Хоппер оглядел комнату. Он все еще не мог поверить собственным глазам. Мужчина обошел по кругу всю комнату, как будто так можно было что-то обнаружить, затем направился в микроскопическую ванную и потратил целых три секунды, чтобы удостовериться: там тоже ничего нет. Тогда полицейский вернулся в спальню и тяжело опустился на складную кровать. Матрас был тонким, и хрупкий металлический каркас протестующе заскрипел. Хоппер пристально посмотрел туда, где раньше стояли папки. Сколько времени его не было? Взглянув на часы у себя на руке, он с удивлением обнаружил, что уже почти десять вечера. Погоня за злоумышленником и медленное возвращение в сумме заняли больше получаса. Этого более чем достаточно, чтобы кто-то – или, что вероятней, несколько человек – мог войти и унести коробки. Хоппер устало потер шею, затем вытянул вперед правую ногу и, держа ее на весу, принялся массировать больное колено, обдумывая произошедшие события. Тогда-то он и обрел неожиданную находку. Закончив разминать колено, он снова согнул ногу под прямым углом и вдруг заметил, что из-под матраса торчит край записной книжки. Если бы Хоппер не сел на кровать и не сдвинул матрас своим весом… Блокнот скреплял пружинный переплет. Большинство страниц были вырваны, а несколько оставшихся – пусты. Хоппер пролистал их, вздохнул и швырнул раскрытую книжку на стол. Потер лицо и еле справился с желанием закричать во все горло. Потом он открыл глаза и снова взглянул на записную книжку – и вдруг заметил, что первая страница вовсе не пуста. Угол света настольной лампы и наклон блокнота раскрыли ее секрет. Хоппер развернул к себе лампу и сощурился от неожиданно яркого света. Затем взял записную книжку, поднес страницу прямо к лампочке и попробовал развернуть под разными углами. На бумаге четко просматривались вмятины от стержня ручки. Можно было разглядеть призрачную тень того, что кто-то (возможно, Хелер) написал на предыдущей странице. Хоппер прищурился в попытке разобрать буквы. Почерк был мелкий, но, судя по строению текста, это был список. Как минимум одно слово читалось ясно. Оно было написано внизу страницы крупными буквами и несколько раз обведено. Хоппер нахмурился. Он закрыл книжку и повертел в руках, рассмотрел со всех сторон, поднес к лампе каждый уцелевший лист. Но больше ничего не было. Отпечаток нашелся только на одной странице. Хоппер сунул записную книжку в карман. Прочитанное слово все еще эхом звучало у него в голове. «Гадюки». Глава восьмая Список 5 июля 1977 года Бруклин, г. Нью-Йорк Уперев руки в боки, Делгадо оглядывала другую квартиру Джейкоба Хелера – ту, где спецагента постигла печальная участь. По прибытии она обнаружила, что квартира до сих пор опечатана, а в коридоре дежурит офицер в форме, читающий спортивную колонку в газете. Рядом на полу стоял транзисторный радиоприемник, из которого доносились громкие звуки музыки – Делгадо показалось, что это была песня Стиви Уандера «Сэр Дюк»[24]. Детектив тут же отругала дежурного офицера за нарушение протокола (она знала, что не сможет процитировать соответствующие разделы, но была уверена, что и он тоже), после чего приказала пустить ее в квартиру, а самому отправиться за кофе и не мешать. Дежурный со вздохом ушел, бросив ей газету. Как будто Делгадо делать больше нечего, кроме как изучать результаты бейсбольных матчей. Она проводила глазами уходившего по коридору дежурного, затем склонилась к приемнику и выключила музыку. – Извини, Стиви. – Делгадо подхватила транзистор и, войдя в квартиру, оставила его вместе с газетой на кухонной стойке. После этого приступила к работе. Делгадо казалось, что она провела в поисках несколько часов, однако ничего нового так и не обнаружила. В спальне уже было пусто: кровать увезли в лабораторию криминалистики для анализа, туда же отправилось неровно срезанное ковровое покрытие, куски которого еще виднелись на полу. Мусор, валявшийся по всей квартире, теперь исчез: наверняка его рассовали по пакетам и тоже вывезли в лабораторию. Делгадо подумалось, что наверняка криминалистов ждет куда больше удачных находок, чем ее. Помимо кровати в спальне были еще гардеробная и комод, но там не нашлось ничего необычного. Карманы пиджаков и брюк были пусты. Даже в носках и ящике с бельем ничего не оказалось. В гостиной тоже было чисто. Весь мусор убрали, оставив скудную обстановку: потертый диван с креслами и заляпанный кофейный столик. Детектив перевернула и ощупала все подушки, но без толку. На кухне ей повезло больше. Полицейские (или, может, подчиненные Гэллапа) перевернули тут все с ног на голову, и все поверхности теперь были заставлены кастрюлями, сковородками и прочей посудой. Шкафы стояли нараспашку открытые, полки пустовали. Делгадо без особой надежды все осмотрела и уже собиралась уходить, как вдруг заметила краешек пробковой доски для записок на стене возле холодильника. За горой кастрюль ее было почти не видно. Не могли же ее не заметить? Делгадо убрала кастрюли. Доска была вся истыкана кнопками, там висело с десяток бумажек – в основном разные квитанции. Но внимание детектива привлек лист побольше. Это был список из пяти адресов – все разбросаны по