Никто, кроме самого Арена, не знал, что в главном рабочем кабинете находится небольшая потайная комната. Стоило вынуть с полки несколько книг, нажать на стену за ними в определенном месте и, почувствовав, как палец легко колет тонкой иголкой, забирая каплю крови, толкнуть шкаф вперед — и он отодвигался, освобождая проход в соседнее помещение. — Здесь, к сожалению, всем негде разместиться, — пояснил Арен, заходя внутрь. — В эту комнату никому нет доступа, кроме императора, поэтому и кресло одно, и стол такой небольшой. Не слишком удобно для работы, но придется потерпеть. Эн, садись. Единственная женщина в этой компании чуть испуганно помотала головой. — Спасибо, я постою… — Садись-садись, — повторил Арен твердо. — Здесь и так мало места, кто-то должен сесть, и это будешь ты. — Хорошо, — вздохнула Эн и все же опустилась в кресло. Остальные в это время рассматривали помещение, и император, глядя на выражения лиц членов комиссии, немного развеселился — такими обескураженными они были. Конечно, в самом наличии потайной комнаты не было ничего необычного, а вот в том, какой здесь был бардак… В небольшом помещении полукруглой формы, кроме кресла и стола посередине, находились только книжные шкафы, заполненные, правда, далеко не одними книгами — какие-то бумаги, письма, альбомы, шкатулки с неизвестным содержимым, и все это выглядело так, будто по комнате пронесся ураган, разметав предметы. — Лучший способ что-то спрятать — устроить бардак, — хмыкнул Арен, открывая небольшую резную деревянную шкатулку, стоящую на столе. Стол вообще был единственным местом, где царил порядок — но просто потому что на нем ничего, кроме этой шкатулки, не стояло и не лежало. — Итак… После коронации я унаследовал не только силу правящего монарха, но и маленькую шкатулку — не эту, а другую, — в которой лежало описание, как попасть в комнату, где мы с вами сейчас находимся, а также предупреждение — о том, что там обнаружится, никому нельзя рассказывать. — Арен иронично улыбнулся. — Все мои многочисленные предки свято хранили тайну, и скоро вы поймете, почему. — Ваше величество, — перебил его явно обеспокоенный председатель комиссии, — может, не надо? Это ведь тайна вашего рода… — О да, — император кивнул. — Вы правильно поняли, Винсент, тайна рода. И над чем вы работаете последние пятнадцать лет? Над родовой магией. Я не знаю, насколько поможет вам в ваших исследованиях то, что я сейчас прочитаю. Но если поможет — я буду рад. — Мы все равно не сможем никому рассказать, — пробормотала Эн. Арен опустил голову — она смотрела на него и легко, с пониманием улыбалась. Он улыбнулся ей в ответ и продолжил: — Естественно. А теперь слушайте. — Он аккуратно достал из шкатулки древнее письмо, зачарованное так, чтобы не рассыпаться от времени, и начал читать. «Приветствую тебя, мой дорогой потомок. Я, первый император Альганны Алаистер Альго, обращаюсь к тебе из глубины веков. Храни и береги страну нашу, защищай ее от порождений Бездны, и помни — то, что ты здесь прочитаешь, ты никому не должен рассказывать». — Бездны?.. — шепнул один из членов комиссии, и Арен, прервавшись, кивнул. — Да. Как я понял, так раньше называли Геенну. «Когда я был маленьким, Альганны не существовало. Существовали вотчины, каждой из которых правил сильнейший магический род. И так продолжалось много, много веков, и войны были между ними, и споры за земли, и дружба, и предательство. Но однажды случилось то, что отец мой назвал Великим Разломом — на севере, поглотив сразу несколько вотчин, возникла Бездна. И полезли из нее жуткие существа, и с каждым днем, с каждым часом Бездна ширилась, поглощая наш мир. Объединились тогда сильнейшие маги из всех магических родов и, создав заклинание мощное, заставили Бездну прекратить расширяться. И защиту поставили огненную, чтобы сгорала в ней часть