Облако уплыло прочь, и с шелкового чернильночерного неба прямо на Люсьена полились густые золотые лучи. – Иначе что? Превратишься в громадного зеленого монстра? Не хочу тебя огорчать, Цветочек, но этим ты меня не возьмешь. Веселой разморозки. Со смехом помахав ему кончиками пальцев, Анья телепортировалась на свой любимый частный пляж на Гавайях. Ее мгновенно окутало тепло, и солнечные лучи растопили иней на коже. Обычно, бывая здесь, она раздевалась и валялась на песочке, наслаждаясь покоем и безмятежностью. Иногда запиралась в окруженном пальмами домике в четверти мили отсюда, чтобы расслабиться и посмотреть фильмы. На этот раз она осталась на берегу и не стала снимать одежду, выбросила леденец и вытащила из сапог еще два кинжала. Зажав их в руках, она затаилась в ожидании. Мгновение спустя в поле ее зрения появился хмурый дрожащий Люсьен. Его посиневшие от холода губы сжались в недовольную ниточку, волосы обледенели, а кожа мерцала кристаллизировавшейся влагой. – Благодарю…. за пляж, – процедил он сквозь зубы. – Как, черт подери, тебе удается следовать за мной? – требовательно спросила Анья, вздернув подбородок и пронзая Люсьена убийственным взглядом. По какой-то неведомой причине на этот раз Люсьен соблаговолил ответить: – Ты оставляешь энергетический след везде, где бываешь. Я просто иду по нему. Если бы ты не явилась мне в клубе, я ни за что не смог бы тебя вычислить. Чудненько. Теперь ей никогда не удастся отделаться от него. И все из-за дурацкого желания потанцевать с ним. Следовало держаться в тени! «Должно быть, я куда больше похожа на мать, чем думала». – Я не намерена облегчать тебе задачу, – сообщила она. Его гнев немного утих, а губы изогнулись в подобии улыбки. – Так я и думал. Как он смеет сейчас шутить? От этого у него смягчаются черты лица, и он становится невероятно привлекательным. И где все это было вчера или позавчера? – Я тебе уже говорил и повторю снова, – произнес Люсьен. – Я не желаю тебе зла. – Ну надо же! – Она тряхнула головой, заставив свои светлые локоны танцевать по плечам. – Тогда все в порядке. Давай, убей меня! – Каждое ее слово сочилось сарказмом. – Анья. – Заткнись. Я была добра с тобой, помогла тебе и твоим друзьям, и это твоя благодарность? У него под глазом задергался нерв. Должно быть, ее слова задели его за живое. – Я изменил бы обстоятельства, если б мог. Я бы… – Выбор у тебя есть – можешь оставить меня в покое. – Не могу. – Как скажешь, Цветочек. Давай просто покончим с этим, ладно? А то у меня от болтовни голова разболелась. Брови Люсьена поползли вверх. – Значит, ты позволишь мне забрать твою душу? – Черта с два. Думаю, ясно дала тебе понять, что буду биться до смерти. Твоей, если ты еще не понял. Здесь и сейчас. Мне уже доводилось убивать бессмертного, поэтому не составит труда сделать это снова. – Да, Рейес упоминал Айаса. – Люсьен не сделал попытки приблизиться к ней. – Зачем ты его убила? Анья небрежно пожала плечом, хотя на душе у нее было неспокойно. Воспоминания о стычке с Айасом были не из приятных. Временами ее по-прежнему терзали мысли о том, что могло бы быть, что могло бы случиться. – Он хотел трахнуть меня, а я не хотела. Он настаивал на своем, вот я и решила украсить его дыркой в груди. Люсьен щелкнул зубами: – Надеюсь, ты сделала ему больно. Она округлила глаза от удивления. Так, минуточку. Бессмертный – к тому же бывший Капитан Гвардии – радуется тому, что она убила элитного воина? Осознание этого поразило ее до глубины души. Наконец кто-то, к тому же посторонний, встал на ее сторону. – Еще бы, – только и вымолвила она, с трудом подавив внезапно образовавшийся в горле ком. Люсьен сжал кулаки, и Анье стало интересно, что вызвало такую реакцию, но тут же сочла, что это не важно. Она гордилась тем, что вообще заметила этот жест. Значит, она не пялится все время в прекрасные глаза Люсьена, как влюбленный щенок. – Все должно было быть совсем не так, – произнес он ровным, безжизненным тоном. – Ты уже говорил это. Но все так, как есть. Однако я не намерена склониться и покорно принять уготованную мне богами участь только потому, что им захотелось представления и не пришлось по душе, как я себя веду. Не