Сразу два вывода из сопоставления. Первое. Еще один довод к тому, что в теле Олега сейчас я, а не сам парнишка. Олег любил Войцеха Ковальского как родного отца, и наверняка на ближайшие годы месть наследнику Юсуповых стала бы для него смыслом жизни. Мне, опять же, что убийца, что убитый — люди посторонние, и это знание жить и мыслить не сильно помешает. Второе. Подобных совпадений не бывает. А если даже бывает, то это уже не совпадения. Я вспомнил холодный взгляд специального агента Демидова. Молодой по сравнению с графом Безбородко ротмистр был хищником не менее опасным, чем тайный советник. А учитывая методы — может, даже и поболее. ФСБ ведет меня с момента рождения. Уверен, что убийство наследником Юсуповых моего «отца» и последовавшее воскрешение — часть ведущейся ими партии. Даже если действительно это совпадение, то оно уже наверняка встроено в план происходящего со мной. Интересно, Безбородко знает о том, что моего опекуна убил именно наследник рода Юсуповых? Если еще нет, это значит, что у него очень плохие аналитики. Или я переоцениваю свою значимость? Да нет вроде, и присутствие на разговоре именно тайного советника, его эмоции, как и все последующие действия по созданию легенды это подтверждают. Или мое участие — просто элемент клановых разборок, а я — очередная карта, даже не козырная? Вопросов много, ответов пока нет. Но надо работать над этим. — Еще что-то по теме я должен знать? — поинтересовался я задумчиво, завязывая красно-оранжевый галстук. Гриффиндор практически — хорошо хоть герб не похож совершенно: у гимназистов Витгефта орел и солнце, а не лев из популярной у меня дома серии книг. — Может быть, вам еще интересно, что господин Мустафа по легенде состоял в подчинении у вашего отца и также обладает не лучшей для общества Елисаветграда репутацией, даже учитывая его статус. «Какой статус?» — обернулся я с молчаливым вопросом во взгляде. — Ваш денщик, — ответил за сирийца Максимилиан Иванович, а Мустафа лишь развел руками и кивнул подтверждающе. — Ясно, благодарю, — поправил я галстук и одернул пиджак, наблюдая за собой в отражении. На меня смотрел бледный худой подросток, с красными от румянца щеками. Выбивался из образа взгляд — слишком, наверное, взрослый. Но убирать и добавлять волоокости не стоит — трудное детство, недавние потрясения — и так сойдет. Весьма положительный момент в том, что я оказался в окружении общества, абсолютно незнакомого с прежним Олегом. И мне совершенно не нужно подстраиваться под его старую модель поведения. Можно жить так, как привык, — с поправкой на возраст и отношение окружающих, конечно. Ровно через полчаса после утренней встречи с Анной Николаевной я стоял у двери ее рабочего кабинета. Как сюда попасть, подсказал и даже проводил Мустафа — в его личном терминале был план поместья с предметным указателем. У меня вот личного терминала до сих пор не было — еще один вопрос, который надо срочно решить. Постояв немного, собираясь с мыслями, я стукнул два раза в дверь, по привычке уже отметив, что материал — натуральное дерево. Тишина. Хм. Наверняка если сейчас зайду без спроса, буду отчитан как маленький и выставлен в коридор ожидать. Подождав секунд пятнадцать, постучался еще раз, и только после этого услышал «войдите». Анна Николаевна расположилась за рабочим столом, внимательно глядя в немалых размеров монитор. Судя по внимательному взгляду и эмоциям, дела там серьезные. На мое появление княгиня не отреагировала, продолжая изучать что-то на экране. Не привлекая внимания и не занимая предназначенные для гостей места, я встал недалеко от двери, заложив руки за спину. Стоял и спокойно думал о том, что определение «как мальчика» для меня уже не работает как раньше. Если для того, старого меня, подобное ожидание с показательным безразличием могло показаться оскорбительным, то здесь и сейчас я — простой гимназист «на ковре» у княгини. Могу и постоять, и подождать без потери достоинства. Небольшой, но плюсик. За долгим ожиданием потянулись секунды, складываясь в минуты. Неудобства никакого ожидание мне не доставляло — сведений, которые надо обдумать, информации, которую надо усвоить, очень много. Так много, что иногда хочется воскликнуть: «Астанавитесь!» и взять так необходимую мне паузу. Княгиня, кстати, на меня внимания не обращала абсолютно. Краем глаза то и дело на нее поглядывая, я видел — действительно занята. Явно именно она занимается прямым управлением делами рода — судя по напряженной ауре. Она, как показалось, даже забыла про меня, пока пару раз погружалась в чтение или писала ответы или приказы — и тогда комнату заполнял тихий шелест клавиш под ее тонкими пальцами. Вокруг происходило столько странного и неожиданного, что обострившуюся эмпатию, позволяющую определять чувства других, я принял спокойно и без удивления. Очень удобно — чувствовать искренние эмоции и настрой собеседника. Интересно, остальные