тварей жутких. Но сделано это было ценой великой — все маги, что заклинание читали, погибли, отдав силу свою на удержание защиты. А было их больше тысячи человек. Отец мой, Бернард Альго, был среди них главным, и он погиб, и мать моя. А меня короновали в тот момент императором. Помни, потомок мой, что связан род Альго с Бездной, и только мы защиту удержать можем, на нас она завязана, на нашей крови. А легенду про Защитника уже после придумали. И хорошо это — та власть крепче, что на вере зиждется. Поддерживай ее, потомок мой далекий, но помни — не боги то были, а люди обычные, маги сильнейшие, силу и жизнь отдавшие ради детей своих, ради будущего». Закончив читать, Арен положил письмо обратно в шкатулку, закрыл ее, и только после этого поднял голову и посмотрел на присутствующих. Выглядели они так, словно император по очереди бил их лопатой по голове. — Это все, что я знаю, — сказал Арен спокойно. — У меня есть предположение, что здесь, в этой комнате, можно найти еще какие-то документы о тех временах, но я не проверял. Я дам вам допуск — вы сможете смотреть и читать все, что тут находится. — Ваше величество… — начал Винсент хриплым и будто бы простуженным голосом — прокашлялся и продолжил: — Это что же получается, Защитник и Защитница… — Это легенда. Легенда о двух богах, что спустились с неба, спасли Альганну и посадили на трон своего наследника — Алаистера Альго. Красивая легенда. — Арен улыбнулся: он давно уже пережил то шоковое состояние, в которым пребывал сразу после коронации, когда прочитал это письмо. — Но, как вы понимаете, не было никаких богов, а были люди, и не двое, а намного больше. — Скорее всего, дело в заклинании, — сказал вдруг Рон Янг, и выглядел он при этом немного безумно — бледный, глаза вытаращенные, волосы торчком. Пока слушал, руки в них запускал, что ли?.. — В этом заклинании, которое превратило Бездну в Геенну. Сильнейшие маги родов… Это же мощнейшая цепочка! Как артефакт, понимаете?.. — Нет, — отрезал Арен. — И Защитника ради, не надо мне объяснять. По крайней мере сейчас уж точно. Вам всем нужно успокоиться, переварить эту информацию, а затем приступить к дальнейшим исследованиям. Обсудите это между собой и… да, в пятницу доложите мне, что решили, Винсент. А сейчас все могут идти. Прошу прощения, — поправился тут же Арен, — все, кроме Эн Арманиус. Эн, останься на пару минут. Она совершенно не удивилась этой просьбе — только выпрямилась в кресле, кивнув Янгу: — Рон, подожди меня, пожалуйста, в коридоре. Артефактор, обдав императора волной неудовольствия, вышел вслед за всеми, ничего не сказав, и когда шаги членов комиссии полностью стихли, Арен протянул Эн руку. — Пойдем в кабинет. Там я тоже смогу сесть, и ты не будешь чувствовать себя так неловко. — Да, это было бы неплохо, — вздохнула Эн, принимая его руку и поднимаясь с кресла. — А то мне постоянно хочется вскочить, и я не могу сосредоточиться. Хотя после этого письма в принципе сложно сосредоточиться… — Это пройдет. Арен довел девушку до одного из диванов, усадил, а сам опустился на другой конец сиденья. Он слишком хорошо помнил, как она боялась его раньше — до тошноты и паники — и совершенно не желал, чтобы это ощущение вернулось. — Я хочу попросить тебя кое о чем. — Попросить? — Она едва заметно улыбнулась. — Значит, мне будет дано право отказаться? — Да, Эн. В этом случае — да. Ты же знаешь, Берт на днях рассказал мне о твоей беременности… — Голову ему оторвать, — буркнула она беззлобно. — … и я тебя поздравляю. Но этот ребенок — первый после принятия закона о возможности заключать браки. Он уникален. И я хочу просить у тебя разрешения изучать и его, и тебя. Конечно, никакого вреда или рисков для жизни — только изучение. — Я понимаю. Думаете, я откажусь? — Она покачала головой. — Нет, ваше величество, я тоже хочу, чтобы у моего ребенка