— Прошу простить за столь… вызывающе-ярмарочное представление, но иногда одна демонстрация стоит тысячи слов, — улыбнулся герцог, поочередно взглянув на русского и британца. — Мы увидели все, что необходимо, — посмотрел на русского кузена британский принц и, когда цесаревич кивнул, повернулся обратно к герцогу. — Можете переходить к делу. — Русские и британцы уже более двух сотен лет ведут свою Большую игру, для того чтобы решить, кто из вас имеет больше прав владеть этим миром. Именно поэтому, как первый гонфалоньер справедливости, я пригласил вас обоих сюда как наследников тронов. Британец, который в очереди наследования был вторым, сохранил невозмутимость. Лишние слова были не нужны — все собравшиеся здесь понимали, кто именно станет вскоре королем. Итальянец в этот момент обернулся к огромной проекции карты. — Как и сто лет назад, перед Великой войной, Франция, Россия и Британия владеют большей частью обитаемого мира. Мира, который создали итальянцы, — добавил герцог после небольшой паузы. Итальянец выдержал еще одну паузу, но русский и британец хранили молчание, ожидая продолжения. — В одна тысяча пятьсот двадцать седьмом году Медичи покинули Флоренцию, а фра Николо Макиавелли покинул этот мир. Через пять лет после этого была опубликована его инструкция, как править миром, под названием «Государь». В этом же году последний гонфалоньер справедливости Алессандро Медичи сложил свои полномочия, а должность была упразднена. Итальянцы окончательно оставили этот мир вам. Прошло пять сотен лет. Сегодня реальных кандидатов осталось всего… трое. Как и сто лет назад. Итальянец сделал паузу, глубоко вздохнул и сел вполоборота к карте. — Россия, — ярче загорелась территория Конфедерации. — Великобритания, — красным вспыхнули территории империи. — И… корпорации, которые мы между собой уже называем Гидрой, — закончил итальянец, после чего опутавшая мир серая паутина блеснула сталью. Отвернувшись от карты, герцог еще раз внимательно взглянул на наследников тронов империй и продолжил: — После окончания Великой войны было понятно, что все только начинается. В мире осталось сразу три центра силы, что очень много. Это, прямо скажем, неустойчивая система; три претендента — это уже конец стабильности. И с самого момента подписания мирного договора и Стихийного пакта все понимали, что следующая война не за горами. Закончив Первую мировую войну, мы уже начали готовиться ко Второй. Все ждали большую войну, под стать Большой игре. — Итальянец выдержал паузу, но наследники по-прежнему молчали. — При этом все думающие люди также прекрасно понимали, что во время Великой войны мы остановились на пороге Рагнарека. И поклонникам методов Винни и Вилли не давали разгуляться те, кто своими глазами видели войну на уничтожение. Алессандро Медичи прервался и продемонстрировал еще один поклон, извиняющийся. Все же Уинстон Черчилль был знаковой фигурой для англичан, а кайзер Вильгельм приходился пусть дальним, но родственником как британскому принцу, так и русскому цесаревичу. — После Великой войны все ждали, когда наконец русский медведь и британский лев сойдутся в схватке. Но мы ждали… в предвкушении, — выделил интонацией итальянец последнее слово. — Всем было понятно, что победитель будет править миром. Но никто не ждал повторения войны на уничтожение, когда с лица земли исчезали целые города, а огромные пространства становились безлюдными выжженными землями. — Вы, — посмотрел на британца герцог, — опоздали с аннексией Соединенных Штатов, потому как боялись, что русские заберут себе весь Ближний Восток и Иерусалим. — Вы, — посмотрел итальянец на цесаревича, — промедлили в Афганистане, потому что опасались получить вязкую войну и потерять проливы с Константинополем. И пока никто из вас не мог решиться сделать первый шаг, случился французский, простите, Нарбоннский халифат. Русский и британец сохранили невозмутимость, хотя итальянец затронул очень болезненную для обоих тему, в результате которой проигравшими оказались обе империи. — Финт французов, когда они вместе с испанцами создали в Европе управляемый хаос, заполонив свои южные города мигрантами, оказался неожиданным для всех. И для нас в том числе, — признавая просчет, кивнул Медичи. — С помощью угрозы управляемого Нарбоннского халифата французы и испанцы создали Трансатлантическое содружество и агрессивно превратили тройку претендентов уже в четверку. Но это была ошибка. Иезуитская ошибка, которая, вероятно, для нашего мира будет стоить не меньше, чем кажущаяся выгодной Иуде сделка, приведшая его в Гефсиманский сад. До начала Нарбоннского халифата мы, европейцы, заняли место в партере, а сейчас оказалось, что наш театр находится в центре охваченного пожаром Рима. Трансатлантический союз стремительно набирает силу, и в ближайшие несколько лет в нем искусственно на первые роли будут выдвинуты Соединенные Штаты. Вы, — обратился