Возможно, не только ему удалось выжить? Быть может, не только его пощадила стихия? Габриэль бросил взгляд вдоль берега. Пустынная темно-рыжая лента простиралась далеко-далеко, поблескивая под солнцем. Ничего, кроме раковины. Габриэль сделал первый шаг, и тело содрогнулось от боли. Но он не остановился. Еще один шаг, и еще один. Он медленно пошел по запаху, который еле заметной паутинкой висел, качался над берегом. Исчезал и появлялся вновь. Солнце жгло нещадно, одежда быстро сохла; воздух над берегом подрагивал от пекла. Запах усиливался возле раковины. Габриэль остановился, переводя дыхание. Еще пять кабитов, всего лишь пять шагов, и он узнает, почему от старой раковины гигантского моллюска тянет человеческим духом. Раковина оказалось горячей и шершавой. Мэйт оперся на нее одной рукой и заглянул в тень. В тени бледно-розовой раковины, похожей на колпак, сидел спиной к Габриэлю еле живой светловолосый мальчишка лет десяти, припав к шершавому панцирю плечом. Малец тихо всхлипывал, зарыв одну ладонь в мокрый песок, а другой что-то теребил у груди. На ухе мальчишки запеклась кровь, в растрепанных волосах подсыхали мелкие водоросли; рубаха на спине была порвана в двух местах, обнажая кровоподтеки и ссадины. Сомнений не было: хнычущий в тени раковины парнишка тоже выбрался с того злополучного корабля. – Эй, – тихо сказал Габриэль, чтобы не напугать паренька. Мальчишка застыл, замолк. Потом медленно-медленно повернулся на голос. И заорал, увидев Габриэля. От пронзительного крика у мэйта затрещала голова, словно с жуткого похмелья. Парень резко крутанулся и в испуге начал выползать из тени, перебирая руками по мокрому песку, но не сводя взгляда с незнакомца. Габриэль узнал мальчишку. Именно этот малец всю дорогу страдал от качки, ко всеобщему раздражению. Удивительно, что он выжил: море и до шторма истощило его. Мэйт вспомнил, как парнишка, крича и размахивая руками, полетел вниз, в прожорливую пасть стихии… – Эй, я тебе ничего не сделаю, – произнес Габриэль, оставаясь на месте. Он вновь закашлял, затем продолжил убеждать испуганного мальчугана: – Ты ведь сын охотника, верно? Я тоже был на том корабле. Мы оба спаслись. Вода качалась и пенилась вокруг испуганного сына охотника, когда он наконец-то остановился. Испуг сменился настороженностью, что уже было неплохо. – Выбирайся оттуда, – махнул рукой Габриэль, кашлянул и положил ладонь на бок, где боль разгоралась от любого движения или слова. – Не бойся. Я тебя не трону. К удивлению Габриэля, мальчишка не последовал разумному совету. Вместо этого сын охотника взял свой серебристый литус, сверкающий на груди, и внимательно посмотрел сквозь кольцо на Габриэля. И, видимо, остался доволен результатом. Веревочка дернулась, серебристый круг с четырьмя короткими лучами скатился на грудь. Парень наконец-то поднялся на ноги, но шагать навстречу незнакомцу не спешил, предпочитая оставаться в воде, которая не так давно его едва не убила. Габриэль знал, что литус – своего рода единственный оберег для бездарей, другие им носить запрещено. Круг и четыре луча символизировали солнце, а оно, в свою очередь, соотносилось с Литом. Но что пытался сделать парень, разглядывая незнакомца сквозь круг, мэйт не представлял. Сын охотника не спеша вылез из воды и, продолжая настороженно глазеть на Габриэля, подошел к раковине. Глаза у парнишки были ярко-голубые, нос и щеки густо усеивали веснушки. Мэйт решил не обижаться на подозрительность парня, представив себя на его месте. Мальчишка еще раз смерил Габриэля взглядом, затем указал ему в грудь пальцем и четырежды прочертил в воздухе круг. – Я смотрел на вас, смотрел и подумал, вы мортвый, – произнес сын охотника. Малец гнусавил не то от простуды, не то от природы и говорил хоть и на олдише, как и большинство бездарей, но заметно окал. – Я тоже, – шепотом, дабы не разжигать боль в боку, сказал Габриэль. – А почему ты так решил? – Вы долго там лежали, не двигались. – Так надо было проверить, – не без упрека сказал Габриэль и грустно улыбнулся. – Ога, я мертвецов, знаете, как боюсь! – Не знаю. – Габриэль покачал головой. – Слушай, а что ты там делал? Ну, когда смотрел сквозь литус на меня? – Проверял. – Что проверял? – Не утопля ли вы. – А-а-а, – произнес Габриэль. – Вы