– Енто ж какая ты дура! – громогласно сказала Глафира Фроловна, сделав свои, одной ей известные выводы. – Ей богу, ума нет, раз такого хахаля выбрала. Правильно, что уходишь. Ты ж вон какая худющая – тебе твой хахаль в следующий раз хребет переломит. – Но я… – У меня тоже такой по молодости был, – не слушая меня, продолжала бабка. – Красивый, статный, частушки пел – аж сердечко замирало. Партийный был. А как жить стали вместе, так руку поднимать начал. – Он что, вас бил? – спросила я с удивлением. – Попытался. Я ему по хозяйству мужскому мешком картошки дала, перестал, – пояснила Глафира Фроловна. – Он к бабам-то потом еще долго не подходил, черт окаянный. – Тут она почему-то захихикала. Наверное, вспомнила, как била по причинному месту своего возлюбленного картошкой. И добавила: – Мне его потом и к врачу тащить на себе пришлось. – Что, так сильно его приложили? – изумилась я, едва сдержав смех. Бабка была не промах. – Голову рассекла, – невозмутимо ответила она. – И вы расстались, да? – Убег он, – нехотя отозвалась Глафира Фроловна. – Обходил меня тремя дорогами. Что, комнату-то смотреть будешь али лясы-балясы точить пришла? – неожиданно поменяла она тему для разговора. И я кивнула. Комнату она сдавала небольшую, с окнами во двор, но уютную, несмотря на советскую мебель и ковер – слава богу, не на стене, а на полу. В ней было все необходимое: кровать, письменный стол, стул, платяной шкаф, комод. И я решила, что первое время перекантуюсь здесь – искать комнату или квартиру дело небыстрое, и что-то лучшее, да еще и по такой невысокой цене, я вряд ли найду. – Нравится? – спросила меня пожилая хозяйка квартиры. – Нравится, – кивнула я. – Согласна снимать комнату у вас. – Тогда паспорт дай, – потребовала она. Пришлось подчиниться. Глафира Фроловна долго изучала его и даже сфотографировала на телефон-раскладушку, которых я ни у кого давным-давно не видела. После чего заявила: – Значит, так, беру тебя только потому, что внучка за тебя поручилась. Посторонних в жилище свое не пускаю. Мужиков никаких не води – иначе выкину ко всем чертям сразу. Позднее одиннадцати домой не возвращайся. Где гуляла, там и спи – я ложусь рано. Кухней пользоваться можешь, но не дай бог попортишь мне что, я из тебя душу вытрясу. Сказано это было так, что я поверила – вытрясет. Мы обговорили детали, дату, когда я смогу заехать с вещами, сумму коммуналки и я, наконец, пошла в прихожую, чувствуя, что жить с этой бабкой под одной крышей – настоящее безумие. С другой стороны, условия не самые плохие, а сумма за комнату небольшая. – Глафира Фроловна, а почему вы берет так мало? – не удержавшись, спросила я, уже стоя на пороге. – Больше бы брала, да соседи у нас сатанисты, – поморщилась та. – Как? – округлились мои глаза. – А вот так, чтобы их перекочевряжило, – ответила Глафира Фроловна и сплюнула. – Позорят наш дом, окаянные. И всяких к себе таскают в притон свой. Отлично, где-то в этом подъезде есть притон сатанистов, которые наверняка еще и наркоманы. Но ничего, я как-нибудь это переживу. Я все переживу. Я сильная! Квартиру Глафиры Фроловны я покинула в несколько приподнятом настроении – самая главная проблема решилась, и я нашла крышу над головой. Завтра утром уеду из старой квартиры, раз Марина так сильно этого хочет. Все по чуть-чуть наладится. Я вышла из подъезда с боевым настроем, готовая биться за свое счастье. И сразу же заметила на дороге неподалеку парочку – высокого парня в кепке и длинноволосую девушку в светлом свободном платье в стиле