— А если на его сторону перейдет и регулярная армия? — спросил я. — Хотя бы несколько полков? Судя по рассказам Ивана, такое вполне может случиться. И если войско в десять-пятнадцать тысяч штыков вдруг появится прямо перед Зимним… — Все равно. — Багратион нахмурился и поджал губы. — Даже с этими адскими штуковинами, глушилками, им придется сначала подойти достаточно близко. Несколько Одаренных вроде меня или твоего деда сметут их за минуту. Прямо вот так? За минуту?.. Я вдруг подумал, что ни разу еще не видел Багратиона или кого-то равного ему по силе в бою. Не в мелкой стычке, а полноценной схватке, когда даже высшему классу придется выложиться по-полной… Не видел — и не хочу. — Нет, войны я пока не боюсь. — Багратион легонько ударил кулаком по подлокотнику. — Не знаю, сможет ли Куракин накопить достаточно сил позже, но сейчас их у него точно нет. Скорее уж я бы опасался очередной акции устрашения. Чего-нибудь громкого, показательного. Может быть, снова стрельба или взрыв. Но уже не во дворце в центре города — теперь их слишком хорошо охраняют. И не на улице — там вооруженный отряд заметят еще на подходе… Праздник, большая выставка, концерт, спектакль — в общем, место, где соберется высший свет. Что-то вроде твоего дня рождения… Кстати, как прошло? — вдруг поинтересовался Багратион. — Я не помню, высылали ли мне приглашение, но… — Не высылали. — Я покачал головой. — Ни вашей светлости, ни кому-либо другому — прошу меня простить. Мы с дедушкой решили, что устраивать банкет сейчас, когда столичные рода еще скорбят об убитых, было бы… не совсем деликатно. Просто ужин в кругу семьи, письма и подарки от родственников и близких… ничего больше. — Достойное решение, — кивнул Багратион. — И благоразумное. Удара можно ждать в любой момент — и не стоит подставляться без надобности. — Звучит так, будто теперь Одаренному опасно даже выйти на улицу, — проворчал я. — И я не очень-то представляю, что делать дальше. — Ну… Я бы посоветовал тебе не высовываться без надобности и перестать искать неприятности на свою голову. — Багратион в очередной раз скользнул взглядом по моей одежде. — Но, подозреваю, это будет пустым сотрясанием воздуха… Так что просто будь осторожен, ладно? Глава 11 Из зала я выходил с весьма странным послевкусием. С одной стороны, фильм получился весьма неплохим. Во всяком случае, бодрым и зрелищным: на этот раз судьба забросила всемирно известного тайного агента британской разведки аж в Японию. До неприличного смазливый Питер Энтони повзрослел, чуть раздался вширь — но, пожалуй, этим даже добавил мистеру Бонда импозантности и недостающего в прошлых фильмах лоска. И больше не смотрелся в кадре пластмассовым. Видимо, наконец сжился с ролью и с аристократической небрежностью вытворял то, что и полагалось вытворять Бонду: стрелял во врагов, разбивал машины, соблазнял женщин… И все-таки чего-то в фильме упорно не хватало. Где-то до середины я ждал, когда же в кадре появится фирменный “Астон Мартин”. Такой же, как у Гижицкой, только под завязку набитый оружием и хитрыми шпионскими штучками. Так и не дождался: видимо, создатели решили, что с него хватит. А спортивная “Тойота”, хоть и смотрелась неплохо, на автомобиль Бонда все-таки не тянула… Так что главным украшением фильма лично для меня стала красотка Аки в исполнении японской актрисы с труднопроизносимым именем. Но странное ощущение оставило не это. Нет, я скорее радовался, что никакие кровожадные орды пролетариев не ворвались в зал во время премьеры, расстреливая все живое на своем. Что ничто не громыхало, не взрывалось, что никто никуда не бежал, сжимая пистолеты и винтовки. Что родовой Дар работал, как ему и полагалось — без сбоев или внезапных провалов, которые указывали бы на близость очередной чертовой “глушилки”. Все прошло спокойно — настолько, что я даже на мгновение пожалел, что не взял с собой Настасью. Она тоже хотела посмотреть новинку, но я уперся… зачем? Уже почти полтора месяца в столице царил покой. Миновал мой день рождения, потом Новый год, потом Рождество с гуляниями в центре — а ничего так и не случилось. Вместо того, чтобы ударить снова, террористы то ли решили уйти в подполье, то ли вовсе разбежались из столицы, увидев, сколько на улицах стало полиции. И не только полиции. Багратион вряд ли мог присматривать за всеми мало-мальски масштабными событиями в столице, но премьерный показ нового “Бонда” без своего внимания не оставил. Учитывая, какие сегодня в “Авроре” собрались гости, билетер в ливрее на входе в зал наверняка знал чуть ли не каждого и в лицо, и по фамилии, и по титулу — если таковой имелся. Но по-настоящему за всем тут следил