— Ничего он мне не говорил, сэр! — Не тебе ли он тихо сказал: «Шуэт пут тек»? — Да… он сказал, сэр… — Что это означает по-китайски? — Это значит «идем, пошли»… — Эй, ты, конечно, парень хитрый, но меня не проведешь. «Пойти» — по-китайски «лай», «идти» — «кью», а «шуэт пут тек» значит «нельзя ни в чем признаваться». Или я не прав?! Первый китаец, уже успевший подняться, растерянно стоял у стойки и держался ладонью за раздувшуюся щеку. В этот момент он оторвал руку от лица, подав своему напарнику предостерегающий знак рукой. Но второй китаец уже ничего не видел, а только пятился назад. В страхе уставившись на Олд Шеттерхэнда, он, заикаясь, спросил: — Как? Сэр… вы… говорите по-китайски? Олд Шеттерхэнд, воспользовавшись замешательством, быстро задал новый вопрос: — Кто был тот индеец, что заставил вас отдать оружие? Китаец был настолько поражен, что сам шагнул в расставленные сети: — Он назвался Черным Мустангом, вождем команчей. — Пут и-ен пут йи-и! — не выдержал другой, опиравшийся о стойку. Этот испуганный возглас означал: «Не говори ни слова!» — Тиен на, агаи ин! («О небо, горе, горе!») — застонал его напарник, слишком поздно осознавший свою ошибку. — Замолчи, — посоветовал ему, улыбаясь, Олд Шеттерхэнд. — Китайский вам не поможет, сами видите. Если будете отпираться и дальше, то сегодня же вас вздернут — вина ваша доказана! Выкладывайте все как было, тогда мы, может, подарим вам жизнь. — Подарите жизнь, сэр? — с надеждой переспросил второй китаец, упрямства у которого было поменьше, чем у первого. — Каким же тогда будет наше наказание, сэр? — Это будет зависеть от вашей честности. Расскажете всю правду — отделаетесь легче, чем думаете. Украдкой китаец взглянул на своего приятеля, который в ответ кивнул. Итак, оба сына Поднебесной, отчасти сами, отчасти при помощи вопросов, поведали в конце концов о том, что же произошло на самом деле. А когда они закончили, один из них обратился к Олд Шеттерхэнду: — Теперь, когда мы вам все рассказали, сэр, мы надеемся, что вы исполните свое обещание и, возможно, не станете нас наказывать… В тот же миг на него чуть не набросился инженер, которого едва смогли удержать: — Ты что вообразил, подлец? Отпустить вас просто так? Да об этом и разговоров быть не может! Самое малое, что я могу предложить, — это сто плетей! После этих слов китайцы явно приуныли. Виннету переглянулся с Шеттерхэндом, и белый спросил вождя: — Какой приговор вынесет мой краснокожий брат ворам? Апач молча посмотрел куда-то перед собой, после чего на его бронзовом лице промелькнула усмешка. Быстрым движением обеих рук он изобразил скальпирование. Белые сразу смекнули, о чем речь, и их лица стали серьезными. Китайцы, однако, не поняли этого жеста, вопросительно уставившись на Олд Шеттерхэнда. — Встаньте на колени вот здесь, рядом друг с другом! — приказал тот. Они послушно исполнили волю охотника. — Снимите шапки! Оба скинули свои плоские бескозырки. В следующий миг в руке Шеттерхэнда блеснул нож. У всех присутствующих захватило дух, ибо люди решили, что белый охотник в самом деле хочет пролить кровь. Два молниеносных хватающих движения левой рукой, два молниеносных взмаха правой — и Олд Шеттерхэнд отсек ворам… не головы, а всего лишь косы. У присутствующих вырвался вздох облегчения, а китайцы от ужаса словно окаменели. Утрата косички для сына Поднебесной — страшнейший позор! Это та ситуация, когда волосы дороже жизни. Именно поэтому оба китайца в первый момент опешили — настолько все быстро произошло. Потом, не зная куда деться от позора, оба, натянув шапки, под всеобщий хохот с громкими стенаниями бросились вон из помещения. Но Олд Шеттерхэнд и Виннету не смеялись. Первый совершенно серьезно произнес: — Эта сцена выглядит для вас комично, но в ней нет ничего смешного, господа. Эти китайцы, по их понятиям, сейчас наказаны куда сильнее, чем если бы их надолго упрятали за решетку! — А я выгоню их, мне на службе ворюги не нужны! — вскричал инженер. — Прогонять их вовсе не обязательно. Без косичек они и так не рискнут показаться на глаза никому из своих соотечественников. Думаю, этой же ночью они исчезнут отсюда. — Ну ладно, такой поворот и меня устроит. Надо только поглядеть, чтобы вместе с ними не исчезло еще