Ничего. «Я точно знаю, что видел что-то». Рей решил выждать несколько секунд. «Вероятно, я видел их на гребне. Теперь они спустились». Он увидел, как они появились на холме и тотчас же исчезли, рассыпавшись вдоль ручья. Одежда цвета хаки, высокие ботинки на шнуровке армейского образца, тюрбаны, скрывающие бородатые лица, шеи, обмотанные платками в черно-зеленую клетку, которая так нравится многим. Груди перетянуты крест-накрест ремнями с запасными магазинами. Один тип в бейсболке, защитного или серого цвета, и именно он тащил тяжелую винтовку «барретт» 50-го калибра. Монстр на самых пределах транспортабельности, двадцатипятифунтовое мучение, неудобное, словно чугунный кассовый автомат, и годное только для одного: чтобы заваливать Джонни Пуштуна на большом расстоянии. У остальных были «калашниковы», обычное оружие для этой части мира, а у одного за спиной болталась пара РПГ. Именно тип в бейсболке привлек внимание Рея, даже в слабенький китайский прицел с четырехкратным увеличением. Да, он носил бороду, да, его кожа стала коричневой под жестоким афганским солнцем, да, он двигался с пружинистой, ловкой грациозностью воина-пуштуна, прожившего в этих местах тысячу лет, сражаясь с копьеносцами Александра Македонского, всевозможными монгольскими завоевателями, а затем с войсками Виктории, Михаила, Джорджа У. и вот теперь Барака.[11] Да, да и да, но и еще одно: он был белым. Отряд контрактников, провинция Забуль, юго-восток Афганистана, 20.35 — Мик, времени у нас осталось в обрез, — сказал Тони Зи. — Эй, не хочу даже слышать об этом! Я хочу слышать вот что: «Мик, черт побери, давай прибавим шагу!» — Мик, черт побери, давай прибавим шагу, — сказал Клоун Крекер. — Очень смешно, Крекер. В сгущающихся сумерках виднелись только холмы, холмы и холмы. Согласно последним данным, до этого типа оставалось меньше полумили, и контрактники его настигали. Однако надежды на прицельный выстрел в светлое время суток быстро угасали. Мик не имел ни малейшего желания работать в темноте. Ничего не видно, слепящие вспышки выстрелов, все палят наобум, на всех только один прибор ночного видения, с большого расстояния не выстрелишь, — нет, ночью сплошные минусы и почти никаких плюсов. С другой стороны, если этот тип их заметит, он устроится поудобнее и начнет щелкать их по одному издалека из своей длинной винтовки. Затем — если, конечно, первая пуля не достанется ему — Мик, может быть, и попробует завалить его из своего долбаного тяжеленного «барретта», который он уже замучился таскать. Из этой штуковины человека можно пристукнуть на расстоянии целой мили, и Мик уже не раз имел возможность в этом убедиться. Подумав об этом, он снова мысленно выругался: твою мать! Отряд вышел в нужную точку, он поймал цель в перекрестие прицела — и все-таки промахнулся. Быть может, легкое дуновение ветерка снесло первую пулю весом семьсот пятьдесят гран в ту или в другую сторону, и она лишь разметала по воздуху коз; второй «товарный состав» тоже прошел мимо, черт побери, но наконец Мик взял себя в руки и подбросил одного типа на тридцать футов в воздух. Затем навел ствол на второго, как раз когда тот пытался спрятаться за валун, и пустил его вплавь, словно летающую тарелку, плывущую по лужайке в школьном дворе. После чего до конца разрядил магазин, отправляя новых коз на барбекю на небеса, и вторично поразил единственное оставшееся на виду тело — так, что оно разорвалось надвое. Когда час спустя они приблизились к зоне смерти, продвигаясь медленно, осторожно, никакого второго тела не оказалось, твою мать. — Видишь кровь? — Всего несколько капель, Мик. Очевидно, это не зияющая рана в живот; от потери крови он не сдохнет. — Я сам видел, как он подлетел в воздух, прощаясь с жизнью, — заметил Тони. — Даже вскользь пуля из этой долбаной штуковины отправит человека в полет почище «Фау-2». Однажды в Басре я попал в одного ублюдка как раз под нужным углом, так он вылетел через ветровое стекло и пролетел еще футов тридцать. Твою мать, ну он и удивился! — Мик бережно лелеял это теплое приятное воспоминание. Итак, заключение: одному из морпехов удалось уйти. — Пора перейти к погоне, — заметил Крекер. — Подожди-ка, — возразил Тони Зи. — Видишь ли, мы уже ведем погоню. Это и есть погоня. Так как же нам перейти от погони к погоне? — Пошел к такой-то матери, — пробурчал Крекер. — Заткнитесь, мать вашу, — вмешался Мик. — Нам нужно отправляться по следу. Этот тип задет, идти быстро он не сможет. Скорее всего, решит отлежаться в какой-нибудь пещере. Мы должны выследить его и прикончить. — Я не нанимался участвовать в боевике. Я здесь, чтобы выстрелить и получить бабки. — Это произнес сумасшедший Крекер, молодой