буду я лезть из кожи вон, потому что большой папочка жаден и хочет меня обокрасть. Взгляд Люсьена стал острее. – Что он надеется украсть? Анья поджала губы. Будь проклят ее болтливый язык. Ну конечно, Люсьен зацепился за последние слова. – Не слушай меня. Я плету всякую чушь, когда напугана. Помнишь, я говорила, что люблю врать? – Бьюсь об заклад, что ты не боишься ни меня, ни кого-то другого, и сомневаюсь, чтобы на этот раз ты солгала. – Он не дал ей шанса возразить. – Итак, ты не отшивала Кроноса и не изменяла ему? – Какая разница? – Она накрутила кончик локона на кинжал так, чтобы острие блеснуло на солнце. – Разве это имеет значение для того, что ты собираешься сделать со мной? – Нет. – Тогда и отвечать незачем. – Раз он упорно стоит на своем, то и она поступит так же. Люсьен провел рукой по лицу и внезапно показался Анье чрезвычайно утомленным. – Думаю, я могу дать тебе день, чтобы попрощаться с теми, кто тебе дорог. – Ах, как мило, – воскликнула она. Однако ее сарказм длился недолго. Быстро прокрутив в уме короткий список своих близких, она почувствовала укол боли в груди. Мать. Отец. Уильям, ее единственный друг. Если Люсьену удастся ее победить, они, скорее всего, даже не узнают, что с ней приключилось. Будут искать ее, беспокоиться. – Эта любезность распространяется на все твои жертвы? – поинтересовалась она и мысленно добавила: «Не надо так думать. Ты не жертва и никогда ею не будешь». – Нет, – снова ответил он. – Значит, одной мне так повезло? Его полные губы снова сжались от недовольства. Какие бы страшные шрамы ни покрывали его щеки, ничто не могло отвлечь Анью от любования его прекрасными губами. Наверное, потому, что она знала, какие они на самом деле мягкие. Или потому, что они оставили в ее душе отпечаток, который она будет носить вечно. – Да, – наконец снизошел Люсьен до ответа. – Я намерена отклонить твое щедрое предложение, миленький. Предпочту убить тебя сейчас, чем ждать. Видишь ли, твое присутствие начинает по-настоящему досаждать мне. Люсьен напрягся и, если б она не знала, что он (почти) бесчувственный вояка, заподозрила бы, что обидела его. – И кто теперь грубит? – ровным тоном поинтересовался он. Уж не решил ли он, что она говорила о его изрубцованном теле? Болван. Однако ответить ему означало бы дать новую пищу для разговора, поэтому Анья сказала: – Как же мы это проделаем, а? – Она легонько подкинула свои кинжалы, поймала за рукоятки и повертела ими. Люсьен бросил на нее полный сожаления взгляд, будто говоря, что любое другое действие было бы для него предпочтительнее решающего поединка. – Только помни. Это был твой выбор – не мой. – Ты преследовал меня, сладенький. Значит, выбор все-таки твой. Не успела она договорить, как он материализовался в двух дюймах от ее лица, отчего они едва не соприкоснулись носами. Она ахнула, вдохнув исходящий от него насыщенный аромат роз. Он быстро выбил у нее из руки один кинжал и потянулся за другим. Первый выпад застал Анью врасплох, но ко второму она была готова. Быстро телепортировавшись ему за спину, с силой врезала ему по затылку. А следовало бы просто вонзить кинжал в спину. Люсьен качнулся вперед, но быстро восстановил равновесие и повернулся к Анье, прищурив глаза. – Я видела, как ты убиваешь, – призналась Анья, стараясь, чтобы ее голос звучал без благоговения. – И знаю твои движения. Так что со мной тебе будет непросто справиться. Она снова перенеслась ему за спину, но теперь он не попался на ее трюк, а обернулся и обхватил за талию в тот самый миг, когда она материализовалась. Ему наконец удалось отнять у нее второй кинжал. Анья едва не застонала от пьянящего ощущения его объятий, а жестокость происходящего лишь невероятным образом усиливала ее возбуждение. Она задержалась в его руках куда дольше, чем следовало, наслаждаясь ощущением его… эрекции? Ох, детка, да. Так ему тоже по душе эта битва? Интересненько. Забавненько. И восхитительно прекрасно. – Какой же мой маленький Люсьен сильный! Мне почти жаль, что приходится драться грязно, – посетовала она, ударяя его коленом между ног. Взвыв, он согнулся пополам. С губ ее сорвался смешок, и она перенеслась на несколько футов в сторону.