Люсьен хотел ответить, хотел сказать ей, чтобы держалась подальше от Кроноса, но жжение усилилось, и слова застряли в горле. Если его со Смертью разделят, то он и правда умрет. Как Баден, верно? – Я обо всем позабочусь, – пообещала Анья и исчезла. Прежде чем он успел запаниковать, она снова вернулась на участок окровавленной травы у его тела. В ее глазах стояли слезы. – Скажи мне, что с тобой происходит. Позволь мне помочь тебе. Превозмогая боль и стараясь держаться за Смерть, Люсьен снова потянулся к ней. И снова его пальцы прошли насквозь. Теперь Анья рыдала не сдерживаясь, и это зрелище сломило его. – Я люблю тебя, – с трудом выдавил он. – Кронос! – завопила она. – Остановись! – Люсьен согнулся пополам. В любой миг Смерть будет абсолютно свободен. Забавно, что он столько лет провел в мечтах о жизни без демона, а сейчас оба из последних сил цеплялись друг за друга. – Кронос! Люсьен открыл рот, чтобы заговорить, но не издал ни звука. Последняя связующая со Смертью ниточка разорвалась, и сознание его угасло. Едва дух Люсьена исчез, Анью стошнило. Лишь полностью опустошив желудок, она снова воззвала к Кроносу. – Я готова к сделке. Ты слышишь? Я готова. Как обычно, царь богов появился в слепящем сиянии. Часто моргая, она поднялась на трясущихся ногах. Духа Люсьена по-прежнему нет. Его нет! О, боги. Она видела, как похожий на скелет демон Смерти оторвался от него, прежде чем тоже исчезнуть. «Пожалуйста, хоть бы не было слишком поздно!» Анья закрыла глаза и попыталась обратить время вспять, но не сумела. Она уже делала это однажды, для Мэддокса и Эшлин. Почему же сейчас у нее не получается? Почему? – Я слушаю, – молвил Кронос, и она почувствовала, как он скользит к ней, шурша белым одеянием по густой траве. Она подняла голову. Слезы все еще застилали ей глаза. – Ключ твой. Я отдам его по доброй воле, если ты поклянешься вернуть Люсьена к жизни и оставить нас обоих в покое. – Я хочу и Клеть. Где ты ее спрятала? Борясь с охватившим ее чувством утраты и паникой, она покачала головой: – Ее ты не получишь. Она принадлежит Люсьену. Для тебя у меня есть только ключ. – Ты хочешь, чтобы твой любовник жил? – Если он умрет, ты никогда не получишь ключ! – Не сдерживая рыданий, Анья обеими руками приподняла голову Люсьена и нежно поцеловала в губы. «Я люблю тебя. Я все исправлю». Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это все исправит. – Еще немного, и даже я не смогу вернуть его обратно, – жестоко сообщил Кронос. – Из-за его слабости мне будет стоить больших усилий воссоединить его с демоном. Зато, не имея ключа, я с радостью разъединю их снова. Чувствуя прилив надежды оттого, что Люсьена действительно можно спасти, Анья, прищурившись, гневно воззрилась на Кроноса. – Я не уступлю. Ключ ты можешь забрать, но Клеть принадлежит Люсьену. Однажды ты поставил меня перед выбором: Люсьен или ключ. Теперь я даю тебе такое же право выбора. Это честно. И справедливо. Я не отступлюсь. Кронос хмуро встретил ее пронзительный взгляд. Анья не знала, что за мысли бродят в его голове. Потом он кивнул, словно прочувствовав силу ее решимости. Или с самого начала знал, что так будет, но надеялся на большее. – Очень хорошо. – Договорились: жизнь Люсьена за ключ. – Анья крупно рисковала, доверяя ненавистному ей созданию, которое наверняка тоже ее ненавидит. – Если после этого ты отнимешь у нас Клеть, бессмертные по всему миру узнают о том, какой ты лживый. Владыки Преисподней восстанут против тебя и сделают все возможное, чтобы освободить олимпийцев. Ты жаждешь почитания, а получишь войну. Ты считаешь себя неприкасаемым и куда более могущественным, чем простые бессмертные воины. Но знаешь что? Тебя уже один раз победили, значит, могут победить снова. Кронос молча воздел вверх руки. Через секунду они оказались в комнате Люсьена в Будапеште. Люсьен лежал на кровати. Анья заметила, как вздымается и опадает его татуированная грудь. Он был обнажен, от ран не осталось и следа. Его кожа здоровая и загорелая, а внутри, как обычно, сидит демон. Кронос возвышался у изголовья кровати. Не говоря ни слова, Анья перенеслась туда, где скрывались ее родители, – на остров недалеко от ее гавайского дома. Дисномия, хмурясь, стояла перед Клетью. – Прости, мам, тебе вообще не нужно присматривать за ней. Ахнув от неожиданности, красавица Дисномия вскинула голову, отчего ее темные волосы рассыпались по плечам. Сообразив, что это Анья, она улыбнулась: – Привет, дорогая. – Знаю, о чем ты думаешь. Два визита в один день, в то время как я клялась держаться подальше, чтобы не дать титанам выследить вас. Но вы по-прежнему в безопасности, поэтому не волнуйся, ладно? – Анья поцеловала ее нежную щеку. – Скажи папе, что я передавала привет и скоро приду снова. Обещаю, – добавила она и, схватив артефакт, телепортировалась обратно к Люсьену. Кронос стоял точно там же, где она его оставила. Анья поставила Клеть Принуждения у дальней стены, удивляясь, что Кронос просто приподнял бровь, вместо того чтобы попытаться отнять артефакт. – Я выполнил свою