парень, подобно Мику успевший послужить в армии. — За эти две головы нам платят по первому разряду. И мы доставим обе головы. Крекер, ты же служил в спецназе, тебе и карты в руки. Для тебя выследить этого типа — раз плюнуть. — Я забыл кроссовки в гостинице, — огрызнулся тот. И вот сейчас, почти целый день спустя, в сгущающихся сумерках они знали, что цель уже совсем близка. Но Тони Зи сказал: — По-моему, нам нужно отклониться, обойти его, и пусть он сам выходит на нас. Он шагает с трудом, я видел его полет, так что даже «скользячка» доставляет ему жуткую боль. Сейчас он обязательно свалится с ног. В конце концов, он всего-навсего морпех, а не супермен, твою мать. Однако Мик не собирался уступать. — Давайте-ка пораскинем мозгами. Я хочу сделать это дело как надо. Один из «тюрбанов» — всего их было трое, талибов, которых в другой обстановке Мик пристрелил бы не раздумывая, однако сейчас в зоне племен именно они служили пропуском к безопасности, — пробормотал что-то на своем долбаном наречии, и Тони Зи, понимавший эту тарабарщину, перевел: — Махмуд говорит, что здесь внизу есть тропа, преимущественно ровная. Скорее всего, по ней мы сможем обогнать нашего морпеха. Такое искушение. К черту эту хренотень с преследованием. Можно больше не беспокоиться о том, что герой-морпех выстрелит первым, и просто подкараулить его и подстрелить из «барретта». Мик был солдатом, и еще он классно играл в американский футбол благодаря своим внушительным габаритам. Он с юных лет понял, что благодаря физической силе может подчинять себе других, и ничего не имел против — наоборот, даже наслаждался этим настолько, что в конце концов привык бить людей направо и налево, чтобы привлечь их внимание. Увы, отделаться от этой привычки оказалось очень непросто. Вот почему различным структурам и ведомствам, платившим ему за то, чтобы он творил насилие по заказу, быстро надоедали его проблемы с дисциплиной, неуемная алчность и то, как он подминал под себя любую команду, в которую попадал. В конце концов его выставили даже из печально знаменитого агентства «Грейвульф»,[12] после того как он пристрелил сдавшегося в плен боевика прямо перед объективом телекамеры Си-эн-эн — худший карьерный ход трудно представить. Сейчас Мик работал на другого клиента, который не так разборчиво относился к определенным моральным принципам. Он взглянул на свои здоровенные навороченные часы «Суунто» — венец высоких технологий финского производства, настолько сложные, что они чуть ли не могли предсказывать будущее, — и увидел, что у него есть всего несколько минут для выбора позиции. — Будем ждать здесь до тех пор, пока я не свяжусь с Макгайвером. Нам нужно узнать, где наш герой. Сгущающаяся темнота покрывала тенями суровый ландшафт, и слабый ночной ветерок поднимал облачка песка и пыли. Один из «тюрбанов» стал жевать какую-то подозрительную травку — то ли чтобы лучше видеть в темноте, то ли чтобы зарядиться исступлением мученика веры. Тони Зи присел на корточки рядом с Миком, с любовью поглаживая свой «АК». Парень обожал оружие; в кобуре под мышкой у него покоился изготовленный на заказ «вильсон» 45-го калибра, а в кармане рюкзака болтался «рюгер» 38-го калибра с лазерным прицелом. Мик, радуясь возможности хотя бы на несколько минут избавиться от тяжести «барретта», скинул с плеч рюкзак, расстегнул карман и достал сгусток полупроводниковых технологий под названием защищенный спутниковый телефон «Турайя СГ-2520». Именно данный аппарат играл решающую роль в этом безумном предприятии. С виду обычный сотовый, он обладал лишь одной отличительной особенностью — короткой пластмассовой трубкой на конце, из которой вылезали добрых пять дюймов прочной антенны, позволявшей в отсутствие обычной сотовой сети связаться с созвездием из сорока восьми спутников «Турайя», вращающихся вокруг Земли на низкой орбите. Телефон был заранее настроен на один-единственный номер. Мик нажал кнопку вызова и стал ждать ответа, сознавая, что его голос сейчас отправится в открытый космос, где отразится от нескольких железных коробок, набитых проводами, микросхемами и нанотехнологиями, и наконец спустится на такой же телефон где-то в Америке. Где именно, Мик понятия не имел. После чего ему ответит человек, в шутку называющий себя «Макгайвером».