Квинсу, Бруклину, Манхэттену. Делгадо сняла его с доски и повертела в руках, но больше ничего не обнаружила. Отложив список, женщина начала снимать с доски квитанции. Может, они дадут больше улик? – Эй, что тут происходит? Делгадо обернулась и увидела на пороге крупного мужчину средних лет. Вокруг его голой, блестящей от пота макушки лежал ободок из кудрявых каштановых волос. На мужчине были большие квадратные очки, тренировочные штаны и белая майка. Делгадо показала ему полицейский жетон, висевший у нее на шее. Мужчина шагнул вперед и стал его разглядывать, сняв очки и сосредоточенно прищурившись, затем кивнул и отступил обратно. – Прошу прощения, офицер, я не думал, что кто-то из ваших еще вернется. Ну, то есть там сидел один в коридоре, а теперь его нет. Вот я и подумал, что вы наконец-то закончили. – Он прочистил горло. Неожиданно у него из-за спины раздался глухой звук. Делгадо приподняла бровь. Мужчина снова кашлянул, а затем робко продемонстрировал бейсбольную биту, которую он прятал за ногой, и пожал плечами. – Ну, не знал я, что вы коп, ясно? Вы меня осуждаете? Да? Осуждаете? В таком городе, как этот… нужны предосторожности, ведь верно? – И он кивнул сам себе. – Предупредительные меры… кхх, мэм. Запоздалая мысль пришла ему в голову, и он опустил взгляд в пол. Определенно ему стало стыдно, что его застали с импровизированным оружием. – Я детектив Делгадо. – Женщина прищурилась. Она точно видела его в прошлый раз. – А вы комендант дома, правильно? – Э-э… да, это я. – Мужчина протянул руку. – Ричардсон. Тони. Тони Ричардсон. Делгадо взглянула на его ладонь: она была потной и липкой. Комендант заметил этот взгляд, поспешно опустил руку и вытер о штанину. – Простите. – Он нервно засмеялся. – Должно быть, я выгляжу ужасно. Это все чертова жара. Система кондиционирования сломана во всем доме. И у меня пока не было возможности постирать одежду, так что на мне единственное, что осталось чистым. Он снова потупил взгляд. Делгадо рассмеялась. – Мне можете не рассказывать, я и сама уже две недели нарушаю полицейский дресс-код. Но черта с два кто-нибудь будет мне диктовать, что носить в такую жару! Тони поднял взгляд и с явным облегчением улыбнулся. Делгадо подумала, что, видимо, предыдущие его встречи с нью-йоркской полицией проходили менее дружелюбно. – Сказать по правде, – признался он, – все это немного… захватывающе. Да? – Захватывающе? – Делгадо нахмурилась. – Ну да, вы же понимаете. Квартира, за которую я отвечаю, стала местом преступления. Убийство, верно? Это точно Сын Сэма. Тут не так уж много чего происходит, скажу я вам, поэтому такое событие… Ну вы понимаете. Захватывающее. Я в восторге. Делгадо нахмурилась еще сильнее. Ричардсон посмотрел на нее, и глаза у него медленно округлились. Он снова откашлялся. – Я хотел сказать, что в восторге от возможности помочь, вот и все, – он произнес это не в лицо собеседнице, а практически в пол. – Ну, вы понимаете, обеспечивать безопасность города, исполнять свой гражданский долг, вот это все. – Ага, – задумчиво ответила Делгадо, вернулась к доске для записок и продолжила откреплять от нее квитанции. Комендант все говорил, покачивая в одной руке биту. – Извините за допрос с пристрастием. Но знаете, вы должны меня понять. Все это, – он взмахнул битой, обводя квартиру, – находится под моей ответственностью. Мне нужно за этим присматривать, замечать, кто входит и выходит, или почему повсюду топчутся копы. Верно? Мне нужно приглядывать. Так что не обращайте на меня внимания, я просто проверяю, кто пришел и кто ушел, понимаете? – Понимаю, – ответила Дельнадо. – Но окажите мне услугу, спрячьте эту биту подальше, ладно? – Ой, да, простите. Вот, мэм. – Ричардсон осторожно положил биту на кухонную стойку и взял оттуда брошенную Делгадо газету. – Но что же мне тогда делать? Одной рукой он обмахивался газетой, как веером, а другой потянулся включить небольшой радиоприемник. – …А это была Тельма Хьюстон с песней «Не бросай меня так», которая в апреле прорвалась на вершину хит-парада «Биллборд» и продолжает зажигать дискотечные танцполы этим летом…[25] Ричардсон наклонился к приемнику, чтобы подкрутить колесико настройки, но тут вмешалась Делгадо и снова выключила радио. – Вы же не против? – спросила она. Комендант поднял обе руки вверх. – Ой, простите, я просто думал найти спортивные новости. – Он раскрыл газету, но затем вернулся к прежнему ходу мыслей. – Разумеется, я принял вас за других. Ну, знаете… Решил, что снова что-то тут вынюхивают. – Вы про копов? Комендант хлопнул ладонью по сложенной газете. – Ах, ничего себе! Когда ж вы уедете? Три-один. Да сколько еще раз «Метс» будут проигрывать «Филлис»?[26] Ну, серьезно. Меня это просто убивает. – Он поднял взгляд на Делгадо. – Ой. Не хотел вас обидеть, мэм. Детектив удивленно приподняла бровь: – Так вы говорите про копов или про кого-то еще? – О, нет, не про копов. Про других. Подозрительные такие. Мне они не понравились. Делгадо помедлила. Должно быть, он имеет в виду агентов, которых прислал Гэллап, хотя было бы странно описывать их словом «подозрительные». Она снова повернулась к коменданту и спросила: – Мужчины в костюмах?