была эта демонова — простите — родовая магия. Пока я не чувствую в нем вообще никакой магии, но еще рано. И если это поможет вашей комиссии… что ж, я согласна. — Я рад. На самом деле Арен был уверен в ответе Эн — именно поэтому он сделал это предложение именно в такой форме. Если бы он понимал, что она откажется, то просто приказал бы. — А я… могу я вас попросить? От Эн плеснуло неуверенностью и опаской — и император неожиданно развеселился. — Что, опять кровь? — спросил он, широко улыбнувшись, и с удивлением ощутил, как его собеседница мгновенно перестала бояться. — Нет. Прядь волос… — Ты продолжаешь свои эксперименты с резервом Берта? — поинтересовался Арен, вставая с дивана. Подошел к письменному столу, взял ножницы и, отрезав маленькую прядь возле шеи, вернулся и отдал ее Эн. — Спасибо, ваше величество, — сказала она, обдав императора такой бешеной радостью, что у него даже голова закружилась. — Да, я хочу попробовать связать сеть из… — Ладно, ладно, — Арен махнул рукой, продолжая улыбаться. — Я понял. Иди, Эн. Если тебе понадобятся еще волосы, ногти или какие другие части моего тела — обращайся. Она кивнула, немного покраснев, и почти выбежала из кабинета. Император проводил ее взглядом и, погасив улыбку, подумал о том, что некоторые люди просто не умеют сдаваться. — Но это и хорошо, — сказал он тихо сам себе, поглядев на часы, и повернулся лицом к камину. — Именно они и двигают мир. * * * София даже не заметила, как пролетел ее первый рабочий день во дворце. После обеда она, как и обещала, учила наследников рисовать собственные портреты, глядя в зеркало, и Агата с Александром смеялись, глядя на то, какие кривенькие рожицы выходят на бумаге. И восхищались тем, что получилось у Софии. А потом они показали, как перейти из их комнаты в ее — они оказались соединены между собой недлинным коридором, в котором были расставлены кадки с разными цветами. София улыбнулась, поняв, что проход по этому коридору занял бы не больше времени, чем перенос через камин. Забавная все-таки привычка у его величества… Агата, будто услышав ее мысли, сказала, поглаживая розовый бутон у одного из цветков: — А вы смелее Вирджинии. Она никогда не ходила с папой через огонь, слишком боялась. А вы почему не испугались? Разве вам не было страшно? София задумалась, подбирая слова. Агата и Александр смотрели на нее очень серьезно — им будто бы был важен этот ответ. — Было, конечно. Но еще мне было интересно. Вы же наверняка знаете такое чувство — и страшно, и интересно. — Да-а-а! — закивал вдруг Александр. — мне было очень стлашно на лошади пелвый лаз. И интелесно! — И мне было страшно первый раз на лошади, — согласилась с братом Агата. — Но страшнее — когда эмпатия проснулась. И интересно тоже… — Ну вот, — София улыбнулась, — теперь вы понимаете, почему я полезла в камин с вашим папой. — Вам было больше интересно, чем страшно, — засмеялась Агата. — А Вирджинии, значит, наоборот. А почему, как думаете? — Даже не знаю… — Ну не говорить же, в самом деле, что она просто намного моложе их прежней аньян? — Наверное, я слишком любопытна. Как в той сказке про любопытного мальчика, который всюду совал свой нос, а потом… помните, что случилось потом? — Ему прищемили нос! — ответили дети хором. — Молодцы! А расскажите-ка мне, какие у вас любимые сказки… Около шести вечера, когда София уже начала ощущать небольшое чувство голода, в детскую, где она читала наследникам сказки, вдруг зашла императрица. Улыбнулась детям, которые тут же вскочили с дивана и побежали навстречу матери, мазнула по Софии холодным взглядом и произнесла: — Вы можете идти. Сегодня ваши услуги больше не понадобятся. — А София с нами поужинает? — спросила Агата, глядя на ее величество, и София, наблюдая за выражением лица девочки, почему-то подумала — опять с нее слетел эмпатический щит…