Двигатель бывшего почтового фургона кашлял и чихал, но продолжал работать. Машина въехала на подъем пустынной проселочной дороги. — Я вот что думаю, — сказал Барт Уинслоу своему напарнику Вилли Брауну. — Если у Бентона Окли коровы будут и дальше хворать животами, как эта, что мы везем, скоро от его фермы ничего не останется. — Ты прав, — ответил Вилли. — Но знаешь, эта скотинка выглядит не хуже той, что мы увезли от него месяц назад. Может, ее тоже продать на бойню? — Хорошо бы, — сказал Барт. — Только далеко придется везти — в Лаудерсвилл. — Понимаю. Из-за этой теледамочки «Хиггинс и Хэнкок» закрыли на пару недель для какого-то расследования. — Зато в Лаудерсвилле вообще не смотрят, что мы им привозим, — сказал Барт. — Помнишь, как мы загнали им двух животин, одна другой дохлее? — Еще бы, — ответил Вилли. — Так когда, говоришь, откроют «Хиггинс и Хэнкок»? — Да вроде в следующий понедельник. Они ж там ничего, кроме нелегальных эмигрантов, не нашли, — сказал Барт. — Ну ясно. Так что делаем с этой коровой? — Везем в Лаудерсвилл. Что ни говори, а пятьдесят баксов всегда лучше, чем двадцать пять.