одаренные и одержимые также обладают подобной способностью или это определенный эксклюзив? Обязательно надо будет поинтересоваться у «мастера-наставника и навигатора» Максимилиана Ивановича. Только сделать это необходимо осторожно и невзначай — вдруг действительно эксклюзив, тогда лишняя огласка способности ни к чему. Минут через двадцать ожидание наконец было прервано. Дверь кабинета распахнулась без стука, и в кабинет зашла княжна Анастасия. При взгляде на девушку я подумал о том, что, увидь ее впервые в нормальном состоянии, — мысль о том, что она принадлежит к обслуге, ни в жизнь бы не возникла. — Мама, звала? — негромко произнесла вошедшая, в слове «мама» делая ударение на французский манер, на последний слог. На меня она, кстати, внимания обратила не больше, чем на предмет мебели. Хотя точно заметила, но единственный брошенный взгляд даже не коснулся толком, пройдя вскользь. Зато я, пользуясь тем, что на меня не смотрят, беззастенчиво разглядывал девушку. Осанка, выражение лица — даже с показательной маской вины, манеры, взгляд — в движениях черноволосой девушки читалась порода. Причем не показательная «элитарность», которая прет из тех, на кого неожиданно свалились большие деньги. У вошедшей властные манеры казались естественными, ей не надо было обучаться вести себя как аристократка, она была таковой с рождения, как и ее предки на протяжении десятка поколений. Вот только заметен ее врожденный аристократический флер был только сейчас, а не при первой встрече в моей ванной, когда темноволосая сударыня скорчилась на коврике, забывшись в тяжелом сне опьянения. Этиловый спирт не просто уравнял юную небожительницу с обычными людьми, он низвел ее до уровня бессознательного организма. Да, будь девушка не настолько пьяна, подобной ошибки — кажущейся сейчас глупой — я бы не допустил. Юная княжна по-прежнему держалась настороженно, при этом всеми силами стараясь сохранить непринужденный вид. Она не знает обстоятельств, которые привели к вызову для нее лекаря, понял я. О том, что она была обнаружена матерью в чужой кровати в, так скажем, небрежном виде, ей никто не рассказал. Одаренная лекарка, так похожая на княгиню, думаю, не сочла нужным, остальные — прислуга, вероятно, просто не рискнули. Заметив пристальное внимание, девушка второй раз скользнула глазами в мою сторону. Причем опять посмотрела не на меня, а на занимаемое мною место. По ауре легкого презрения, отсутствию интереса и легкой настороженности я предположил, что, возможно, юная черноволосая красавица приняла меня за безымянного гимназиста, пострадавшего в процессе ее гулянки и пришедшего требовать моральной компенсации. Анастасия, внимательно глядя на мать, выждала паузу и как ни в чем не бывало двинулась через кабинет в сторону кресла. Анна свет Николаевна в этот момент наконец отвлеклась от монитора и наградила дочь таким взглядом, что юная княжна словно пощечину получила. Девушка дернулась даже, вытягиваясь по струнке и отходя на несколько шагов — мысль занять гостевое кресло она оставила моментально. Княгиня, откинувшись на спинку стула, посмотрела на дочь бесконечно усталым взглядом. О, я хорошо знаю подобное состояние, когда у тебя невероятно много проблем, ты их переводишь в задачи, решая одну за другой, и думаешь, что все плохо… а потом бац, и узнаешь — оказывается, только что была белая полоса, а настоящие проблемы еще только начинаются. Но при этом, вместо того чтобы спасать положение, ты вынужден заниматься всякой ерундой, которая возникает на ровном месте, по чужой глупости. Причем если не обращать внимания, то именно эта мелочь способна вырасти в очередной огромный снежный ком. Голая дочь в кровати незваного гостя — конечно, не ерунда, но настроение и эмоции княгини я четко считал — для Анны Николаевны это сейчас было далеко не первостепенной проблемой. Не первостепенной, но несомненно важной. — Рассказывай, — ледяным голосом произнесла княгиня, обращаясь к дочери. После ее слов в ушах зашумело и меня повело враздрай по отношению к окружающему пространству. Княгиня словно задействовала генератор поля вестибулярной стимуляции — когда человеком можно управлять с пульта, как игрушечной машинкой. Даже в нашем мире такие есть — как достижения науки. Здесь же, видимо, способность одаренных. Вновь среагировало доставшееся мне тело, активируя способности — перед глазами мелькнули сполохи, как у летчика при перегрузке, только серые, и ощущение чужого контроля пропало. Анастасия рядом со мной также попала под воздействие княгини. Она явно оказалась ошарашена подобным тоном и ментальным напором. Отступив на шаг, юная красотка зарумянилась, но почти сразу побледнела как полотно и начала говорить: — Мама, мы с друзьями спонтанно приняли приглашение князя Андрея посетить Высокий Град, куда прилетели из Ниццы. Несколько дней провели в Волынском протекторате, а вчера вечером прибыли в Елисаветград. Здесь