что-нибудь. А эти косы я возьму себе на память. Инженер наклонился, собираясь поднять волосы, но Олд Шеттерхэнд тронул его за рукав и твердо сказал: — Не торопитесь, сэр! Эти косы получит кое-кто другой. — Кто же? — Токви Кава, великий вождь команчей. — Но зачем? — Это насмешка в его адрес. Виннету не зря придумал всю эту экзекуцию. Вы ведь сами убедились в том, что Черный Мустанг намерен напасть на лагерь? — Да. — А знаете вы, что за добычу намеревался он здесь захватить? Думаете, ваши деньги? — усмехнулся Олд Шеттерхэнд. — Наверное, нет — краснокожим не нужны доллары, кроме этого Ято Инды, который жаждал их получить за свою измену. Команчей, по-видимому, интересует оружие и припасы. — Несомненно, но еще и косички китайцев! — Вы полагаете? — Да. Кто знает индейцев, не ошибется на их счет. Такая масса скальпов с косами в локоть длиной — добыча весьма престижная. Но завладеть ею команчам не удастся, потому что для меня все люди равны, цвет кожи тут не при чем. А Черному Мустангу я вручу эти косы, чтобы ему не было так горько за провалившийся план. — О-о, отличная мысль! Этот Мустанг обезумеет от злости. Такое мог придумать только Олд Шеттерхэнд! — Тут вы заблуждаетесь. Я же сказал, что идея принадлежала Виннету. — Виннету? Но мы от него не слышали ни единого слова. — Он мне подал знак. Мы давно привыкли понимать друг друга без слов. — Говоря это, белый охотник свернул косички и спрятал их. — Мой брат Шеттерхэнд понял меня правильно, — кивнул Виннету. — Для вождя команчей будет великим унижением, когда он получит от нас косы без скальпов. — Возможно, возможно, — произнес инженер не без сомнения. — Но одно дело — слова, а в жизни все складывается по-иному! Прежде чем мы вручим эти косы Черному Мустангу, нам предстоит отразить нападение команчей и захватить его в плен. У меня, однако, замирает сердце при одной лишь мысли о нападении. Иметь бы нам здесь рабочих, как у моего коллеги со станции Рокки-Граунд! У него там, в горах, более восьмидесяти человек, хорошо управляющихся с оружием. Китайцы на взрывных работах ему вообще не нужны. — Вы сказали, Рокки-Граунд? — переспросил Олд Шеттерхэнд. — Эта местность давно так называется? — Нет, мы ее сами так назвали. — И далеко это отсюда? — Вовсе нет. По полотну на паровозе можно добраться за полтора часа. — Хм! Округу я знаю неплохо, а Виннету — еще лучше. Но последний раз мы заглядывали в этот край, когда ни вас, ни вашей железной дороги и в помине не было. Я даже не знаю, куда ведет трасса. Не могли бы вы вспомнить старое, собственное название той местности? Достаточно будет припомнить какую-нибудь долину, гору или реку. — Станция Рокки-Граунд расположена в долине, которую пересекает подножие какого-то безымянного горного массива. Я знаю, что краснокожие называют его Уа-пеш. Но что это означает — понятия не имею. — «Уа-пеш», — повторил Виннету так, словно название напомнило ему о чем-то важном. Все посмотрели на него в ожидании разъяснений, но вождь сделал движение рукой в сторону Олд Шеттерхэнда и произнес: — Пусть мой брат Шеттерхэнд говорит вместо меня. Он об этом хорошо знает. Взгляды присутствующих снова были направлены на белого охотника. Тот тихо хмыкнул, кивнул головой и обратился к инженеру: — Уа-пеш — означает почти то же самое, что и ваше название Рокки-Граунд, — Скалистая долина. Я знаю, вы в курсе, что мы собирались отправиться к Ольховому роднику, а представляете, где это? — Нет. Знаю только, что вы хотите быть там завтра вечером. Стало быть, Ольховый родник расположен где-то в дне пути верхом. — Все верно — целый день верхом придется петлять по прериям и ущельям. Но, как я понял, железнодорожная трасса идет по прямой, так что от станции Рокки-Граунд до Ольхового родника можно добраться верхом всего за три часа. Ваша информация дает нам в руки все козыри, которые команчам, похоже, крыть будет нечем. — Хотелось бы… Но растолкуйте поподробнее, — попросил инженер. — Сначала я попрошу вас пояснить, как вы поддерживаете связь с людьми из Рокки-Граунд? — У нас есть телеграф, так что в любой момент можно отправить депешу. — Отлично. А рельсы? Они уже проложены до самой станции? — Да, вот уже две недели, как трасса достроена. Здесь сейчас самый последний железнодорожный узел.