бохо. Я сразу поняла, что они выясняют отношения, но решила, что это совершенно не мое дело. Однако чем ближе я подходила, тем больше понимала – что-то не так. Этот парень слишком странный… И такое чувство, что я знаю его. Я поняла, кто он такой, когда до них оставалось метров пять. Кезон. Антон. Сволочь, из-за которой разрушилась моя жизнь. Вот кто это был! Откуда он только взялся здесь? Что забыл? Боже, Кезон не улетел с «Лордами» в другой город. Он стоял перед девушкой в светлом платье и говорил такое, от чего мне хотелось злорадно хохотать в голос. – …Я хотел просто увидеть тебя еще раз и понять, простила ли ты меня за то, что я сделал, – сказал он, глядя на брюнетку жалким взглядом. То, что она нравилась ему, было понятно даже идиоту. Он сох по этой девушке. Он обидел ее. И она, наверное, не знала, прощать его или нет. – Ты серьезно? Ты сбежал с гастролей, чтобы понять… это? – тихо спросила она, и я точно поняла, что это он, Кезон. И эта девушка знает, кто он такой. На его лице промелькнула растерянность, которая меня порадовала. – Да. Ты ведь не простила меня? Катя. Мне жаль, что так вышло. Правда, жаль. Я чувствую себя уродом. Вспоминаю о том, что сделал, и мне не по себе становится. Я не такой ужасный, как ты думаешь. Такой, такой, Катя! Он именно такой! И, кажется, девушка была согласна со мной. Она попыталась слиться. – Я ничего не думаю. Можно, я уйду? Пожалуйста, давай прекратим это? Ради всего того, что между нами было. Хорошо? Я мысленно поаплодировала ей. Так его, скотину, так! Пусть мучается! – Прости меня, хорошо? Прости. Мне жаль, что я так поступил. Я люблю тебя до сих пор. Я чуть не заорала в голос от этих слов. Этот неадекватный придурок был влюблен в эту девушку, но, видимо, сильно обидел ее. И она не собирается его прощать. Хотя… вдруг простит? Он все-таки не редька с огорода бабы Гали, а известный музыкант. Вдруг Катя возьмет его и простит? Шестеренки в моей голове заработали с невероятной скоростью. Сейчас эта Катя простит его, и у них снова будет все хорошо. Тогда Кезончик будет доволен и счастлив, и у него все будет хорошо… Но это несправедливо после того, что он сделал со мной! Он должен понести заслуженное наказание! Я решила стать богиней возмездия. И моментально придумала план – нехитрый, но действенный. – Антон, вот ты где! А я тебя обыскалась, малыш! – закричала я, не узнавая собственный голос. А после безрассудно кинулась в объятия Кезона. Обвила шею руками и впилась губами в его губы. Пусть Катя видит, что у него есть другая. И не прощает его. Пусть он тоже страдает! Я хотела отомстить – всей душой хотела! – но поняла, что не чувствую ног, когда держусь за его плечи и целую, встав на носочки, как школьница. Он ответил мне. Приоткрыл рот и завладел инициативой. Клянусь, я обалдела от такого и действительно чуть не упала, но, слава богу, это длилось пару секунд, не дольше. После он вырвался из моих объятий и ошалело перевел взгляд с моего лица на лицо своей подружки. Она улыбалась. Черт возьми, она улыбалась, а не злилась из-за того, что ее парня целует какая-то непонятная рыжая девица! Если бы кто-то поцеловал моего парня у меня на глазах, я бы оттаскала нахалку за волосы. А потом воспользовалась бы методом доброй бабушки Глаши – только вместо мешка с картошкой схватила бы палку с земли. – Любимый, я так по тебе скучаю, – продолжила я игру. Может быть, эта Катя какой-то тормоз? И еще не поняла, что произошло? – Какой я тебе любимый? – уставился на меня с яростью Кезон. – Ты вообще откуда