– Наверняка, – согласился Эрс. – Что ж, ты доволен подарком? – Более чем, – ответил мэйт. – Спасибо. Эрс шагнул назад, поравнялся с Ивой, и мэйт увидел, как чародейка ущипнула возлюбленного за бедро. – У вас сегодня была особенная ночь? – спросила Ива. – Особенная? – не поняла Эли. – Ну, – хитро улыбнулась Ива, – вы так кричали… Что даже мы с Эрсом… – Она медленно провела кончиком пальца по щеке любовника. Принцесса смутилась, а мэйт нахмурился, недобро глядя на флиртующую с Эрсом чародейку. По сердитому взгляду мэйта Ива поняла, что ляпнула что-то не то, и, взяв своего полуголого спутника за руку, молча повела за собой. «Увы, чародейка права. – Мэйт вздохнул. – Эта ночь для них с Элизабет действительно была особенной – потому что, скорее всего, была последней». Габриэль повернулся к принцессе и поцеловал ее в губы. После чего вновь приобнял. И они пошли следом за караваном. В последней повозке сидел Оливер. Он радостно помахал и, спрыгнув на землю, присоединился к ним. Без бороды брат-близнец принцессы выглядел совсем другим – молодым и веселым; от угрюмого незнакомца из мрачного зала Бэй-Цэнга не осталось и следа. – Он что-нибудь вспомнил? – спросил Габриэль, глядя себе под ноги, на серую ленту дороги. Ему не хотелось смотреть на город, на маяк, на причал, на корабли, которые приближались с каждым шагом. – Ничего, – вздохнула принцесса. – Ему нужна эмоциональная встряска. Сциник Вензис как-то свалился с лошади и ударился затылком о камни. Забыл всех родных и даже собственное имя. А потом однажды увидел, как его дочь, которую он тоже не помнил, сорвалась с лошади… И после ее падения вспомнил все. – Надеюсь, что, когда мы вернемся в Гардию, он начнет вспоминать. Увидит родные места, отца и мать… Это должно ему помочь. – Должно, – согласился мэйт. Некоторое время шли молча, слушая скрип колес и крики чаек. Мэйт совсем отчаялся, не зная, что делать. Как поступить? Как заговорить с принцессой о них, об их будущем?.. Каждый день Габриэль думал, что сегодня ночью он непременно поговорит с ней. И каждую ночь откладывал этот проклятый разговор, не желая омрачать счастливые мгновения. Он был молод, силен, в его крови бурлила магия. И ни то, ни другое, ни третье не могло уберечь его от неизбежного расставания. А что, собственно говоря, он мог ей предложить? Сесть на корабль вместе с Ивой и шэн-линами и уплыть в Смулау? В город, который принцесса ненавидела так же, как он сейчас ненавидел Пантал? Плохая идея. Безнадежная. К сожалению, как и любая другая. Потому что, как бы он ни изворачивался, какие бы хитроумные планы ни строил, они все равно рушились под тяжестью долга. Долга мэйта перед своим отцом и долгом принцессы перед своим братом. Он, будущий мэнж, должен вернуться на острова, а она, гардийская принцесса, должна вернуться в Олдию. Но ведь он любил ее… И неужели его любовь, ради которой он готов был жечь города, ничего не значила? Неужели долг и трон важнее любви? Боги… – Что это за город? – вдруг спросил Оливер, вертя головой. – Пантал, – ответила Эли. – Я его не помню. – Ничего страшного, ты в нем никогда не был, насколько мне известно. Знакомо, как на островах, пахло океаном. Широкая и виляющая улица уходила вниз, к причалу. По обеим сторонам белели приземистые дома с мелкими круглыми оконцами. По улице носились детишки, увлеченные караваном, – словно привязанные к нему на невидимых ниточках. Мэйт не мог разобрать, что они кричали сидящим в повозках сонным шэн-линам. Галдели, похоже, на бессарийском… Хотя Бессария находилась далеко-далеко отсюда. Они почти добрались до порта, когда увидели Иву. Караван ушел вперед, но чародейка почему-то решила задержаться. Она стояла у самого большого и красивого дома на улице, прислонившись спиной к его чистым и белым стенам. Она ждала чего-то или