вовсе не он. Крепкий мужичок с усами, примостившийся на диване неподалеку от закрытой кассы, читал тот же самый газетный разворот еще до начала фильма. И, вероятнее всего, будет читать, пока кинотеатр не покинет последний зритель. Обманчиво-сонный с виду — но на самом деле сосредоточенный, с цепким взглядом, похожим на прожектор. Он не случайно устроился именно здесь: с небольшого дивана просматривались и фойе, и часть концертного зала, где уже начинался фуршет. Снаружи на входе со стороны проспекта дежурили городовые в темно-синей форме, пять-семь человек. Ходили слухи, что Багратион даже просил ее величество отменить премьерный показ — но другие голоса оказались громче. Горделивая столичная знать готова была скорее получить еще один Юсуповский дворец, чем показать простым смертным, что их все-таки можно запугать. И все-таки я видел куда меньше знакомых лиц, чем ожидал. В основном молодняк и нетитулованные дворяне — выходцы из купеческого сословия, вчерашние дельцы и промышленника. Осторожные старые аристократы предпочли отсидеться дома… или просто посчитали свежую часть “Бондианы” недостойной высочайшего внимания. Зато пришли их дети и внуки. Из блестящих кавалеров и их очаровательных спутниц половина или приходилась мне ровесниками, или была еще моложе. Вздумай народовольцы-террористы ударить сейчас, немало родов потеряли бы своих отпрысков — а то и наследников. Слишком уж беспечными и веселыми казались люди вокруг. Но я мог только догадываться, сколько из них прятали под роскошными костюмами оружие. Запустив руку под пиджак, я в сотый, наверное, раз, проверил пистолет в кобуре подмышкой. Для выхода в свет Андрей Георгиевич приготовил немецкий “парабеллум” модели пятьдесят восьмого года. Не такой внушительный и могучий, как мой любимый “американец” — зато легкий и сравнительно компактный. Меньше килограмма металла, тонкий ствол и магазин, зараженный восемью девятимиллимитровыми патронами. Не слишком-то могучее оружие — но с ним я чувствовал себя куда спокойнее. Правила игры поменялись. И там, где подведет тысячелетний родовой Дар, может выручить надежное немецкое железо. Взять его с собой было разумно. Самая обычная мера предосторожности, ничем не хуже навешенной в три слоя магической защиты. А с учетом последних событий — пожалуй, даже лучше. Проверив пистолет, я вдруг почувствовал себя глупо. Забавно все это, наверное, выглядит со стороны: стою здесь, в фойе самого старого кинотеатра столицы, среди прогуливающихся туда-сюда титулованных парочек. В здании, которое наверняка со всех сторон сторожит полиция. Не вижу вокруг ничего ни страшного, ни опасного, ни даже просто подозрительного — но почему-то все равно то и дело или хватаюсь за оружие, или прощупываю стены Даром. Интуиция? Или просто нервы ни к черту? — Да твою ж… — пробормотал я, поправляя пиджак. — Выдыхай, Горчаков… Никто не собирался устраивать в “Авроре” очередную мясорубку. Террористы затаились, выжидая подходящий момент. А может, несколько десятков винтовок и бесшабашных смертников с Хриплым во главе — вообще все, что у них было. Люди вокруг разговаривали и смеялись. У некоторых в руках игриво поблескивали бокалы с шампанским — похоже, фуршет в концертном зале уже начался. Откуда-то доносились звуки рояля. И даже Питер Энтони, лихо улыбавшийся с афиши, будто хотел сказать: Расслабьтесь, коллега. Мы победили плохих парней. Ну и хорошо. Буду считать, что у нас с мистером Бондом сегодня выходной. Послушаю музыку, построю глазки какой-нибудь смазливой княжне, изящно заткну за пояс ее бестолкового кавалера, выпью шампанского и закушу парой бутербродов — с семгой и с икрой, непременно на аппетитно хрустящей французской булке. Поглазею с бельэтажа на разряженную публику, а потом найду Ваньку Бахметова — кажется, он тоже сегодня собирался на премьеру — и поедем отсюда. Сначала за мороженым на угол Садовой, а потом в ресторан — пить. И никаких больше шпионских игр. Тряхнув головой, я отогнал остатки тоски и решительно зашагал в сторону двери в концертный зал. Но стоило пройти примерно половину пути до вожделенного стола с закусками, как меня будто молнией ударило. Что-то не так! В толпе мелькнул кто-то знакомый. Ничего удивительно — со многими здесь я уже встречался раньше. С кем-то даже не раз — на бессчетных вечерах, по которым таскали меня дед с Андреем Георгиевичем. Нет, дело не в этом… точнее, не только в этом. Интуиция в очередной раз оказалась быстрее сознания, и шарахнула даже раньше, чем я понял, что меня зацепило. Так, куда же я смотрел?.. Две девушки с шампанским, толстяк с золотой цепочкой на жилете, тощий парень в очках, юнкер с унтер-офицерскими