[13] Главным было вот что: разговор останется конфиденциальным. — Что-то ты рано, — сказал Макгайвер. — Мы уже совсем близко. Вопрос стоит так: нужно ли нам поднажать и разобраться с объектом до наступления темноты, или же мы обойдем его и устроим засаду с противоположной стороны. Мне нужно знать его местонахождение и то, продолжает ли он двигаться. — Какой вариант предпочитаешь ты? — Не люблю работать ночью. Всякое может случиться. Я бы предпочел устроить засаду и замочить объект завтра, когда он пойдет в город. — Великолепно. Разумеется, ты не прав, так что поступай с точностью до наоборот. — Мистер Мак… — Он устроился на ночлег. Я видел его на экране всего несколько минут назад. Могу дать его координаты с точностью до метра. Или подвести вас к нему так близко, что вы почувствуете вонь коз. Он сейчас безмятежно дрыхнет. Подойдите к нему вплотную, пристрелите его тысячу раз, и пусть «тюрбаны» уводят вас обратно. Вот за что вам платят непомерные деньги. Достав ручку и блокнот, Мик записал цифирки координат местонахождения снайпера. — Боджер, закончи с этим побыстрее. Ты меня слышишь? — Так точно, сэр, — пробормотал наемник, переполненный ненавистью к ублюдку. Он закрыл телефон, заканчивая связь. — Отлично, ребята, — сказал Мик, подзывая к себе двух белых напарников, чтобы по карте определить, как приблизиться к цели и расправиться с ней. Вершина какого-то холма, провинция Забуль, юго-восток Афганистана, 03.15 У подножия холма ребята сбросили рюкзаки и разделись до рубах и штанов. «Тюрбаны» последовали их примеру. Ночью температура могла понизиться до тридцати градусов по Фаренгейту, но Боджер не хотел, чтобы тяжелые длинные халаты болтались, поднимая пыль, задевая камни, цепляясь за ветки и колючки. Пусть уж бьет дрожь; главное, чтобы не шуметь. Рассчитывать на помощь карты не приходилось. На ней обозначен общий рельеф местности, что позволяло намечать пути подхода к цели, однако валуны и отвесные скалы, лишавшие эти траектории практического смысла, отсутствовали. Гораздо больше толку от прибора ночного видения АН/ПВ-5, в который изучил окрестности Мик. Выдвинув своих людей на исходные позиции, он по очереди дал им посмотреть в ПНВ, чтобы определить, какая перед ними местность, где осыпи, как проходят овраги, где есть деревья, за которые можно ухватиться. Боджер напомнил правила: никто не поднимается с четверенек до 04.30; если же кто-либо увидит человека, идущего в полный рост, его нужно пристрелить на месте. Этим человеком может быть только морпех, не спящий, продолжающий путь. Другие правила: ни в коем случае не стрелять, целясь на вспышки выстрелов, так как, скорее всего, в этом случае пристрелишь своего. И следить за козами. Этот тип не дурак; он привяжет коз вокруг себя, рискуя тем, что они на него нагадят, ради их чуткого нюха, чтобы те заблеяли при приближении хищника. Так что ни в коем случае нельзя спугнуть коз. Если двигаться ползком, осторожно и бесшумно, с козами не возникнет никаких проблем. А потом уже можно будет пристрелить одну и приготовить вкусный завтрак. Мик с прибором ночного видения практически наверняка должен первым подняться на вершину холма и, осмотревшись вокруг, сделать прицельный выстрел. В случае успеха известить остальных торжествующим криком. Если по какой-то причине этого не произойдет до 05.00, указанное время становится началом общей атаки. Все поднимаются на вершину, подкрадываются к спящему морпеху и дают ему по полной. Больше говорить особенно нечего. Все просто: незаметно приблизиться и сделать дело. Ну что может случиться? Расставив всех, Боджер как можно тише занял исходную позицию. Взглянул на часы — 03.30. Конечный срок, 04.30, был рассчитан на основании того, что расстояние приблизительно составляло двести метров, и ребятам потребуется около часа, чтобы дюйм за дюймом неслышно подняться на вершину. Мик пополз вперед. «Барретт» он оставил внизу. Не имело смысла тащить с собой эту тяжеленную штуковину; предстоящее дело будет решено оружием ближнего боя. Он вооружился «Береттой-92» с навернутым на дуло огромным глушителем «Джемтек», похожим на банку апельсинового сока. На близком расстоянии она не оставит морпеху никаких шансов, и можно будет уносить ноги, чтобы к вечеру уже пить мартини в кабульском «Хилтоне». Боджер скользил по земле, наслаждаясь ночной прохладой и избавлением от изнурительного веса, с которым он нянчился последние четыре дня. Это его самая любимая работа — бесшумно подкрасться к цели. Наемник гордился своим мастерством неслышно извиваться по земле, не обращая внимания на все острые камни, неровности и колючую растительность. Он добрался до гребня меньше чем за полчаса. Отыскав валун побольше, подполз к нему и тотчас же услышал слабое блеяние коз. В зеленом мире прибора ночного видения козы светились впереди ярдах в тридцати. Похоже, три или четыре из них привязаны к тому, что должно быть снайпером: не такой яркий силуэт, скрытый халатом, распростертый на земле, который равномерно шевелился в такт легким, набирающим воздух, время от времени подрагивая ногой.