Что ж. Если именно так выглядит настоящая семейная жизнь, тогда я хорошо понимаю самцов, вечер за вечером проводящих в питейных заведениях… Конечно, меня так и подмывало прокомментировать таинственный разговор и выведать правду. Но благоразумию подчас учит не только угодившая в жопу фанга, но и иной житейский опыт. Поэтому я смолчал, улыбнулся в ответ и деловито распечатал пакет с вычищенной и подлатанной одеждой; вынул, развесил, изучил сохранность. Накидку Ч’айи — тёмно-синюю с толстыми кожаными вставками и просторным капюшоном, подаренную Заботливой Лоло, — кстати, тоже почистили. А мою ещё и подлатали. Обрызганный кислотой «Шутов» рукав теперь выглядел, как новенький, а собственные штаны в состоянии «ни пылинки» я не видел вообще ни разу. Не спеша менять уютный балахон «Диктата» на привычную одёжку, я завалился на кровать и взялся листать станции прокламаторов. В очередной раз убедившись, что все ярчайшие события последних дней словно стёрли из новейшей истории Юдайна-Сити… Обнаружение чудовищной, набитой тряпками и ватой коллекции «скромного оператора машины по заливке бетона и по совместительству таксидермиста-любителя» Хритто Омри затерялось в вихрях новостей не менее жутких и оттого притягательных. Гнездо массово похмелялось после «Состязания единения боли и радости». Гнездо по инерции восхваляло выживших победителей и готовилось к их награждению на разогреве грандиозного концерта «8-Ра». А вот на улицах Бонжура становилось всё более неспокойно… Вчера днём: жестокая драка на ножах прямо за углом «Лючи Чуа», облюбованного тетронами кабака — неслыханная наглость и почти открытый вызов «полосатым рубахам». Вечером: поджог лаборатории «Детей заполночи» недалеко от «Сдержанной благодати». Ночью: затяжная перестрелка на Виривага-Да. Сегодня утром: взрыв фаэтона возле «Аркады». Две наиболее упитанные казоку района сцеплялись несколько раз на дню. Причём открыто. И даже глупцу становилось очевидно, что скоро это варево закипит так, что у кастрюли сорвёт крышку… Я позволил руке с «болтушкой» безвольно упасть на покрывало. Несмотря на недавнюю стычку с Нискиричем фер Скичирой, в груди всё равно ёкнуло. Косоглазый вожак действительно справится? Сможет пережевать жирный кусок, который позарился оттяпать? И почему, в конце концов, я так переживаю за «Детей»? Байши… с этим, видимо, и вправду ничего не поделать; как и было сказано не один раз самыми разными собеседниками от Перстней до Хадекина фер вис Кри — пунчи, ты сам выбрал сторону… Да, выбрал. И к чему привёл меня этот выбор? К пряткам внутри огромных белых полусфер; словно подвальные мыши, мы сидим в тишине и зализываем раны, ежесекундно ожидая нового удара судьбы. Во всяком случае, я, по девчонке так было не сказать. Забодай меня корова, в какой же всё-таки момент случилось самое страшное⁈ В заброшенном парке у бронированного дешифратора? Или всего пару дней назад, когда Зикро и его стая опрокинули систему Песчаного Карпа? Я прикрыл глаза. Недавние воспоминания вспыхнули с незатухающей яркостью. Сначала я сопротивлялся, а затем открыл дорогу их шумному цветному потоку. Вновь попробовал на вкус, рассмотрел с разных углов, попробовал взвесить и сравнить. Что ж. Это действительно оказался… непростой день. Весьма непростой день, гармонично перетёкший в ещё более сумасшедшую ночку. И речь шла даже не про драку с Магдой и её красноглазой псиной, открытое противление казоку-хетто «Детей заполночи», казнь ублюдочного Пуговичника или нападение сорока бешеных кукуга. Главным действом дня стал ночной разговор. Тот самый, непростой, шероховатый, под аккомпанемент которого двадцать семь глаберов жрали и пили в честь победы над обороной виртуального демона… — Ланс, пунчи, ты что, расстроен? — спросил тогда Хадекин фер вис Кри. Расстроен ли я был? Нет, ни капельки. Я, байши, был просто в шоке. Ошарашен. Растоптан. Окончательно а*уевлён. — Вийо, что-что ты только что сказал⁈ — должен был в гневе вопросить я. — Утверждаешь, что мне совсем не суждено спасти мир, как я полагал об этом много лет, и главной звездой шоу является вот эта замечательная стройная девчонка с короткой стрижкой⁈ Но вместо этого лишь приоткрыл рот и выдавил совершенно невнятное: — Чего-о-о⁈ Диктатион вздохнул. — Так, понятно, — протянул он. К счастью, без капли издёвки, иначе бы я за себя вообще не поручился. — Давайте-ка продолжим разговор в более комфортной обстановке. Вас, сударыня, это тоже, безусловно, касается. Идите, я расчищу дорогу туда, где нам не смогут помешать, сисадда? Как мы под подозрительным взглядом Винияби Шау покинули зал глаберской операции, я не особенно запомнил. Вроде бы перед нами начали открываться потайные проходы, существование которых было трудно даже предположить. Коридоры оставались предусмотрительно пусты. И всего через пару минут, когда за спиной закрылась дверь отведённого нам с Ч’айей убежища, в настенных динамиках снова зазвучал голос Хадекина… Ах, нет, почти соврал. До того, как мы вышли из купола с пирующими, полными восторгов глаберами, я всё же задержался, чтобы переброситься парой слов с Зикро. Подошёл, вежливо отманив от основной группки «землекопов». Тот приблизился, причём не очень-то доверчиво. С