мы немного повеселились в салоне у мадам Белоглазовой. Прошу простить, в нарушение запрета я позволила себе буквально пару коктейлей, а после… Черноволосая княжна замялась. Очень кратко, но емко изложив предшествующие обстоятельства, она оказалась в тупике — не думаю, что в ее памяти остались детали того, как она оказалась в родном имении. Можно сейчас постоять пару минут, наблюдая, как попеременно краснеет и бледнеет девушка, но толку от этого, кроме лишних эмоций, точно не будет. — Анна Николаевна, вы все не так поняли. Позвольте объясниться, — произнес я, заполняя паузу. Взгляд ультрамариновых глаз впервые оказался направлен прямо на меня. Княжна смотрела так, словно заговорила часть меблировки. Княгиня — после увиденного — воспринимала меня более внимательно. Правда, гораздо более недоброжелательно. — Объяснитесь, — процедила Анна Николаевна. — Утром я был разбужен звуками из ванной. Заглянул и увидел там, — легкий кивок в сторону стоявшей рядом девушки, — неожиданную гостью в состоянии алкогольного опьянения, до бессознательности. Я принял ее за подгулявшую горничную, сполоснул под душем и перенес на кровать. Иначе действовать не мог, это было бы… негигиенично по отношению к княжне и к чистой кровати. «Принял меня за горничную?» — говорили ультрамариновые глаза напротив. «Это ты еще остальное не осмыслила», — подумал я, понимая, что за утро нажил себе третьего серьезного врага. Но продолжал: — После уборки беспорядка в ванной я принимал душ, и в этот момент появились вы со спутниками. Сказанная мною фраза была в контексте озвученных догадок о принадлежности гостьи к горничным, поэтому я пытался отвратить от нее опасность увольнения, ошибочно приняв за прислугу. Все произошедшее заняло не более пяти минут, и иных толкований и домыслов моя фраза и увиденная вами картина иметь не могут. Готов подтвердить свои слова ментальной проверкой, — добавил я под пристальным взором княгини. Княжна Анастасия, кстати, судя по ауре, уже вполне осмыслила и представила картину в подробностях. Я чувствовал, что она готова превратиться в разъяренную фурию, но смотрел только на княгиню. — Пшел вон, — сказала и тут же забыла обо мне Анна Николаевна, оборачиваясь к дочери. Фраза стеганула хлыстом и повисла в воздухе. Я же лихорадочно размышлял, что делать. Чем выше уровень, тем острее зубы хищников — забыл я об этом, непозволительно расслабившись. Княгиня наверняка изначально рассчитывала поставить меня на место. На полагающееся мне, по ее мнению, место, которое находится в каморке неподалеку от уборной. Лишь ее явная загруженность проблемами и шок от встречи с дочерью в столь неожиданных обстоятельствах подтолкнули ее к тому, чтобы сделать это так топорно. Уверен, будь у нее немного времени и чуть больше спокойствия, в подобном униженном положении я непременно оказался бы совсем скоро. И даже без случившегося. Причем наверняка оказался бы продуманно, и без возможности маневра. Так что мне, наверное, даже стоит поблагодарить судьбу, что все так получилось — быстро и спонтанно. Княгиня, не дождавшись в течение нескольких секунд ответа или действий с моей стороны, посмотрела с неприязненным прищуром. Выигрывая время на размышления, я нахмурился в задумчивости и даже обернулся показательно — глянув, не стоит ли за моей спиной кто-либо. — Это мне было? — с показательным удивлением поинтересовался я, наблюдая, как взлетают брови княгини в гримасе сиятельного недовольства. Развернуться и уйти? Это значит утереться и расписаться в статусе. Попытаться как-то возразить? Все идущие на ум слова, кажущиеся правильными для меня старого, из уст подростка прозвучат глупо, и цели не достигну. Только смешным покажусь. — Пошел. Вон. — Глаза княгини опасно сузились, когда она повторила сказанное, уже глядя мне прямо в глаза. — Благодарю за урок. Я хорошо запомню ваше гостеприимство, — изобразив полупоклон, медленно проговорил я, разворачиваясь к выходу. По общественному восприятию мне всего четырнадцать. В другом статусе и другом возрасте подобное поведение не прокатило бы, но сейчас — в цейтноте — вариант действий и ответа я, наверное, выбрал самый лучший. Но несмотря на решение попытаться тихо уйти и сохранить лицо, сдерживаемая ярость окутала взор темными сполохами. Неожиданно появилось четкое представление — открыть дверь я сейчас могу даже не прикасаясь к ней. Причем так, что ее просто снесет с петель. И больших усилий мне стоило сдержаться от разрушений. Медленно я повернул ручку, перешагнул через порог и уже на выходе обернулся. — Честь имею, — произнес я всплывшую из глубин памяти фразу и еще раз поклонился княгине. Даже улыбнулся, хотя кривоватая гримаса больше напоминала звериный оскал. Показательно аккуратно закрыв за собой дверь, пошагал прочь. Покинуть усадьбу Юсуповых-Штейнберг я собирался как можно скорее и в ближайшее время — минимум год, сюда не возвращаться. ГЛАВА 9