герцог Алессандро к принцу Майклу, — получите свою войну в Калифорнии и Канаде. Вы, — повернулся он к цесаревичу Алексею, — уже совсем скоро катастрофу в Восточной Европе, а также новую головную боль на Ближнем Востоке и на Кавказе. Легким жестом итальянец заставил вспыхнуть отсветом территории Европейского союза, привлекая к ним внимание. — Европейский союз готов согласиться на любой романский язык в качестве языка официальных документов. Тем более французский мне нравится гораздо больше, чем русский или английский, — улыбнулся итальянский герцог. — Но Трансатлантическое содружество обречено на поражение. Если бы у жаждущих реванша французов и испанцев было лет пятьдесят, можно было верить в успех их начинаний, но у них нет даже и тридцати. Мы, жители старого мира, не желаем участвовать в большой войне. Мы отошли в сторону, ожидая торжественного объявления победителя, и находились в готовности аплодировать и кидать шапки вверх на параде — вне зависимости от того, русская или британская гвардия будет снова входить в Париж. В случае прямого конфликта Британии и России у нас сохранялась бы эта возможность. С возвышением же Трансатлантического содружества Европа вновь станет полем битвы, и это неприемлемый для нас вариант. Александро Медичи помолчал. — В Трансатлантическом союзе понимают: чтобы избежать роли уничтожаемых статистов, одаренные Европейского союза буду вынуждены примкнуть к одной из сторон. Вероятнее всего, это будет Великобритания, в меньшей степени — Россия, но ни в коем случае не картонно возглавляемый американцами Трансатлантический союз. Настоящие лидеры атлантов прекрасно понимают и то, что по количеству одаренных в грядущем и неминуемом конфликте соотношение будет один к трем. Пугающее соотношение, вот только у Антанты в Первой мировой одаренных не было вовсе. И атланты готовятся к грядущей войне, делая ставку не на владеющих стихийной силой. Сколько у нас всего одаренных? Стихийный пакт ограничил численность владеющих даром, но мы пока даже близко не подошли к границе. Да, нас почти три миллиона, но сколько готовы выйти на поля сражений? При этом среди готовых к бою в большинстве сейчас именно клановая аристократия, которая личные интересы ставит выше государственных, в чем вы сможете убедиться весьма скоро. Итальянец после этих слов внимательно посмотрел на русского цесаревича, и Алексей едва заметно кивнул. Грядущая смута в Вольных княжествах не была ни для кого секретом, потому что гордиев узел противостояния нескольких кланов назревал уже давно. Отвернувшись от русского, итальянец посмотрел на британца: — Великобритания завоевала половину мира, используя силы частных компаний. И как апофеоз — создание вами гидры корпораций как идеального инструмента управления третьим миром. Но, создавая управляемый хаос, вы выпустили джинна из бутылки. Развитие генетики и биоинженерии уже привело к тому, что простые солдаты корпоративных армий по силе уже сравнимы с одаренными третьего золотого ранга. Думаете, это алармистская блажь старого итальянца? — усмехнулся герцог, заметив в глазах принца и цесаревича удивление. — Ваше императорское высочество, вам доложили о количественном соотношении потерь на Аравийском полуострове? Ни одно боестолкновение с участием русских одаренных пятого ранга не закончилось безоговорочной победой. Одно это должно настораживать, а уж если вы изучите, кто именно противостоял вашим солдатам… Вы же, ваше высочество, можете ознакомиться с потерями SAS в Кашмире в ходе недавней, совершенно секретной, — легко улыбнулся Медичи, — операции. Горный укрепрайон защищали наемники из Азии, и, несмотря на то, что вы достигли цели, цена победы может показаться обескураживающей при глубоком анализе. Забрав себе силу и власть над миром, мы, владеющие, почему-то решили, что, кроме горстки одержимых, у нас не будет достойных противников в ближайшем будущем. Одаренные были усыплены осознанием своей силы и не заметили противника, которого сами же и вырастили. Это уже вопрос жизни и смерти нашего мира, а также привычного нам порядка. Итальянец опять помолчал. — При этом нам пока не по кому бить. Гидра уже выпущена, но у нее много голов, кроме того, пока она управляется именно одаренными. И действует в основном в интересах одаренных. Среди которых никто не будет стрелять себе в ногу, тем более учитывая ваш конфликт за власть над миром, который можно завершить, лишь провозгласив имя единственного победителя. В то же время нам очевидно, что Соединенные Штаты не позже чем через десять лет превратятся в полностью контролируемую корпорациями территорию, а французы — вставляя нам палки в колеса и мешая возрождению средиземноморского рая, погрузят Север Африки обратно в каменный век. В Испании же всего неделю назад уже возрождена инквизиция. И хотя это собрание престарелых святош пока больше напоминает клуб по интересам, лет