прищуром заглянул в глаза, наверняка весьма стеклянные в тот момент. — Ну как, — спросил я, потому что чувствовал себя бесконечно обязанным это узнать, — стало полегче? Кирчик нервно хмыкнул. Я думал, сейчас он снова обложит меня проклятьями, дав возможность с лёгкой совестью уйти, но вместо этого глабер вдруг кивнул. — Знаешь, это странно… но словно глыба с плеч свалилась… даже дышать стало легче, признаю́… — Хех, — вдох моего облегчения вышел очень искренним, — а ведь я говорил! Но чу-ха вдруг сверкнул фиолетовым глазом, и прищурился ещё сильнее. — Терюнаши, — негромко добавил он, оборвав и запечатав остаток моего «хех-а» в верхней части лёгкого, — а ты помнишь, как мы познакомились? — Помню. Да, конечно, я помнил… История случилась, когда начинающий Джадуга в составе уличных бригад постигал тонкости работы «Детей заполночи». Глаберы казоку тогда отловили ублюдка, попытавшегося присунуть под хвост клановой базе данных. Его вычислили в каморке парой кварталов южнее «Куска угля» и сразу нагрянули с дружественным визитом. Он отрицал и всё топорщил усы на мешочника-перекупа. Дескать, тот его нанял, а сам глабер и знать не знал, кого именно станет подламывать. Да и работа выдалась не самая грязная или связанная с пахучими тайнами: всего-то и требовалось, что поменять несколько долговых ведомостей, переписав кредиты мешочника перед казоку на злого и завистливого конкурента. Парни хотели пытать бритоголового. Я попросил десять минут наедине. А затем убедился, что парнишка передо мной толковый, и заставил забыть «низким писком». Мешочник, кстати, потом всё признал. Причём уже без моей помощи. И немало пострадал. А я аннулировал штрафы бедолаги-глабера перед отчимом и стал всё чаще накоротке общаться с Зикро… …сейчас стоявшим передо мной в казоку-шин одного из самых крупных и опасных кланов Юдайна-Сити. С тем самым Зикро, что сейчас с подозрительным интересом заглядывал бывшему спасителю в глаза. — Не знаю, как тогда ты убедил «Детей» в честности моего признания, — наконец произнёс он и подёрнул ушами. — И до конца жизни останусь тебе благодарен за спасение шкуры в той переделке, но… Но сейчас я тебя всё равно не прощу, Ланс… Всё это… против моей воли, все эти схватки с демоном… — Он не демон, пунчи… — Его первейшая задача — убедить тебя именно в этом… Поэтому… куо-куо, Ланс. Береги себя. А затем он развернулся и молча ушёл к своим, где продолжил набивать брюхо закусками от лучших стряпчих Диктатиона. Как я узнал чуть позже, через час два с половиной десятка мицели-йодда покинули Пузыри, выведенные так, чтобы не видеть кровищи, раскуроченных стен, многочисленных трупов и прочих последствий штурма. Как я узнал ещё чуть позже, четверо решили-таки остаться, официально присягнув клану и впечатавшись в ряды «Диктата»… А тогда? Тогда я только помахал вслед Зикро скрещёнными пальцами. Ведь что ещё мы можем сделать с теми, кто решает молча и безапелляционно уйти из наших жизней? Да, точно так всё и было. И уже после этого я послушно поплёлся за Ч’айей через цепочку секретных дверей, и заперся в гостевой норе. Усталость, конечно, навалилась, просто жуть. Хоть подвывай и падай спать без задних лап. Но раскисать было рано, определённо рано, и я заставил себя встряхнуться. Спросил негромко, как показалось — очень спокойно и без давления: — Значит, вот как дело обстоит? И ты почему-то решил, что я переживаю? — В мою задачу не входило тебя оскорбить, Ланс… — Теперь фер вис Кри говорил с нами через звуковые системы комнаты. — Но анализ твоего давления, дыхания и температуры тела указали, что ты правда переживаешь. А, вот оно что? Всевидящее око сделало выводы. Словно прочитав мои мысли и не позволив ответить, джинкина-там добавил: — Но в дополнение могу сказать, что без тебя в реалиях Юдайна-Сити Ч’айе пришлось бы куда сложнее… Он мог бы сказать напрямую — не выжить, но это вполне могло оказаться ложью… —…поэтому я и доверил тебе её опеку… Ты же понимаешь, что реанимировать такого ценного специалиста раньше времени, да ещё и с шансом допустить ошибку… это риск настолько высокий, что оценит даже человек. Да ну что такое⁈ Пусть тебя Бансури дрючит! Значит, я просто шкурохранитель… который и рядом-то не всегда… и которого Ч’айя сама уже разок спасла… Прекрасные перспективы, нечего сказать. В тот момент я в новом приступе поразительной чёткости оценил, насколько несвеж и устал. А ещё вонял, как мусорный бак за курительным салоном. Всемилосердная Когане Но, до чего же было неловко обсуждать девчонку при ней же самой, но меня буквально разрывало от эмоций. — Почему ты сразу не сказал, что она — главная, а вовсе не подарок для утех? Ч’айя молча изогнула бровь, но комментировать не стала. Отошла к пищевому конструктору, зарядила варку чинги. — Чтобы ты спятил от ответственности? — Кри мог бы сказать это с сарказмом, но в голосе джи-там прозвучала удивительно правдоподобная грусть. — Кроме того, а с чего ты взял, что она вообще была прислана для утех? п.5.; г.1; ч.2 Ага, точно, вот этого мне сейчас и не хватало. Чтобы стало ещё более неловко. Как змее, танцующей брачный танец перед садовым шлангом. Ч’айя оставалась подозрительно невозмутима, будто свето-струнный слепок Чооты Пар.