погонами из Павловского училища… Невысокая женщина — кажется, дальняя родственница Андрея Георгиевича… Есть! Девчонка уже успела скрыться за чьей-то широкой спиной, но я все равно ее узнал. Не по лицу — я и в тот раз видел только губы и подбородок — мельком. Может, по походке, по росту… прическе? Или просто сработала чуйка. В конце концов, я мог и ошибаться — но что-то подсказывало: это она. Та самая чернявая дрянь, которая прямо у меня под носом разрубила Хриплого надвое — здесь. И если в тот раз девчонка успела улизнуть, даже не засветившись, то теперь у меня есть все шансы… Только где она? Потерял?.. Я приподнялся на цыпочках и вытянул шею. Десятки голов — и мужских, и женских: темноволосых, светлых, с разными прическами. Чтобы прочесать весь столичный бомонд, разгуливающий между столов с закусками, понадобится вечность. Нет, так не пойдет. Усатый господин с газетой нашелся там же, где я видел его в последний раз: на диванчике в фойе. Разворот он все-таки перелистнул — то ли ради маскировки, то ли действительно решил почитать. — Доброго дня, ваше благородие, — негромко произнес я, присаживаясь рядом. — В зале террористы. Сонливость безопасника как ветром сдуло. На мгновение на его лице мелькнуло удивление — но, на мое счастье, он не стал тратить время на глупые вопросы: тут же подобрался и, нахмурившись, прошептал: — Надеюсь, ваше сиятельство не шутит… Сколько? — Один… Я видел одну. Молодая женщина, Одаренная, черные волосы с челкой. — Я на всякий случай огляделся по сторонам. — Но может быть больше. Надо вывести людей. И оцепите тут… все. — Думаете, это под силу сделать одному? — мрачно усмехнулся безопасник. — Я передам городовым и вызову своих… Но это займет время. Всего один, на целый кинотеатр. Впрочем, чего я ожидал? Вряд ли Багратион мог держать целый отряд Одаренных жандармов в штатском на каждом углу. Даже на каждом важном углу. — Времени у нас немного. — Я покачал головой. — Тогда сначала выводите людей. Я позову свою охрану, они помогут. — Поднимется паника. — Безопасник поджал губы. — Прошу меня простить, ваше сиятельство, но как я могу быть уверен, что… — Вы не можете. — Я залез рукой во внутренний карман пиджака. — И я буду несказанно рад оказаться неправым… Но в этом случае мне и отвечать перед его светлостью, разве не так? Может, Багратион порой в чем-то и ошибался, но своих людей муштровал, как надо. Одного беглого взгляда на его перстень хватило, чтобы безопасник тут же кивнул, поднялся и зашагал куда-то — видимо, к телефону. Я же направился на улицу. Не бегом, но все же достаточно быстро, чтобы выйти из арки на проспект за какие-то пару минут. И примерно через столько же вернуться с охраной. Всего четыре человека — не самое грозное воинство, но все-таки лучше держать их поближе. Особенно если снова заработает здоровенная “глушилка”, и откуда-нибудь начнут выскакивать пролетарии с винтовками. Когда мы добрались до “Авроры”, народ уже валил из дверей толпой. Относительно упорядоченной — но я почти физически ощущал повисшую в воздухе мощь боевой и защитной магии. Уж не знаю, когда местной знати в последний раз приходилось упражняться в чем-то подобном, но сейчас базовые плетения вспоминали даже нежные девы в вечерних платьях. Неплохо. Куда хуже то, что во всей этой суете и я, и уж тем более городовые наверняка упустим террористку… или террористов. Кем бы ни была на самом деле та чертовка, вряд ли она пришла сюда в одиночку. — Пропустите… — Я кое-как боком пробирался сквозь толпу ко входу, стараясь смотреть в оба. — Извините, сударь… Ваше благородие… Охранники не отставали, и вместе мы кое-как могли двигаться “против течения”. Когда я, наконец, ввалился в фойе, внутри уже почти никого не осталось. Только несколько человек еще о чем-то спорили с городовыми, кто-то метался по опустевшему концертному залу — но остальные, похоже, уже успели выйти наружу. — Мы уже заканчиваем, ваше сиятельство. — Усатый безопасник появился передо мной буквально из ниоткуда. — Его светлость будет через пять минут. — Хорошо, — кивнул я. — Оставайтесь здесь. А мы осмотрим зал. Хотя осматривать там было, в общем, уже нечего. Рояль стих, столы с закусками сиротливо стояли без дела, и только городовые степенно сгоняли к выходу самую неторопливую публику. Штатских в зале почти не осталось — только несколько мужчин, по-видимому, решивших, что кому-то еще может понадобиться их помощь. — За мной, — скомандовал я охранникам. — Просто пройдемся здесь… на всякий случай. Нет, ничего. Пусто. Ни “глушилки”, ни террористов. Только по бельэтажу — чуть ли не прямо над роялем — медленно удалялась куда-то хрупкая фигурка в платье. Она.