кого-то, наблюдая за мэйтом и принцессой. – Что ты тут делаешь? Почему не пошла со всеми? – спросил мэйт, задирая голову. Дом был высоким и огромным. Но все его многочисленные окна отчего-то оказались занавешены. – Хотела попрощаться с тобой перед отъездом, – хитро улыбнулась она. – Мой мэйт. – Вы поплывете сегодня? – спросила Эли. – Да, – кивнула чародейка. – Но перед этим мне бы хотелось, чтобы твой милый Габриэль кое с кем побеседовал. Тайны, загадки явно приводили чародейку в восторг. Она сияла ярче солнца, намекая на интересную встречу. Но Габриэль не желал ни тайн, ни загадок, ни интересных встреч. Сейчас он хотел лишь одного: остаться с Эли наедине. И наконец-то решить, что делать им дальше. Да и чародейка однажды их уже обманула. Так что, возможно, она заманивала их в ловушку. Хотя Габриэль совсем не чуял лжи, лишь легкое возбуждение. – И с кем я должен побеседовать? – не без подозрения поинтересовался мэйт. – С одним мудрым чародеем. Он ждет тебя внутри. Не бойтесь, входите. После этих слов чародейка приблизилась к Эли и чмокнула ее в щеку. Затем поцеловала в губы Оливера. А после… Во время прощального и слишком долгого для дружеского поцелуя мэйт почувствовал ее ладони на своих бедрах. – Ну, до встречи. Если будете в Смулау, вы знаете, кого искать, – улыбнулась Ива и пошла вдоль по улице, помахав рукой. Оливер еще долго смотрел ей вслед – на ее ярко-зеленое платье, на ее широкие виляющие бедра. – Красивая, – сказал брат принцессы, касаясь кончиками пальцев своих губ. Эли и Габриэль переглянулись, обдумывая предложение чародейки. Принцесса пожала плечами, а мэйт с грустной улыбкой посмотрел на новый меч. – Ну, теперь у нас есть Змей. Думаю, нам нечего бояться. Габриэль открыл дверь. Но порог не переступил, изучая просторный, чистый и светлый зал. Из дома тянуло прохладой. – Ну, что там? – спросила Эли. – Человек за большим круглым столом, – сказал мэйт и вошел. Слева от него, далеко от входа, у стены за столом, накрытым разноцветной скатертью, сидел лысый и загорелый мужчина лет пятидесяти. При виде гостей незнакомец встал из-за стола и медленно пошел к ним. Маг был смуглым настолько, насколько, наверное, можно быть смуглым, и пугающе высоким, на две головы выше мэйта, – а Габриэля, между прочим, никогда не обзывали коротышкой. На тощем теле незнакомца болталось бледно-желтое платье, украшенное черным узором и перетянутое широким поясом. Чародей остановился в двух шагах от них и, сложив ладони крест-накрест на поясе, чуть опустил голову. – Джевехард, – представился он. – Габриэль, Элизабет и ее брат Оливер. – Мэйт тоже чуть склонил голову. И заметил знакомый перстень на указательном пальце чародея. Перстень, как… у мага Апсэля: широкая золотая оправа держала белый камень в форме снежинки. Интересно, подумал мэйт, вспоминая странное возбуждение Ивы, когда она говорила о «мудром чародее». – Прошу вас, – Джевехард указал рукой на стол. – Хотите есть или, может быть, вина? Говорил маг ясно, спокойно – речь на олдише давалась ему легко, но… все равно совершенно чистой ее назвать было нельзя. Ощущался какой-то призвук. Нет, не островной – скорее восточный, бессарийский. – Я бы поел! – воскликнул Оливер. И чародей дважды хлопнул в ладоши, призывая кого-то. В зале появились две смуглые худые девочки лет пятнадцати. Обе были подстрижены коротко, по-мальчишески, и одеты в точности как сам Джевехард. Одну из них маг отослал в город, шепнув что-то ей на ухо. А другая осталась рядом с ним, дожидаясь, пока все рассядутся. Мэйт снял рюкзак с гаргом и осторожно поставил его рядом со стулом. Посреди круглого стола, за которым с легкостью могли поместиться десять человек, блестела глубокая медная чаша с персиками, яблоками и виноградом. Брату принцессы пришлось привстать и вытянуть руки, чтобы добраться до