через двадцать, если мы так и будем оставаться в бездействии, одаренные станут гореть на кострах. Начнется новая охота на ведьм, которую будут вести Псы, выращенные во славу Господа в лабораториях корпораций. Не менее очевидно, что кажущиеся свободы атлантов, с той же полигамией, которая сейчас у всех на устах, скоро сменятся стерильным фашизмом — всему нашему миру грозит стать территорией, находящейся вне юрисдикции Организации Объединенных Наций. Весь мир — протекторат. Конечно, это вопрос не завтрашнего, а послезавтрашнего дня. Но это вопрос жизни и смерти, и именно поэтому я просил вас обоих как будущих правителей этого мира принять мое приглашение. Хозяин посмотрел на одного гостя, потом — на другого. — Нам, европейцам, безразлично, на каком языке будут печатать официальные документы — на русском или английском. Но прежде чем вы по-родственному станете решать, кто именно будет править этим миром, давайте для начала попробуем его сохранить. Я позвал вас сюда, чтобы обсудить это и предложить подписать трехстороннее соглашение о сотрудничестве. Стихийный пакт был подписан девяносто лет назад, и он себя уже исчерпал. Одаренные — битая карта. Более полусотни лет тешить себя в праздности и самим создать тех, кто готов тебя уничтожить, — это приговор. Вы согласны выслушать и обсудить условия, которые мы — Старая Европа, предлагаем вам — будущим главам титанов, для совместной борьбы против атлантов? Согласны обсудить путь сохранения нашего мира, обсудить… условия Темного пакта? ГЛАВА 29 — Скоро рассвет, — произнесла Анастасия и на несколько мгновений зажмурилась, надавив ладонями на глаза. Я сидел, уперев локоть в стол, и глядел на голограмму карты с изображением активов рода Юсуповых-Штейнберг. Пока княжна пыталась справиться с усталостью, позволил себе зевнуть. Анастасия отняла руки от лица как раз в тот момент, когда я беззвучно изображал Короля Льва на скале с раскрытой в реве пастью. Девушка фыркнула, демонстрируя свое отношение к моим манерам. Я зевнул второй раз, уже не сдерживаясь. — Ты категорически не хочешь отдавать мне свое место главы рода, — встряхнувшись, посмотрел я ей в глаза. — Какой ты догадливый… — протянула княжна. Но под моим тяжелым взглядом уже сама подняла обращенные ко мне ладони. — Все, молчу-молчу, продолжай. Ночь была тяжелая, и в процессе обсуждения мы пару раз подходили к самому краю наших условно-нейтральных отношений. Но справились, до драки не дошло, зато теперь позволяли себе больше вольностей в общении. — Ты не хочешь отдавать мне свое место главы рода, — сознательно медленно повторил я уже откровенно назло ей. — Мне при этом твой род, честно сказать, не нужен. И если еще вчера я легко согласился бы на вменяемый денежный выкуп и исчез в тумане с глаз твоих, то сейчас этот вариант не сработает. Нормальной жизни после подобного кажущегося предательства мне точно не будет. Согласна? Княжна кивнула, и в глазах ее сверкнула едва видимая вспышка. — Значит, надо сделать так, чтобы мы с тобой оба попытались остаться в плюсе. Я должен остаться рядом с родом и возможностью забрать себе причитающуюся часть наследства, ты должна стать во главе рода. Но для этого… — Род надо спасти. И сделать это мы сможем только с помощью твоего происхождения, — продолжила Анастасия. Да, мы с черноволосой княжной уже настолько спелись, что она с лету подхватывает мои мысли, заканчивая фразы. — Попробовать спасти. Значит, нам сейчас надо… подписать взаимовыгодный договор. Вот только сделать это нереально, потому что я тебе не верю… Что? — Клятва на крови, — пожала плечами Анастасия. — Э… это типа магия крови? — Э… — передразнила меня княжна. — Да, это типа магия крови. Ты не знал? — Милая девушка, я приехал сюда из столь далеких мест, где о магии в общем даже не слышали, — не соврал я, — а ты мне тут про клятвы крови рассказываешь. Хочешь сказать, что, если мы сможем сформулировать свои обоюдные хотелки и заложить их в договоре… — Клятва крови будет гарантией его выполнения. — А если ее нарушить? Отвечать Анастасия не стала, но по выражению ее липа я понял, что нарушать клятву крови — не лучшая идея. — В школу уже пора собираться, — сдержал я очередной зевок. — Сколько у нас времени, говоришь — пара месяцев еще? — Вероятно. — Сегодня… вечером встречаемся, обсуждаем текст договора. Я после уроков сформулирую. Ты справишься за день? — Если ты хотел поразить меня своим искрометным юмором, у тебя получилось. Давно таких нелепых шуток не слышала, — кивнула княжна, откидываясь в кресле. — Давай, до свидания, — не став отвечать на шпильку, просто сказал я, поднимаясь. Веселье, похоже, кончилось, и впереди маячило много работы. «А кто-то ведь сейчас с двумя женами гуляет, причем на мои же деньги», — позволил я себе совсем немного погрустить о несправедливости мира. Или миров? Или всего сущего? * * * notes Примечания 1 Моя дорогая (фр.).