он должен выучить его лучше! — Ничего не выйдет! Со всех сторон ему вдалбливали правильное произношение, но все напрасно — это лишь больше сбивало его с толку. Давайте поговорим о другом; он не любит эту тему! Тем временем снова вернулся Олд Файерхэнд, настоятельно обратив внимание еще раз, что неплохо бы поспать, ибо уже с раннего утра придется стоять на ногах. Люди повиновались с похвальной готовностью и отправились в другое помещение, внутри которого стояли лежаки, представляющие собой деревянные рамы с натянутой на них прочной кожей, которые служили обслуге фермы как гамаками, так и постелью. Для удобства каждому гостю выдали мягкие подстилки и покрывала, и неприхотливые люди, имевшие по западным меркам поистине роскошные покои, забылись крепким сном. Глава седьмая В БОРЬБЕ ЗА ФЕРМУ БАТЛЕРА Защитников фермы разбудили ранним утром. Летний день обещал быть теплым, даже жарким, и в приветливом утреннем свете еще вчера казавшееся таким мрачным здание сегодня выглядело совсем иначе. Построенный из кирпича и оборудованный для многих жильцов двухэтажный дом с плоской крышей оказался очень длинным и широким. Окна были достаточно высокие, но все же такие узкие, что человеку вряд ли удалось бы протиснуться внутрь. Предосторожность в этой местности, где частенько орудовали разбойничьи шайки индейцев, не была лишена здравого смысла. В тех местах довольно часто случается или, по меньшей мере, случалось, что жителям одиноких домов или ферм, расположенных вдали от соседей, приходилось обороняться от всякого сброда. Большой обширный двор, который окружала снабженная бойницами стена из прочного адобес[33], также казался очень удобным для защиты от нападения. Вдоль стен между амбразурами располагались широкие деревянные подставки, на которые можно было подняться и при необходимости вести огонь через стену. Недалеко от фермы шумела река, брод через которую позволил вчера ночью Олд Файерхэнду и его друзьям добраться сюда. Со стены брод хорошо простреливался ружейными пулями и еще ночью по приказу охотника был заставлен непроходимыми заграждениями. Олд Файерхэнд решил соблюсти все необходимые меры предосторожности и приказал отогнать стадо Батлера на пастбище ближайшего соседа, что тоже было проделано до наступления утра. Кроме того, Файерхэнд выслал посланца в район Форт-Доджа, с целью предупредить обоих братьев Батлеров о грозящей опасности, если те уже находились на пути домой — нельзя было допустить, чтобы они попали в руки трампов. Олд Файерхэнд вывел своих спутников на крышу дома, откуда открывался широкий обзор: с востока и севера тянулась волнистая травянистая прерия, с юга и запада — широкие и ухоженные поля, засеянные маисом и другими культурами. — Когда можно ждать индейцев? — уточнил Дролл. — Судя по расчетам вождя, они могут скоро заявиться, — ответил Файерхэнд. — Не думаю. Эти краснокожие должны сначала собраться, возможно, даже издалека, а к тому же, они никогда не ступят на тропу войны до того, как исполнят свои старые обряды! Хорошо, если они к полудню появятся здесь, а тем временем трампы могут быть уже рядом. Я не слишком доверяю шайенам и арапахо. — Я тоже, — согласился Билл. — Эти племена немногочисленны и давно не держали в руках боевых топоров. На них нечего полагаться, а других сильных соседей у нас нет, так что надо готовиться к долгой осаде. — Этого не стоит опасаться, ибо в погребах большие запасы, — заметил Олд Файерхэнд. — А вода — это же самое главное! — снова вмешался Дролл. — Если трампы станут у стен, мы не сможем спуститься к реке и набрать воды. — Это и не нужно. В одном из погребов есть колодец, из которого берут питьевую воду, а для животных подойдет канал. — Разве здесь есть канал? — Да. Здесь все подготовлено на случай войны. Может быть, вы заметили, что за домом есть деревянный люк? Так вот, если его открыть, можно увидеть лестницу, ведущую к покрытому сводом подземному каналу, который где-то снаружи связан с рекой. — Он глубокий? — В человеческий рост. Воды там по грудь. — А он выходит прямо в реку? — Нет! Враг не сможет его заметить, ибо то место на берегу густо заросло кустами и вьющимися растениями.