нее. Он взял два яблока и одно из них подал Эли. Но она жестом отвергла угощение, и тогда Оливер предложил отведать его мэйту. Габриэль не стал отказываться. Большое красное яблоко выглядело аппетитным. Однако мэйт лишь повертел его в руках, так и не надкусив. Его интересовало другое. Зачем он понадобился Джевехарду? Почему на его указательном пальце сверкал перстень, как у Апсэля? И что было изображено на подвеске, под золотой цепью, лежащей на столе, рядом с левой рукой чародея?.. Впрочем, Габриэль решил не торопить события. – Tamuh kami ingin makah. Membah sverrah, dagin dan anggur, – сказал Джевехард. – Rgihi. – Идти, – неуверенно перевел мэйт последнее слово. – Иди, – поправил его чародей. – Понимаешь бессарийский? – Нет, – честно ответил мэйт, сожалея, что в свое время вместо бессарийского предпочел изучить варлийский язык. Холодный север ближе к Семи островам, чем горячий восток. А значит, и попасть в суровые заснеженные земли было проще, чем в далекую Бессарию. – Так, знаю несколько слов. – Ну, это поправимо, – сказал Джевехард так, будто с сегодняшнего дня собирался учить мэйта восточному языку. И обратил взор своих серо-голубых прищуренных глаз на принцессу. – Элизабет… – задумчиво протянул он. – Насколько я понимаю, вы та самая пропавшая гардийская принцесса, из-за которой вся Олдия стоит на ушах? О, не стоит переживать, прелестное создание, – поспешил успокоить ее чародей, – здесь вы в полной безопасности. Он не врал, понял мэйт, втягивая носом воздух. Пахло морем и яблочной мякотью, которую с хрустом перемалывали челюсти брата принцессы, – не ложью. В зале плавал еще какой-то запах – горьковатый, тонкий и… совершенно незнакомый, – возможно, восточных пряностей. Но все они рассеялись, расступились, как только вернулась служанка Джевехарда, принесшая с собой яркий аромат восточной кухни. На огромном медном подносе стояли три глиняные чаши, столько же серебристых кубков и тонкий, белый, напоминающий лебединую шею, графин. Смуглая девочка в бледно-желтом платье быстро расставила предметы грядущей трапезы перед гостями, разлила вино по кубкам и спешно удалилась. В чаше для омовения рук плавали мелкие лепестки роз, в другой – лежали румяные лепешки, посыпанные зеленью, в третьей… Мэйт поводил носом над восточным блюдом, вдыхая запах жареного мяса, меда, чеснока, орехов и перца. После чего воткнул заостренную палочку, лежащую в чаше, в кусочек и отправил его в рот, осторожно снимая губами. – Умм, – восхитился Габриэль, глотнув вина. – А вы? Не разделите с нами трапезу? – Я уже пообедал, пока дожидался вас, – ответил Джевехард, как показалось мэйту, с грустью. – Внизу вас ждет нагретая купальня, а на втором этаже – приготовлены комнаты. Не ночевать же мэйту Семи островов и принцессе Гардии в местном трактире? – улыбнулся чародей. – Да и к тому же… – он задумался, – один посетитель на днях устроил там страшный погром. – Очень вкусно! – с набитым ртом произнес Оливер, утирая мед с подбородка. – А что это за мясо? – спросила Эли, с интересом разглядывая золотистый кусочек. – Язык свера, – ответил маг. – Хм, никогда не пробовала. Но всегда хотела, – призналась принцесса, не без удовольствия пережевывая мясо. – Действительно вкусно. А тебе как, Габриэль? Он кивнул, спешно запивая мясо вином. Проталкивая его с отвращением в собственную глотку. Стараясь сбить вдруг подступившую тошноту. Ему вспомнился запах тухлятины, белые кости у берега озера и огромный кровавый кусок языка, лежащий в траве. Дальше ели молча. Под звуки собственного чавканья и журчания вина. А также под счастливым взглядом гостеприимного хозяина, который был подозрительно любезен. Сытно кормил, сладко поил, нагрел купальню и готов был предоставить комнаты, чтобы – не дайте боги! – знатные путники не прозябали в местном трактире.