здесь взялась?! Какого дьявола, а?! – Антон, не кричи на меня так, – покачала я головой. – Ты же сказал подождать в машине, а мне там скучно сидеть… А ты кто? – спросила я у девушки. – Да так, в общем-то, никто, – вынуждена была ответить она. – А ты? – Катя, – протянула я ей руку и кивнула на Кезона, который, кажется, вот-вот должен был взорваться. – Девушка Антона. Вернее, невеста. – И я погладила свой живот. У Кати, которая пожала мне руку в ответ, округлились глаза. – Она от тебя беременна? – спросила она потрясенно. Да, да, наконец-то хоть какая-то реакция! – Что ты творишь? – злобно зашипел Кезон, которому я обломала всю малину. Так сказать, с корнями вырвала. – А что я творю, Антош? – промурлыкала я. – Кстати, ты меня когда в гинекологию отвезешь – УЗИ надо сделать… Надеюсь, у нас будет мальчик, – доверительно сообщила я Кате. – Назову в честь папочки. Антон Антонович. Звучит, да? Слушай, а ты его бывшая, что ли? Антоша часто мне про бывшую говорил, которую тоже Катей звали. Рассказывал, что она ему изменила, и теперь он страдает. Но я его успокоила. Чисто по-женски так. Я вела себя нагло – у меня даже голос наглый был. И я надеялась, что Катя взбелениться. Однако она почему-то лишь улыбнулась уголками губ. – Я все понимаю, но это понять не в силах, – раздался позади нас спокойный мужской голос. Глубокий и холодный. Я обернулась – к нам неслышно подошел широкоплечий молодой человек со светлыми волосами и высокомерными серыми глазами. Этакий ледяной принц. – И этот здесь, – улыбнулся Кезон. Да так, что у меня от его фальшивой злой улыбки, которая напоминала оскал, мурашки побежали по рукам. Обстановка мгновенно накалилась. Между этими двумя явно были какие-то недомолвки. – И этот, – любезно подтвердил блондин и по-хозяйски обнял Катю. Так обычно парни обнимают своих девушек – словно давая понять всему миру, что она принадлежит только ему. Видимо, подружка Кезона предпочла ему другого. Понятно, почему он так бесится. Аж в лице своем смазливом переменился. Что ж, не все любят суперзвезд. – Катя и Антон, значит, да? – спросил ледяной принц. – Да, именно, – подтвердила я зачем-то и положила Кезону руку на грудь, словно хотела вырвать его сердце. А он взял и резко убрал мою руку. Фу, грубиян. Впрочем, я прощаю тебя, милый. Тебе неприятно видеть ту, которой ты в любви признавался, с другим парнем, понимаю. Я с трудом удержалась, чтобы не захихикать, а вот Кезону было не до смеха. Он грязно выругался на английском. – Ох, Антон-Антон, – насмешливо покачал головой блондин, не сводя с него пристального взгляда. – Я боюсь спросить, что все это значит? – Боишься – не спрашивай, – огрызнулся Кезон. – Мне кажется, твоя психопатология достигла предела, приятель. Такое ощущение, что ты возомнил себя мной, – чуть склонив голову на бок, продолжал блондин все тем же глубоким холодным голосом, в котором появилась опасная вкрадчивость. – И нашел девушку по имени Катя. – Оставь свои комментарии при себе. – Прости, не могу. Ты реально хочешь быть мной? Может быть, я должен провести консультацию, каково это – быть таким, как я? – продолжал блондин. – Что мне нравится, во что одеваюсь, что ем. Что делаю со своей невестой, когда мы наедине? – Он чуть понизил голос. – Возможно, ты об этом мечтаешь, а? У Кезона было такое бешеное лицо, что мне показалось, что он сейчас ударит блондина. Тот, правда, слабым парнем не выглядит – явно ответит. И начнется… Многие мужчины вообще не умеют конфликты словами решать. Только дай кулаками помахать.