разве не знали? – с недоверием спросил малец. – У нас в селе всякий знает, как утоплю распознать. – Никогда не сталкивался с утоплями, поэтому… – Ваш литус, – мальчишка кивнул Габриэлю на грудь. – Океан унес, – соврал мэйт. – Плохо. Недобрый знак. – Да, – вздохнул Габриэль. – Но Лит нам помог, – решил подыграть он. – Мы оба все еще живы. Он шагнул и осторожно опустился, сползая по раковине. Стало полегче: ноющую спину подпирал панцирь гигантской твари, тень и влажный песок немного сбивали жару. Сын охотника тоже сел и прислонился спиной к раковине, обхватив колени руками. После чего уронил на них растрепанную светловолосую голову и тихо засопел, бездумно глядя на воду. Солнце, яркое и огненно-красное, висело над линией горизонта, слепя глаза. Ветер нежно касался моря, катая мелкие волны. – Тебя как зовут? – спросил Габриэль, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Итан. – Меня – Габриэль. Сын охотника горестно вздохнул, как будто ему не понравилось имя мэйта. Но Габриэль понимал, что для этого вздоха, как и для слез, у парня было много причин. Итан не знал, что случилось с его отцом. Выжил ли? Всю дорогу мальчишку выворачивало наизнанку от качки. Потом едва не забрал океан. А теперь он, побитый, голодный, изнывающий от жажды и жары, сидел рядом с таким же бедолагой неизвестно где. Хотя… – Не знаешь, куда нас выбросило? – без всякой надежды на ответ спросил Габриэль. – Думаю, мы на Дольнем берегу. – На «Дальнем»? – уточнил Габриэль. – Ну да, я так и сказал, – подтвердил Итан. Габриэль понятия не имел, где раскинулся этот самый Дальний берег, но то, что о нем знал его новый маленький друг, было поистине удивительным. Если парнишка знает, где они очутились, то непременно должен знать, как отсюда выбраться. Тогда почему он не ушел, а остался здесь сгорать под раскаленным солнцем? Задаваясь вопросами, Габриэль даже на пару мьюн забыл о боли и жажде. – Ты сказал, что «думаешь». То есть ты не уверен? Габриэль посмотрел на Итана, вдохнул запах его тела, пытаясь увидеть, почуять сомнения. Но парень оставался спокойным и сосредоточенным. Еще и покосился на мэйта так, будто тот не понимал очевидного. – Да Дольний это берег, – подтвердил Итан. – Вот и раковина, за нами лес. А за ним, – он вздохнул, шмыгнул носом, – мое село. – Ты бывал раньше на этом берегу? Итан отрицательно помотал головой. – Тогда откуда ты знаешь про раковину? – Габриэль вопросительно уставился на Итана. Как малец узнал про раковину, если не был здесь прежде? Почему остался плавиться под солнцем, не ушел в свое родное село? Что за неведомая сила держала парня, пережившего кораблекрушение, на берегу? – Губа рассказывал, – прогнусавил малец. – Губа? – Ога, охотник. Он до берега хаживал. – Ясно. И чего ты не ушел? – спросил Габриэль и, смерив щупленького светловолосого парня взглядом, предположил: – Леса боишься? – Не леса, а того, кто в нем живет, – тише, чем прежде, сказал Итан. Габриэль решил продолжить расспросы. Разговор занимал его, отвлекая от жары, голода и жажды. – И… кого ты так опасаешься? – Сверов, – пояснил Итан. – Постой, это что – Фитийский лес? – Хму, – в нос усмехнулся Итан. – Нет. Он много дольше. – Я думал, что дикие сверы живут только там, – удивился Габриэль. Итан с подозрением покосился на Габриэля. Посмотрел недолго и решил ответить. – Принц Райвин, к Шме его под колючий хвост… Папка… – Итан запнулся, судорожно вздохнул, с ненавистью глядя на море, но, вопреки ожиданиям мэйта, не проронил и слезы. – Папка сказывал, что прежде никогда в лесу такого страху не было. Пока Райвин в лес сверов не завез. Шесть лет назад. – Вот как? И зачем он это сделал? От ма… – начал Габриэль и осекся. – От мирклей вас уберечь хотел? – Не-а. Щенки. Сверы в неволе не плодятся. Губа однажды трех из леса принес. Один сдох, за остальных люди Райвина денег дали. Да столько, что Губа месяц из трактира не вылезал. Даже в столицу ездил. И Джозэф, и Логан, и Крюк – тоже щенков находили. А Погорелец, чтоб его разорвало, как тьму на село пускал, так и пускает. Никому дела нет. – Погорелец? – Миркль, – с отвращением пояснил Итан. – И откуда вы знаете, что это миркль? – А кто еще людей таскает, скот травит и девок пугает? – Понятно, – задумчиво произнес Габриэль.