часть сделки, – сказал он. Теперь она выполнит свою. Внезапно занервничав, Анья поцеловала спящего Люсьена и перенеслась внутрь клетки. – Я готова, – вцепившись в решетку, проговорила она. Бог заморгал от удивления и замешательства. – Ты хочешь оказаться под замком? Без Ключа от всего ты не сможешь выбраться, и любой вошедший в комнату сможет повелевать тобой. – Знаю. – Но только так, утратив воспоминания о Люсьене, когда ключ покинет ее тело, она не сможет сбежать от него, причиняя им обоим боль из-за их связи. У него будет время снова завоевать ее сердце. – Я люблю его. Кронос озадаченно погладил свою бороду. – Ошеломительно. И неожиданно со стороны такой, как ты. Она пропустила слова «такой, как ты» мимо ушей. Любовь к Люсьену стала лучшим, что когда-либо случилось с ней, и ради него она готова на все. – Давай покончим с этим. – Она сглотнула, выдохнула, а затем произнесла нужные слова: – Я, Анья, на протяжении веков известная как Анархия, отдаю Кроносу, Властелину богов, Ключ от всего. Я делаю это добровольно и без принуждения. Напевая себе под нос от предвкушения, Кронос пронзил ее тело призрачной рукой, точно так же, как Люсьен много раз проделывал с мертвыми. Ее грудь обожгло огнем… нестерпимо… Когда он вынул руку, на его ладони пульсировало яркое янтарное свечение. Анью пронзила острая боль, колени подогнулись, и она упала. Закрыв глаза, Кронос поднес это свечение к своему сердцу. Его довольная улыбка была последним, что видела Анья перед тем, как мир погрузился во мрак. – Выпусти меня! Люсьен никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Он просто не знал, что делать. Вот уже четыре дня Анья заперта внутри Клети Принуждения. Невзирая на их связь, она понятия не имеет, кто он такой. У нее остались только воспоминания до принятия ключа в свое тело, и она постоянно требует освободить ее, но он не подчиняется. Не в состоянии это сделать. Она уйдет, может даже попытаться убить его. Она часто угрожала ему этим. А он по-прежнему чувствовал ее эмоции и знал, что она настроена серьезно. Она тоже чувствовала его эмоции и каждый день спрашивала, почему он полюбил ее. В ее голосе всегда звучало замешательство, будто они чужие друг другу и он должен испытывать к ней отвращение. Было очевидно, что именно отвращение питает к нему она сама. Люсьен мерил спальню шагами, словно прикованный цепью голодный зверь. Анья отдала ради него Ключ от всего. Ему был ненавистен этот ее поступок, хотелось и отшлепать ее, и прижать к груди. Она потеряла память, но, по крайней мере, не силу. Ему нравилось думать, что причиной тому была их связь. Однажды она дала силы ему, и он теперь сделал то же для нее. Если бы только он мог заставить Анью вспомнить его! – Выпусти меня отсюда! – кричала она. – Ты не имеешь права удерживать меня. Как ты забрал меня из Тартара без моего ведома? Люсьен остановился и уставился на нее. В груди у него все сжалось. Он ненавидел то, чем она ради него поступилась, но еще больше ненавидел смотреть, как она мучается. – Анья. Мы связаны. Почему же ты не помнишь меня? – Ублюдок. – Протянув руку сквозь прутья решетки, она до крови оцарапала ему грудь. – Подойди поближе и почувствуй боль. Ты взял меня? Капитан был покрупнее тебя, но я убила его и глазом не моргнув. Люсьен сел на пол перед решеткой, прокручивая в памяти события нескольких последних дней. Очнувшись в своей спальне, живой, снова соединенный со Смертью, он неимоверно обрадовался. Затем увидел спящую в клетке Анью. Проснувшись, она посмотрела на него как на незнакомца. Стала осыпать проклятиями. Возненавидела его. Встанет ли все на свои места? Похоже, для воинов началась полоса неудач. Люсьен узнал, что Парис вернулся из Греции совершенно сломленным. Он ничего не рассказывал, потому никто не знал, что там случилось. Вскоре Парису предстоит ехать в Штаты на помощь Гидеону, как планировалось, а Люсьен не мог подавить терзающее его чувство вины, потому что именно он велел остальным не волноваться о Парисе. А с тем действительно что-то стряслось. Аэрон и Рейес тоже в Штатах, хотя никто с ними не разговаривал и не знал, что происходит. А это, в свою очередь, означало, что никому не была известна судьба Даники и ее семьи. Люсьен вздохнул. Остальные воины продолжают искать следы других Гидр. Пока что безуспешно. Люсьен должен быть с ними, или, по крайней мере, ему следовало бы помочь Парису оправиться от того, что с ним произошло. Так было всегда: что-то случалось, и Люсьен по мере возможностей решал проблему. Но сейчас он не может оставить Анью. В ней заключена вся его жизнь. К сожалению, и ей помочь он тоже не в состоянии. Она не помнит ни Мэддокса, ни Эшлин, хотя парочка навещает ее каждый день, чтобы поблагодарить за то, что она для них сделала. Анья слушает, казалось, смягчается на миг, но воспоминания к ней не возвращаются. Люсьен даже давал ей ее любимые леденцы – все без толку. Что еще ему сделать? – Я люблю тебя, – твердил он ей. – А я тебя ненавижу. Отпусти меня! – Анья принималась трясти решетку, и та в ответ звенела.