— Так быстрее, — он пожал плечами. Почти без эмоций — если не считать насмешливые искорки в черных, как ночь, глазах. — Не бойтесь, со мной вам ничего не грозит. Впрочем, если вы боитесь, то можете дойти и пешком. Наверняка тот, кто сопровождал вас сюда, показал и детскую. — Показал. Но я не боюсь. Да, мне боязно, но я не боюсь. — Боязно, но не боитесь? — Теперь он улыбнулся уже широко, откровенно, не таясь своего веселья. — Я бы сказал, что это одно и то же. — Нет, — возразила София, подходя к императору, и протянула ему ладонь, — не одно и то же. Начиная с разных частей речи, заканчивая коннотацией. Он взял ее ладонь в свою руку, одновременно с этим поворачиваясь к камину лицом, и сказал, не переставая улыбаться: — Потом расскажете мне, в чем разница, Софи. А пока идите за мной. И, сжав ее ладонь сильнее, император шагнул в огонь. Она шагнула следом, стараясь не думать, не сомневаться — хотя внутри все кричало от ужаса, когда пламя обняло ее, коснулось одежды, кожи и волос, словно горячим языком поглаживая… но действительно не обжигая. Впервые в жизни Софии захотелось упасть в обморок. Император, по-прежнему сжимая ее руку, стоял посреди огня и казался его частью. Приглядевшись — хотя глаза слепило от такого количества пламени, — София поняла, что так оно и было, потому что Арен… его величество и сам горел, выпуская из себя огонь. — Мне нужно построить лифт, — сказал он, изучая Софию нечитаемым взглядом. — Для этого все же лучше использовать две руки. Хотя я могу и одной, но это риск. Подойди ближе. Она шагнула вперед, вздрагивая от ощущения ластящегося к ней, словно котенок, огня, и через секунду прерывисто вздохнула — император положил ее ладонь себе на грудь. — Ни в коем случае не отходи от меня, — произнес он тихо, поймав ее взгляд. — Поняла? София кивнула — она прекрасно понимала, что контакт нужен для того, чтобы ее не сжег окружающий их огонь, — и только тогда император начал строить пространственный лифт. Что ж… пожалуй, он действительно мог воспользоваться и одной рукой. Пространственная магия явно была коньком его величества — он строил лифт всего секунд пятнадцать. София, которой лифты всегда казались особенным магическим кошмаром, была под впечатлением. Когда его величество вписал в формулу константу перемещения, пламя вокруг них побелело, и через несколько мгновений император, подхватив Софию на руки — она даже охнуть не успела, — вышел из другого камина. Он сразу поставил ее на пол, а навстречу им уже неслись две маленькие фигурки. — Папа, папа! — то ли пищали, то ли кричали Агата и Александр, налетев на отца, словно две молнии. Он засмеялся, сел на корточки, расцеловал и обнял обоих. — Мы думали, ты на совещании! — сказала Агата радостно. — А ты… ты решил привести нам Софию, да? — Да, — он кивнул, погладив дочь по щеке. — А на совещание я сейчас пойду, меня ждут. Обещайте, что будете вести себя хорошо. — Обещаем! — торжественно возвестила Агата и ткнула Александра локтем в плечо. — Ага! — подтвердил мальчик, и София не выдержала — улыбнулась во весь рот. Какие же прекрасные дети! — Отлично, — император встал с корточек и кивнул застывшей неподалеку женщине в темно-синей форме: — Глория, можете идти, я оставлю их с Софией. Возвращайтесь к своим обязанностям. — Да, ваше величество, — выдохнула женщина с явным облегчением и почти побежала к выходу. Император вновь посмотрел на детей и торжественным тоном объявил то, о чем говорил не так давно Софии: — Агата, Александр, на этой и следующей неделе у вас объявляются каникулы. Пару секунд дети молчали, непонимающе глядя на отца, а потом посветлели лицами, причем так синхронно, как до этого София видела только в случае с близнецами. — Да-а-а?! — протянула Агата, а Александр хлопнул в ладоши. Кошмар, что такой маленький ребенок знает значение слова «каникулы»… — Да. Никаких уроков, занимайтесь с Софией тем, чем хотите. Сейчас я вас оставлю, и определитесь, что будете делать. Надеюсь… — он чуть слышно вздохнул, посмотрев на браслет связи. Проверял время? — Надеюсь, что я увижу вас за обедом. — Постарайся, пап, — произнесла Агата негромко и совсем по-взрослому. Император кивнул и обернулся к Софии. — Удачи и связывайтесь со мной, если что, — сказал он и через секунду вновь шагнул в камин, растворившись в его огне. — Чем займемся? — спросила София, как только его величество ушел, и улыбнулась детям. — Есть предложения, ваши высочества? — Вы можете называть меня Агатой и на «ты», — сказала девочка серьезно. — И Александра тоже. Так Вирджиния делала. Это другие… которые после нее были… не хотели. Потому что я — наследница! — Думаешь, они были не правы? — поинтересовалась София. Ей действительно было любопытно, почему Агата не очень хорошо относится к обращению, которое полагалось по этикету. — Да, — ребенок кивнул и продолжил явно словами своего отца: — Потому что в первую очередь мы дети, а потом уже все остальное. Поэтому «выкайте» нам, пожалуйста, только на официальных церемониях! «Интересно, а при императрице как?» — подумала София, но спрашивать не стала. Это точно не у детей нужно узнавать. — Договорились. Тогда и вы зовите меня не айлой Тали, а просто Софией. Так какие предложения по занятиям? Агата, Александр? К ее удивлению, первым ответил мальчик. — Мы можем показать вам дволец. — Да! — тут же обрадовалась Агата. — Мы про дворец все-все знаем! Все покажем! Вы же наверняка еще ничего не видели, да? — Ну кое-что видела. Коридор на этом этаже и еще парочку других коридоров, кадровую службу… — А, это не интересно, — поморщилась девочка. — Вам бассейн надо посмотреть. И конюшню. И псарню! И зоокомнату! И оранжерею! — Зайдем к маме? — спросил вдруг Александр и пояснил, вызвав у Софии приступ изумления: — Мама там лаботает. «Императрица? Работает?..» Это немного не стыковалось с тем, что про ее величество рассказывали слуги. — У мамы родовой дар — умение обращаться с растениями, — сказала Агата. — С ее помощью они лучше растут. Знаете, как здорово! Благодаря маме у нас все растения и во дворце, и в парке такие красивые! А оранжерея! Вы знаете про оранжерею, да? — Да, конечно. Про нее все знают. Парк и научный центр, где выращиваются редкие виды растений и содержатся уникальные животные. В основном птицы. — Да-да! — закивал Александр. — А мама там лаботает. Она будет лада, если мы зайдем! Честно говоря, заходить к императрице Софии совсем не хотелось. Но с другой стороны — когда-нибудь она должна будет с ней познакомиться, так почему не сейчас? Это вообще странно — новой аньян занимался только император, а ее величество будто бы и не существовало. Неужели она настолько против нетитулованных? — С чего начнем? С оранжереи? — Нет, — помотала головой Агата. — Давайте сначала мы проведем вас по этому этажу, здесь много интересного. А потом в оранжерею. Перед обедом. И маму с собой захватим! — Чтобы не пропускала обед? — улыбнулась София. — Мама редко пропускает. А вот папа — часто, — произнесла Агата и немного печально вздохнула. К огромному сожалению обоих детей и не менее огромному — Софии, вместе с ними смотреть дворец отправились двое охранников — те самые, которые стояли у двери в комнаты наследников, когда она шла к себе вместе с Треем. Она понимала, что это неизбежно, и была готова, но все же постоянное присутствие позади двоих здоровенных мужиков оказалось намного более раздражающим, чем она поначалу думала. — Вы потом привыкнете, — шепнула Агата, когда они направлялись к первому пункту назначения — бассейну. — На это просто нужно время. — А ты что-то чувствуешь? — спросила София с интересом. — Как эмпат? Девочка чуть смутилась. — Да, немного. Но я не всегда чувствую эмоции, они волнами приходят… То совсем ничего нет, то почти шквал. Но папа научил меня ставить щит, чтобы было полегче. Я сейчас как раз поставила. — А с щитом совсем ничего не чувствуешь? — Нет, не совсем. Но почти. Доносятся только слабые отголоски эмоций, если они очень сильные. Но сильные эмоции бывают не слишком часто. — Да? — удивилась София. — А мне казалось, что вообще все эмоции сильные… — Не-ет, — Агата засмеялась. — Большинство слабенькие, вообще не поймешь, что это. А сильные эмоции… Ну вот когда вы вошли к папе в кабинет впервые и испугались — тогда эмоция была сильной. Но она быстро ослабла. А потом вы просто… — Девочка запнулась, подбирая слова. — …Просто как будто мягко и тепло светились. Как ночник. Это очень приятные эмоции. Другие аньян, которые у нас были, ничем не светились. С ними было холодно. — А с Вирджинией? — С ней — тепло, — Агата вздохнула, — но у нее родились внуки. Она теперь будет их воспитывать, а к нам только в гости приходить. Вы ее непременно увидите! Ну вот, мы дошли. Эта дверь — вход в бассейн. — Позвольте, — сказал один из охранников — мужчина постарше, — с обманчивой мягкостью, и, обогнув наследников вместе с Софией, первым распахнул широкие двустворчатые двери. Конечно, резные. Вырезано на них было что-то, похожее на морские волны. — Все, теперь можете заходить. Огромное помещение, выложенное мелкой плиткой разных оттенков синего, почти полностью занимал бассейн с не менее синей водой. Несколько белых креслиц, в которых можно было как лежать, так и сидеть, стояли рядом с лестницей, ведущей в воду, остальные были сложены стопочкой в углу комнаты. Моментально захотелось снять с себя все и хорошенько наплаваться. Вот интересно, а ей будет можно приходить сюда в свободное от работы время? Хотя… будет ли оно вообще? — Здорово, плавда? — спросил Александр и указал на узкую дверь в противоположном конце комнаты. — А там лаздевалка. — Ты умеешь плавать? — поинтересовалась София и улыбнулась, когда мальчик кивнул. — А ты, Агата? — И я. Но папа плавает гораздо лучше нас. Потом увидите! Сердце дрогнуло, зашлось, и София подумала — интересно, а это какие эмоции, сильные или не очень? Ей казалось, что сильнее уже невозможно, но она ведь не эмпат… Сможет ли Агата почувствовать, что она ощущает к ее отцу, или нет? А он сам? А если почувствует и поймет — уволит ли? «Глупости. В конце концов, это же не преступление!»